Хадсон наполовину изобразил стойку «смирно».
– Бу-сде.
Рядом с ним Тритончик скопировала жест и интонацию:
– Бу-сде.
Компьютерщик взглянул на нее и улыбнулся прежде, чем сообразил, что делает. Он понадеялся, что этой мимолетной улыбки никто не заметил. А то она разрушила бы его репутацию, в соответствии с которой он считался безнадежно тяжелым случаем.
Хадсон крякнул, устанавливая вторую тяжелую пушку робота на предназначенную для поглощения отдачи треногу. Неуклюжее, уродливое оружие было не обременено спусковым крючком или прицелом. Васкес закрепила его на месте, а затем соединила механизм, ответственный за стрельбу, с сенсором движения. Когда она убедилась, что компьютерщик стоит в стороне, то щелкнула единственным переключателем, чья маркировка гласила: «АКТИВИРОВАТЬ». На оружии загорелся зеленый огонек. На маленьком диагностическом дисплее пронесся вихрь данных, желтым высветилось: «ГОТОВ», затем цвет сменился на красный.
Оба морпеха отступили назад. Васкес подхватила помятый мусорный бак, закатившийся в коридор, и прокричала в акустический приемник робота:
– Проверка!
После чего швырнула пустой металлический контейнер в середину коридора.
Обе пушки развернулись и дали залп по баку еще до того, как он упал на пол, превратив его в шрапнель размером не больше монетки. Хадсон испустил довольный вопль.
– Получите, сосунки! – Он повернулся к Васкес, понизил голос, и чуть закатил глаза. – О, дайте мне дом, где оружие в свободном обращении, а оленей и антилоп стреляют на гамбургеры!
– Ты всегда был чувствительным, – сказала ему Васкес.
– Я знаю. Это написано у меня на лице, – отвернувшись, он навалился плечом на дверь пожарного выхода. – Пособи-ка мне с этим.
Васкес помогла ему закатить тяжелый металлический барьер на место. Затем достала высокомощный переносной сварочный прибор, который принесла с собой, и включила его. Из наконечника с ревом показалось синее пламя. Она подкрутила циферблат на рукоятке, подстраивая ацетиленовую струю.
– Дай-ка мне место, друг, а то я приварю тебе ногу к ботинку.
Хадсон подчинился и отступил назад, чтобы, если что, прикрыть Васкес. Он начал мерить пространство шагами, уставившись в пустой коридор и прислушиваясь. Затем нервно включил гарнитуру.
– Хадсон на связи.
Хикс откликнулся мгновенно:
– Как вы там? Мы работаем с этой большой вентиляционной шахтой, что ты нашел в планах.
– А мы разместили и активировали часовых «A» и «B». Смотрится хорошо. По этому тоннелю мимо них ничто не проберется незамеченным. – Рядом шипел сварочный аппарат Васкес. – Прямо сейчас мы запечатываем пожарный выход.
– Понял. Когда закончите, поднимайтесь обратно.
– Эй, думаешь, я хочу получить увольнение за праздношатания?
Хикс улыбнулся сам себе. Это прозвучало похоже на прежнего Хадсона. Он убрал от губ крошечный микрофон и закрыл вентиляционное отверстие толстой металлической пластиной. Рипли кивнула ему и тоже пристроила на место свою пластину. Хикс подготовил к работе такой же, как у Васкес, сварочный прибор и начал заваривать швы. Позади трудились Бёрк с Тритончиком, складывая в углу контейнеры с медикаментами и едой. Чужие не прикоснулись к продовольственным запасам колонии. И, что более важно, система очистки воды до сих пор функционировала. Поскольку вода находилась под давлением, чтобы она могла течь из кранов, энергия не требовалась. Смерть от голода или жажды им не грозила.
Заварив шов на две трети, Хикс отложил сварочный аппарат в сторону и достал из кармана на поясе маленький браслет. Нажав на крошечный переключатель, сделанный заподлицо с металлом, капрал оживил миниатюрный дисплей, а затем протянул браслет Рипли.
– Что это?
– Тревожный сигнал. Военная версия ИПД, имплантированных колонистам. У этого радиус действия поменьше, и носят его на теле, а не внутри, но принцип тот же. С ним я смогу обнаружить тебя где угодно в окрестностях комплекса. При помощи этого, – он похлопал по миниатюрному прибору обнаружения, встроенному в его броню.
Рипли с любопытством осмотрела вещицу.
– Он мне не нужен.
– Эй, это всего лишь предосторожность. Ну, ты знаешь.
С секунду она вопросительно на него смотрела, потом передернула плечами и надела браслет на запястье.
– Спасибо. Ты тоже такой носишь?
Капрал улыбнулся и отвел взгляд.
– У меня только прибор обнаружения, – он похлопал по броне. – И я знаю, где я. Что дальше?
Погрузившись в изучение схем на распечатке Хадсона, Рипли вскоре забыла про браслет.
Пока они работали, произошло нечто очень странное. Взрослые были слишком заняты, чтобы заметить изменения, так что указала на них Тритончик.
Ветер стих. Прекратился полностью. В нехарактерном для Ахерона спокойствии за пределами колонии неуверенно заклубился и закрутился рассеянный туман. За два визита на эту планету это было впервые, когда Рипли не слышала ветра. И это тревожило.
Отсутствие ветра сделало плохую видимость и вовсе нулевой. Вокруг Управления закручивался туман – мир за окнами словно погрузился под воду. Ничто не двигалось.
В обслуживающем тоннеле, который соединял здания колонии со станцией преобразования атмосферы, тихо сидели два роботизированных часовых со включенными сканерами движения. Робот «C» обозревал пустой коридор, и его индикатор вооружения горел зеленым. Сквозь дыру в потолке в дальнем конце коридора внутрь просочился туман. На голых металлических стенах конденсировалась вода и стекала на пол. Пушки не реагировали на падающие капли. Робот был умнее этого, более избирателен – он был способен отличить безобидный природный феномен от враждебных передвижений. Вода не предпринимала попыток нападения, потому орудие сдерживало огонь и терпеливо ждало, когда можно будет кого-нибудь убить.
Тритончик таскала коробки до тех пор, пока не вымоталась. Рипли унесла ее из Управления в медицинское крыло – маленькая головка устало покоилась на женском плече. Время от времени девочка пыталась что-нибудь сказать, и Рипли откликалась так, словно понимала. Она разыскивала место, где ребенок смог бы спокойно отдохнуть в сравнительной безопасности.
Операционная находилась в дальнем конце медсекции. Большая часть сложного оборудования лежала в стенных нишах, но часть свисала и с потолка, закрепленная на подвижных механических манипуляторах. Господствующее положение на потолке занимала широкая сфера, в которой содержались дополнительные хирургические инструменты и лампы. Незакрепленные шкафчики и оборудование кто-то отпихнул в угол, чтобы освободить место для нескольких складных металлических кроватей.
Здесь они будут спать. Сюда они отступят, если чужие прорвут внешний контур защиты. Внутренний редут. Крепость. В операционной двери были надежнее, а стены – толще, чем в любой другой части комплекса, – во всяком случае, так значилось на схемах, найденных Хадсоном. Это выглядело, словно огромный, высокотехнологичный склеп. Если им придется перестрелять друг друга, чтобы не попасться чужим живыми, то именно здесь будущие спасатели найдут их тела.
Но сейчас здесь была безопасная гавань, уютная и тихая.
Рипли осторожно опустила девочку на ближайшую кровать и улыбнулась поднятому личику:
– Пока просто полежи здесь и попробуй вздремнуть. Мне нужно пойти помочь остальным, но я буду заходить при каждой возможности, чтобы тебя проведать. Ты заслужила отдых. Совсем вымоталась.
Тритончик уставилась на нее.
– Я не хочу спать.
– Ты должна, Тритончик. Время от времени все должны это делать. Тебе станет лучше после того, как отдохнешь.
– Но мне снятся страшные сны.
В этом прозвучали знакомые ноты, но Рипли постаралась изобразить жизнерадостность:
– Тритончик, плохие сны снятся всем.
Девочка устроилась уютнее.
– Не такие, как мне.
«Я бы на это не поставила, дитя», – подумала Рипли. Но вслух сказала:
– Спорим, Кейси не снятся плохие сны?
Она забрала голову куклы из пальцев девочки и устроила целое представление, заглядывая внутрь:
– Так я и думала – там нет ничего плохого. Может, ты попробуешь стать, как Кейси? Притворись, что здесь ничего нет.
Она легонько постучала пальцем по лбу девочки, и Тритончик ей улыбнулась.
– Ты имеешь в виду, сделать голову будто бы пустой?
– Да, будто бы пустой. Как у Кейси, – Рипли погладила нежное личико, смахнула волосы со лба Тритончика. – Если ты так сделаешь, я готова поспорить, что плохие сны тебе не приснятся.
Она закрыла немигающие глаза на голове куклы и протянула ее обратно владелице. Тритончик взяла игрушку и закатила собственные глаза с видом: «Не надо играть со мной в эти игры для пятилеток, дамочка. Мне шесть».
– Рипли, ей не снятся плохие сны, потому что она – всего лишь кусок пластика.
– Ой. Извини, Тритончик. Ну, тогда, может быть, ты сумеешь притвориться, что и ты тоже? Всего лишь из пластика?
Девочка почти улыбнулась. Почти.
– Я попробую.
– Хорошая девочка. Может, я и сама это попробую.
Тритончик задумчиво прижала Кейси к своей шее.
– Моя мамочка всегда говорила, что монстров не бывает. Настоящих. Но они есть.
Рипли продолжала смахивать отдельные прядки светлых волос с бледного лба.
– Да, действительно есть.
– Они такие же настоящие, как ты и я. Они не понарошку и не вылезли из книги. Они по-настоящему настоящие, не такие, как поддельно-настоящие, которых я видела в фильмах. Почему маленьким детям говорят такие вещи, неправду? – Голос девочки звучал так, словно ее предали.
Никакого вранья этому ребенку – Рипли это знала. Не то, чтобы у нее были хоть малейшие к тому намерения. Тритончик испытала слишком много реального, чтобы ее можно было обмануть неправдой. Инстинктивно Рипли чувствовала, что, если она наврет этой девочке, то потеряет ее доверие навсегда.
– Ну, некоторые дети не могут с этим справиться так, как ты. С правдой, я имею в виду. Они слишком напуганы, или их родители считают, что они слишком испугаются. Взрослые всегда недооценивают способности маленьких детей принимать правду. Поэтому они что-то выдумывают, желая все упростить.