Из интеркома продолжали доноситься голоса из кабины. Ферро переругала Спанкмейера три к одному. В перерывах между руганью и жалобами они ухитрялись вести корабль.
– Заходим на последний отрезок, – говорила Ферро. – Возвращаемся к семь-ноль-девять. Пойман луч от терминала. Наведение на конечный участок.
– Вечно у тебя все конечное, – заметил Спанкмейер.
Это была старая шутка пилота, и Ферро не обратила на нее внимание.
– На экран свой смотри. Я не могу пилотировать эту малышку и одновременно следить за данными о поверхности. Не заведи нас в горы, – после паузы она добавила: – Где маяк?
– Сигнала нет, – спокойным голосом ответил Спанкмейер. – Должно быть, вырубился вместе с остальной связью.
– Это бред какой-то. Маячки – автоматические, с собственными источниками питания.
– Ладно. Найди этот маяк сама.
– Мне будет довольно и того, если кто-нибудь рваной тряпкой помашет.
После этого наступило молчание. Ни один из морпехов не выглядел встревоженным. Ферро и Спанкмейер сажали их мягко, словно поцелуй ребенка, и в худшую погоду, чем на Ахероне.
– Ветер стихает. Хорошая погода для запуска воздушных змеев. Мы выровняем птичку, чтобы вы, ребята, смогли заняться своими игрушками.
Началась суматоха: солдаты приступили к последним приготовлениям к высадке. Горман выскользнул из привязи и двинулся по проходу к тактическому центру управления бронетранспортером. Бёрк с Рипли последовали за ним, оставив морских пехотинцев заниматься своими делами.
Втроем они забились в нишу. Горман уселся за консоль, а Бёрк пригнулся за ним, заглядывая через плечо. Рипли с удовольствием отметила, что с техническими навыками у лейтенанта все в порядке. Казалось, он рад тому, что появилось какое-то занятие. Пальцы оживляли мониторы и сенсоры подобно тому, как органист извлекает звуки из клавиш. Из кабины донесся голос Ферро, в котором слышалось легкое торжество:
– Мы наконец-то поймали маячки. Сигнал размытый, но выделить можно. И облачный слой здесь достаточно разреженный, чтобы заработали оптические датчики. Видим «Хадли».
Горман заговорил в микрофон:
– Как выглядит?
– Как на рекламных плакатах, – последовал саркастический ответ. – Лучшее место для отдыха в галактике. Массивные постройки, грязь. Горят кое-какие огни, так что кое-где там есть энергия. С такого расстояния не могу точно сказать, обычное это освещение или аварийное. И их мало. Может, у них тихий час. Выделите мне пару недель в Антарктике – всегда готова.
– Спанкмейер, что ты скажешь?
– Ветрено там адски. Их не бомбили. Постройки выглядят целыми, но это отсюда, сверху, при плохом освещении. Прошу прощения, мы слишком заняты, чтобы запускать сканирование поверхности.
– Этим мы займемся лично, – Горман снова повернулся к экранам. По мере приближения посадки он становился все увереннее. Возможно, подумала Рипли, страх высоты был его единственной слабостью. Если так, то можно расслабиться.
В дополнение к тактическим экранам, здесь были установлены еще по два маленьких на каждого солдата. Под каждым стояло чье-то имя. На верхний ряд выводилось изображение с камер, встроенных в боевые шлемы. Нижние показывали индивидуальные данные: электроэнцефалограмма, ЭКГ, частота дыхания, работа кровеносной системы, острота зрения и так далее. Экраны поставляли достаточно информации, чтобы наблюдатель мог построить полный физиологический портрет каждого морпеха изнутри.
Выше и сбоку висели более крупные мониторы, которые обеспечивали экипажу бронетранспортера круговой обзор окружающей местности. Горман пробежал пальцами по кнопкам. Контрольные устройства прогудели и выдали ответ без задержек.
– На вид все хорошо, – пробормотал он себе под нос, но и так, чтобы его услышали гражданские наблюдатели. – Все на связи.
Рипли отметила, что показатели давления были необыкновенно ровными. И ни у одного солдата пульс не поднимался выше семидесяти пяти.
Один из маленьких экранчиков показывал помехи вместо чистого изображения.
– Дрейк, проверь камеру, – приказал Горман. – У меня нет картинки. Фрост, покажи мне Дрейка. Может, там внешнее повреждение.
На соседнем экране изображение сместилось, показав скрытое шлемом лицо оператора смарта. Тот стукнул себя по голове сменной батареей, и картинка немедленно появилась.
– Так лучше. Поверни ее немного.
Дрейк подчинился.
– Научился этому на технических занятиях, – сообщил он в центр управления. – Ударить нужно по левой стороне, иначе не получится.
– А что будет, если ударить справа? – с любопытством спросила Рипли.
– Перегрузишь систему контроля внутреннего давления. Ту, что удерживает шлем на голове, – Дрейк по-волчьи ухмыльнулся в камеру Фроста. – Глаза схлопнутся, а мозг взорвется.
– Какой еще мозг? – фыркнула Васкес.
Дрейк немедленно наклонился вперед и попытался стукнуть ее батареей по правой стороне шлема.
Эйпон их утихомирил. Он знал: не имеет значения, что не так со шлемом Дрейка, потому что оператор смарта сбросит его при первой возможности. Как и Васкес. Дрейк пойдет в мятой кепке, а Васкес наденет красную бандану. Неуставные головные уборы. Оба утверждали, что шлемы закрывают движение прицелов оружия. Если они так считали, Эйпон не собирался с ними спорить. Васкес и Дрейк могли хоть побриться налысо, да так и сражаться, лишь бы они при этом метко стреляли.
– Лады. Первый взвод, одевайтесь. Проверьте запасные системы и батареи. Если у кого системы сдохнут, когда мы разделимся, то, скорее всего, он последует их примеру. Если вас не убьет какое-нибудь чудовище, это сделаю я. Двигайтесь. Две минуты, – он глянул направо. – Кто-нибудь, разбудите Хикса.
Со стороны морпехов донеслось несколько грубых смешков. Рипли посмотрела на биомонитор капрала и невольно улыбнулась. Согласно показаниям датчиков, заместитель Эйпона находился в фазе быстрого сна, и, без сомнения, ему снился климат понежнее. Рипли тоже хотела бы вот так расслабиться. Когда-то это у нее получалось. После завершения этого похода, возможно, получится снова.
В десантном отделении снова возникла суматоха: солдаты надевали рюкзаки и разбирали оружие. Васкес и Дрейк помогали друг другу со сложными подвесами смартов.
Направленный по ходу движения экран обеспечивал собравшимся в тактическом центре такой же обзор, какой был у Ферро и Спанкмейера. Прямо перед ботом металлический вулкан, вонзив идеально ровный конус в облака, извергал в небо горячий газ. Внешние микрофоны приглушали рев атмосферного преобразователя.
– Сколько их на Ахероне? – спросила Рипли Бёрка.
– Этот – один из тридцати или около того. Я не могу дать тебе все координаты, станции разбросаны по всей планете. Ну, то есть, не совсем разбросаны. Их положение оптимально с точки зрения выбросов в атмосферу. Каждый преобразователь полностью автоматический, а выпуск контролируется из Управления «Хадли». Объемы выхлопов изменят, когда воздух станет больше походить на земной. Со временем преобразователи сами выключатся. А до того они будут работать без перерыва еще двадцать или тридцать лет. Дорогие и надежные штуки. К слову, их производим мы.
Бот, казавшийся в сравнении с огромной рокочущей башней пылинкой, летел мимо. Вид преобразователя внушал уважение. Как и все прочие, кого работа привела в космос, Рипли слышала о больших агрегатах для терраформирования, но не думала, что увидит один из них лично.
Горман тронул панель управления, поворачивая внешнюю камеру в сторону и вниз, чтобы осмотреть пустые крыши комплекса.
– Придержите на сорока, – отдал он приказ Ферро. – Сделайте медленный круг над колонией. Не думаю, что нам удастся сверху что-нибудь заметить, но таковы правила, значит, так мы и поступим.
– Будет сделано, – ответил пилот. – Держитесь там. Может немного потрясти, пока мы снижаемся. Помните, что вы не в атмосферном самолете. Это просто вшивый десантный бот. Точное маневрирование в суборбитальных условиях у него не гвоздь программы.
– Просто делайте, как приказано, капрал.
– Слушаюсь, сэр.
После этого Ферро добавила еще что-то слишком тихо, чтобы слова можно было разобрать. Рипли сомневалась в том, что высказывание было лестным.
Они кружили над городом. Между зданиями не заметно было никакого движения. Несколько ламп, которые удалось заметить сверху, все еще горели. В отдалении ревел атмосферный преобразователь.
– Все выглядит целым, – заметил Бёрк. – Может, их всех уложила какая-нибудь эпидемия.
– Может быть, – с точки зрения Гормана, здания колонии походили на обломки древних грузовых кораблей, раскиданных по океанскому дну.
– Хорошо, – резко обратился он к Эйпону. – Давайте приступать.
В десантном отсеке мастер-сержант поднялся и свирепо оглядел подчиненных. Бушующие без роздыха ветра мотали бот, и солдаты цеплялись за перекладины над головами.
– Так! Вы слышали, что приказал лейтенант. Я хочу, чтобы на этот раз вы рассредоточились быстро и красиво. Смотрите на того, кто идет перед вами. Тот, кто споткнется о другого и навернется, получит такого пинка, что улетит обратно на корабль.
– Обещаете? – с невинным видом спросил Кроу.
Вержбовски ухмыльнулся:
– Что, Кроу, захотел к мамочке?
– Хорошо бы она здесь была, – ответил рядовой. – Мама бы половину отряда по полу размазала.
Они выстроились перед люком, протискиваясь мимо тактического уголка. Васкес, пробираясь мимо, подтолкнула Рипли локтем.
– Остаешься здесь?
– Уж будь уверена.
– Так и думала.
Оператор смарта отвернулась и уставилась на затылок Дрейка.
– Опускайся в шестидесяти метрах по эту сторону от главной телеметрической башни, – Горман поиграл управлением камеры. Внизу все так же никого не было видно. – Поднимайтесь сразу после моего «чисто», затем найдите себе облако помягче и оставайтесь на связи.
– Поняла, – безразлично ответила Ферро.
Эйпон следил за временем по встроенным в рукав костюма часам.