Он был слишком изголодавшимся и слишком неуклюжим для того, чтобы проявлять нежность, и все-таки занимался любовью с неослабевающей радостью, которая заставила меня решить: мужская девственность была товаром, который очень сильно недооценивают. Кроме того, он проявлял удивительную заботу, которая одновременно располагала и раздражала.
В какой-то момент нашего третьего захода я выгнулась, сильно прижавшись к нему, и закричала. Джейми тут же отпрянул с испуганным и извиняющимся видом.
— Прости, — пробормотал он. — Я не хотел сделать тебе больно.
— Ты и не сделал. — Я томно потянулась, чувствуя себя просто восхитительно.
— Ты уверена? — спросил он, разглядывая меня в поисках повреждений. И меня осенило — наскоро обучавшие его Муртаг и Руперт безусловно многое упустили.
— И это происходит каждый раз? — зачарованно спросил Джейми после того, как я просветила его, и я начала чувствовать себя то ли Женой из Бата, то ли японской гейшей. Мне никогда и в голову не приходило, что придется стать наставницей в искусстве любви, но должна признать, что в этой роли имеется определенная притягательность.
— Нет, не каждый, — весело ответила я. — Только если мужчина — хороший любовник.
— О! — Его уши слегка порозовели, а я встревожилась, заметив, что выражение искреннего интереса сменяется растущей решимостью.
— Ты скажешь мне, что я должен буду делать в следующий раз?
— Ты не должен делать ничего особенного, — заверила я. — Просто действуй медленно и будь внимателен. Собственно, чего ждать-то? Ты уже готов.
Джейми удивился.
— Тебе не нужно ждать? Вот я не могу сделать это сразу же после…
— Ну, женщины устроены по-другому.
— Ага, я заметил, — пробормотал он и обхватил мое запястье большим и указательным пальцем. — Просто ты такая маленькая. Я все время боюсь, что сделаю тебе больно.
— Не сделаешь, — нетерпеливо прервала его я. — А если и сделаешь, я не буду возражать.
Заметив озадаченное выражение его лица, я решила продемонстрировать, что именно имею в виду.
— Что ты делаешь? — потрясенно ахнул он.
— Именно то, на что это похоже. Не дергайся.
Через несколько секунд я пустила в ход зубки, прикусывая все сильнее, и наконец Джейми со свистом втянул в себя воздух. Я остановилась.
— Больно?
— Да. Чуть-чуть. — Его голос звучал полузадушенно.
— Мне перестать?
— Нет!!!
И я продолжила, действуя намеренно грубо. Джейми внезапно содрогнулся с таким стоном, словно я вырвала из груди его сердце. Он лежал, дрожа и тяжело дыша, потом пробормотал что-то по-гаэльски, не открывая глаз.
— Что ты сказал?
— Я сказал, — открыл он глаза, — что думал, будто сердце сейчас разорвется.
Я довольно ухмыльнулась.
— Так что же, Муртаг и компания не рассказывали тебе об этом?
— Ага, рассказывали. Только я им не поверил.
Я расхохоталась.
— В таком случае лучше не говори мне, что еще они тебе рассказывали. Теперь ты понял, что я имела в виду, когда говорила, что не буду против некоторой твоей грубости?
— Ага. — Он глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул. — А если я сделаю так тебе, ты почувствуешь то же самое?
— Понимаешь, — медленно протянула я, — я не очень-то знаю.
До сих пор я изо всех сил старалась не думать о Фрэнке, понимая, что на свадебном ложе не должно быть больше двух человек, независимо от того, как они там оказались. Джейми очень отличался от Фрэнка и телом, и умом, но ведь дело-то в том, что два тела могут соединиться довольно ограниченным количеством способов, а мы еще не определили ту степень близости, при которой любовные отношения допускают безграничное разнообразие. Нельзя было избежать некоторого подражания, но неисследованные области еще оставались.
Джейми вскинул брови в насмешливой угрозе.
— О, так тебе тоже не все известно? Ну, мы с тобой это выясним, верно? Сразу же, как только я наберусь для этого сил. — Он закрыл глаза. — Скажем, как-нибудь на той неделе.
Я проснулась за несколько часов до рассвета, дрожа от ужаса.
Не могу припомнить, что за сон разбудил меня, но резкий переход к реальности оказался не менее пугающим. Этой ночью я сумела на время позабыть о своем положении, утонув в наслаждениях недавно открытой близости, но теперь я была одна, лежала рядом со спящим незнакомцем, с которым так запутанно переплелась моя жизнь, и невидимая угроза медленно наполняла комнату.
Видимо, я издала какой-то тревожный возглас, потому что одеяло взметнулось вверх, и незнакомец, лежавший в моей постели, выпрыгнул на пол с той же пугающей до полусмерти внезапностью, с какой взлетает прямо из-под ног фазан. Он скорчился у двери комнаты, почти неразличимый в предрассветной тьме.
Постояв у двери, он быстро обошел комнату, беззвучно скользя от двери к окну, а оттуда к кровати. То, как он держал руку, подсказало мне, что в ней оружие, хотя в темноте я не видела, какое именно. Убедившись, что опасности нет, он сел рядом со мной и убрал кинжал (или что там было) на место, над изголовьем кровати.
— С тобой все в порядке? — шепнул он, проведя пальцами по моей влажной щеке.
— Да. Прости, что я тебя разбудила. Мне приснился кошмар. Какого черта… — я хотела спросить, почему он так неожиданно вскочил.
Крупная теплая рука погладила меня по голой ноге, помешав закончить вопрос.
— Ничего удивительного — ты застыла.
Все та же рука подтолкнула меня под одеяло, на нагретое, только что освободившееся место. — Это я виноват, — пробормотал он. — Перетянул на себя все одеяла. Боюсь, что я еще не привык делить постель с женщиной.
Он уютно закутал меня одеялом и лег рядом. Еще через миг протянул руку и прикоснулся к моему лицу.
— Это из-за меня? — тихо спросил он. — Ты меня не переносишь?
Я то ли истерически рассмеялась, то ли всхлипнула.
— Нет, не из-за тебя.
И потянулась к его руке, чтобы прижать ее к себе. Пальцы наткнулись на одеяло, потом на теплую плоть, но наконец я нашла то, что искала. Мы лежали рядом и разглядывали низкие балки потолка.
— А если бы я сказала, что не переношу тебя? — вдруг спросила я. — Что бы ты тогда сделал?
Он пожал плечами, и кровать скрипнула.
— Сказал бы Дугалу, что ты требуешь аннулировать брак из-за отсутствия консуммации.
На этот раз я рассмеялась вслух.
— Отсутствие консуммации! При всех этих свидетелях?!
В комнате уже сделалось достаточно светло, и я хорошо разглядела улыбку на повернувшемся ко мне лице.
— Ну да. Свидетели там или не свидетели, а ведь сказать точно можем только ты и я, верно? А я лучше опозорюсь, чем останусь мужем женщины, которая меня ненавидит.
Я повернулась к нему.
— Нет никакой ненависти.
— У меня тоже. А многие удачные браки начинались с куда меньшего.
Он нежно повернул меня спиной к себе и умостился сзади, так что мы лежали, как в гнездышке. Его рука обняла мою грудь, не приглашая и не требуя; просто казалось, что ей там самое место.
— Не бойся, — шепнул он мне в волосы. — Нас здесь двое.
И впервые за много дней я почувствовала, что мне тепло, спокойно и безопасно. И уже уплывая в сон, вспомнила о ноже, висевшем над моей головой, и снова подумала: какая угроза может заставить человека спать в комнате для новобрачных вооруженным и настороженным?
Глава 16Один прекрасный день
Близость, завоеванная с таким трудом ночью, кажется, испарилась вместе с утренней росой, и между нами снова возникла заметная скованность. Мы молча позавтракали в комнате и поднялись на небольшой пригорок позади гостиницы, время от времени обмениваясь напряженными любезностями.
На вершине я уселась отдохнуть на поваленное дерево, а Джейми сел прямо на землю в нескольких футах от меня, опершись спиной на молодую сосенку. В кустах у меня за спиной шебуршилась какая-то птичка, зяблик, а может, дрозд. Я прислушивалась к этому шороху, смотрела на плывущие над головой небольшие пушистые облачка и обдумывала сложившееся положение.
Тишина сделалась весомой и почти непереносимой, как вдруг Джейми произнес:
— Надеюсь… — замолчал и покраснел. Хотя мне казалось, что краснеть следовало мне, я все равно обрадовалась тому, что хоть один из нас оказался на это способен.
— Что? — сказала я как можно более ободряюще. Он, все еще красный, мотнул головой.
— Неважно.
— Говори. — Я вытянула ногу и прикоснулась к нему пальцами. — Честность, помнишь?
Это, конечно, было с моей стороны нечестно, но я больше не могла выносить нервного прокашливания и отведения глаз.
Он обнял руками колени и качнулся назад, глядя прямо мне в лицо.
— Я хотел сказать, — мягко начал он, — что я надеюсь: мужчина, которому ты оказала честь и который впервые в жизни оказался в постели именно с тобой, был к тебе так же великодушен, как и ты ко мне. — И довольно робко улыбнулся. — Но подумал и понял, что это звучит не совсем правильно. Я имел в виду… в общем, я просто хотел сказать тебе спасибо.
— Великодушие не имеет к этому никакого отношения! — огрызнулась я, глядя вниз и энергично отчищая несуществующее пятно с платья. В поле зрения возник большой башмак, прикоснувшийся к моей щиколотке.
— Честность, помнишь? — эхом повторил он. Я подняла глаза и увидела широкую ухмылку и саркастически поднятые брови.
— Ну, — защищаясь, добавила я, — во всяком случае, после первого раза.
Он захохотал, а я, к своему ужасу, поняла, что еще не разучилась краснеть.
На разгоряченное лицо упала прохладная тень. Пара крупных рук решительно взяла мои ладони, Джейми поднял меня на ноги, сел на мое место на поваленный ствол и приглашающе похлопал себя по коленям.
— Садись, — предложил он.
Я неохотно повиновалась, отвернув в сторону лицо. Он удобно устроил меня, прижав к груди, и обнял за талию. Я слышала, как в спину мне глухо и ровно стучит его сердце.
— Вот что, — сказал он, — раз мы пока не можем разговаривать свободно, не прикасаясь друг к другу, будем прикасаться. Скажи, когда снова ко мне привыкнешь.