— Какой?
— Спросить.
После брода тропа сужалась, превратившись в узкую пыльную тропинку, по обеим сторонам которой густо росли сосны и ольхи. Конвойные не могли ехать по двое, и им пришлось выстроиться в колонну по одному.
Когда последний солдат приблизился к повороту, Дженни Мюррей внезапно шагнула на тропинку прямо перед ним. Конь шарахнулся в сторону, всадник, ругаясь, вцепился в поводья. Он только успел открыть рот, чтобы возмущенно спросить, что означает подобное поведение, как я вышла из кустов за его спиной и крепко двинула его суком по голове.
Захваченный врасплох, он потерял равновесие, так как конь снова метнулся в сторону, и всадник свалился на землю. Он не был оглушен — мой удар только сбил его с ног. Дженни быстро исправила это упущение с помощью большого камня, потом схватила коня под уздцы и начала яростно жестикулировать.
— Давай! — шипела она. — Стащи его с дороги, пока они не хватились!
Вот так и случилось, что Роберт Макдональд из конвоя Глена Элрив очнулся и обнаружил, что прочно привязан к дереву и смотрит прямо в дуло пистолета, который держит сестра его бывшего пленника, женщина со стальным взглядом.
— Что вы сделали с Джейми Фрэзером? — требовательно спросила она.
Макдональд очумело покрутил головой, определенно решив, что это плод его воображения. Попытка дернуться поколебала его уверенность, и он, вывалив на нас немалое количество проклятий и угроз, утвердился, наконец, в мысли, что единственный способ обрести свободу — рассказать нам то, что мы хотим знать.
— Он мертв, — угрюмо произнес Макдональд. Палец Дженни угрожающе напрягся на курке, и он в панике добавил: — Это не я! Он сам виноват!
Джейми, сказал он, сидел со связанными кожаным шнурком руками за спиной у одного из конвойных, который ехал между двумя другими всадниками.
Пленник показался им покорным, и они не стали применять никаких особых мер предосторожности, когда пересекали вброд реку в шести милях от мельницы.
— Чертов дурак спрыгнул с лошади прямо в глубокую воду, — рассказывал Макдональд, пожимая плечами, насколько это было возможно со связанными сзади руками. — Мы начали в него стрелять. Наверное, попали, потому что на поверхность он не выплыл. Но течение сразу за бродом быстрое, и там глубоко. Мы поискали, но тела не нашли. Должно быть, его унесло течением. А теперь, ради Бога, леди, развяжите меня!
Дженни продолжала угрожать ему, но никаких изменений в рассказе и никаких подробностей мы больше не услышали, поэтому решили, что он рассказал правду. Отказавшись освободить Макдональда, Дженни, тем не менее, слегка ослабила путы, так что через какое-то время он мог освободиться сам. И мы побежали.
— Думаешь, он умер? — пропыхтела я, когда мы добежали до привязанных пони.
— Не думаю. Джейми плавает, как рыба, и я видела, как он задерживает дыхание на три минуты. Вперед. Надо поискать на берегу.
Мы ходили по берегу взад и вперед, спотыкались о камни и мокли на мелководье, исцарапали руки и лица об ивы, полоскавшие свои ветви в воде.
Наконец Дженни испустила торжествующий вопль, и я, разбрызгивая во все стороны воду, кинулась к ней, опасно балансируя на поросших мхом камнях, лежавших на дне речки.
Она держала кожаный шнурок, все еще связанный кольцом. На одной стороне виднелись пятна крови.
— Вытащил руки, — сказала она, стиснув шнурок в ладонях. Потом посмотрела назад, в ту сторону, откуда мы пришли, на зазубренные камни, глубокие омуты и покрытые пеной водовороты, и покачала головой.
— Как ты только сумел, Джейми? — спросила она сама себя.
Мы нашли примятую траву недалеко от дороги. Джейми определенно отдыхал там. Я обнаружила на коре осины небольшое коричневатое пятно.
— Он ранен, — ахнула я.
— Ага, но он движется вперед, — ответила Дженни, глядя на траву и шагая взад-вперед.
— Ты хорошо отыскиваешь следы? — с надеждой спросила я.
— Ну, я, конечно, не охотник, — отозвалась Дженни, устраиваясь поближе ко мне, — но если уж не выслежу кого-то размером с Джейми Фрэзера в сухом папоротнике, значит, я ослепла и к тому же выжила из ума
И в самом деле, широкая полоса примятого коричневого высохшего папоротника вела на холм и растворялась в густых зарослях вереска. Мы кружили там долго, но так и не нашли больше следов. На крики тоже никто не отзывался.
— Он ушел, — заключила Дженни, усаживаясь на упавшее дерево и обмахиваясь. Мне показалось, что она очень бледна, и наконец до меня дошло, что похищение вооруженных людей и угрозы в их адрес — не самое подходящее занятие для женщины, родившей меньше недели назад.
— Дженни, — сказала я, — ты должна уйти домой. Кроме того, он мог вернуться в Лаллиброх.
Она покачала головой.
— Нет, не мог. Что бы там ни рассказал Макдональд, они не сдаются так легко, особенно если награда уже была у них в руках. Они его пока еще не выследили, потому что не смогли, но обязательно кого-нибудь отправили, чтобы присматривать за фермой, так, на всякий случай. Нет, это то самое место, куда он ни за что не пойдет. — Она оттянула воротник платья. День стоял холодный, но Дженни слегка вспотела, а на лифе проступали темные пятна от вытекающего молока.
Она увидела, что я смотрю на нее, и кивнула.
— Ага, мне скоро придется вернуться. Мистрисс Крук кормит малышку козьим молоком и сахарной водичкой, но долго Мэгги без меня обойтись не сможет, а я без нее. Хотя очень не хочется оставлять тебя одну.
Меня тоже не вдохновляла мысль в одиночку разыскивать в шотландских горах человека, который мог уйти куда угодно, но я приняла самоуверенный вид.
— Я справлюсь, — заявила я. — Могло быть и хуже. Во всяком случае, он жив.
— Верно. — И Дженни посмотрела на солнце, низко висевшее над горизонтом. — Ну, на ночь-то я с тобой останусь.
Мы прижались друг к другу у костра и почти не разговаривали. Дженни думала о покинутом ею ребенке, а я о том, как справлюсь одна, толком не зная ни окрестностей, ни гаэльского языка.
Неожиданно Дженни вскинула голову и прислушалась. Я тоже села, но ничего не услышала. Я всматривалась в темный лес, куда смотрела и Дженни, но, слава Богу, не увидела блеска ничьих глаз.
Повернувшись к костру, я обнаружила, что возле него сидит Муртаг, спокойно греющий над огнем руки. Дженни резко обернулась, услышав, как я вскрикнула, и коротко удивленно рассмеялась.
— Пока вы туда пялились, я мог бы перерезать вам обеим глотки, — заметил маленький человечек.
— О, в самом деле? — Дженни подтянула повыше коленки и обхватила руками щиколотки. Ее рука молниеносно метнулась под юбку, и в отсветах пламени сверкнуло узкое лезвие.
— Неплохо, — признал Муртаг, глубокомысленно кивая. — А малышка Сасснек тоже так умеет?
— Нет, — ответила Дженни, пряча нож в чулок. — Поэтому хорошо, что ты останешься с ней. Надо думать, тебя послал Иэн?
Маленький человечек кивнул.
— Ага. Нашли конвой?
Мы рассказали о своих достижениях. Муртаг услышал, что Джейми сбежал, и уголок его рта — могу поклясться — слегка дернулся, но назвать это улыбкой было бы большим преувеличением.
Наконец Дженни встала и свернула одеяло.
— Куда ты собралась? — изумилась я.
— Домой. — Она кивнула на Муртага. — Теперь он с тобой, и тебе я не нужна, а вот другим — очень.
Муртаг взглянул на небо. Ущербная луна едва виднелась из-за дымки облаков, в кронах сосен над головой шептал о чем-то мелкий дождик.
— Утро вполне подойдет. Ветер поднимается, ночью далеко не уедешь.
Дженни помотала головой, заправляя волосы под чепец.
— Я знаю дорогу. А если ночью никто не выйдет из дома, значит, никто не попадется мне на пути, точно?
Муртаг нетерпеливо вздохнул.
— Такая же упрямая, как этот бык, твой братец, прошу прощения, конечно. Чего спешить-то? Сомневаюсь я, что твой славный муженек притащит в постель девку, пока тебя нет.
— Не видишь ты дальше своего носа, duine, а он довольно короткий, — отрезала Дженни. — А если ты столько лет прожил на свете и так и не понял, что лучше не вставать между кормящей матерью и голодным младенцем, то у тебя не хватит мозгов даже чтоб выследить кабана, а не только человека в вереске.
Муртаг поднял вверх руки, признавая свое поражение.
— О, ладно, ты же все равно сделаешь по-своему. Я же не знал, что пытаюсь втолковать что-то дикой свинье. Боюсь, что за мои же хлопоты ты еще и клык мне в ногу вонзишь.
Дженни совершенно неожиданно засмеялась, показав ямочки на щеках.
— Ах ты, старый мошенник. — Она наклонилась и подняла тяжелое седло. — Смотри, заботься хорошенько о моей сестре, и не забудьте сообщить, когда найдете Джейми.
Она уже отвернулась и начала седлать пони, как вдруг Муртаг сказал:
— Да, кстати, у тебя дома, кажется, новая судомойка.
Дженни замерла, глядя на него, потом медленно опустила седло на землю.
— И кто же это?
— Вдова Макнэб, — неспешно ответил он. Дженни не шевелилась, только чепец и плащ трепетали на ветру.
— Как? — спросила она, наконец.
Муртаг наклонился, поднял седло и затянул подпругу одним ловким движением.
— Пожар, — лаконично ответил он, последний раз дернув стремена. — Будешь проезжать по верхнему полю, посмотри — зола еще теплая.
Муртаг подставил Дженни руки, чтобы помочь взобраться в седло, но она медленно покачала головой и взялась за поводья, поманив меня.
— Пройдись со мной до вершины холма, Клэр, если ты не против.
Мы отошли от костра. Воздух был холодным и промозглым. Моя юбка отсырела и липла к ногам. Дженни наклонила голову против ветра Я видела ее профиль со стиснутыми бледными губами.
— Значит, это Макнэб сдал Джейми солдатам? — спросила я.
Она медленно кивнула.
— Ага. Или Иэн выяснил, или еще кто-нибудь; неважно, кто именно.
Был поздний ноябрь, День Гая Фокса давно прошел, но мне неожиданно представился большой костер: языки пламени лижут стены и расползаются по соломенной крыше, как мечи огненных ангелов, и огонь ревет свои молитвы для тех, кто навеки проклят. А внутри, в золе собственного очага, скорчился человек, и при следующем порыве ледяного ветра он обратится в черную пыль, и ветер выдует ее из казавшегося таким надежным убежища.