Рипли взяла оружие. Винтовка была громоздкой и неудобной, корпус покрывало специальное волокно для поглощения отдачи от мощных снарядов. Она впечатляла гораздо сильнее, чем огнемет. Рипли подняла дуло и прицелилась в дальнюю стену.
– Как думаешь, – спросил Хикс, – сможешь управиться с такой?
Она оглянулась и спросила ровным голосом:
– Что именно надо делать?
Хикс одобрительно кивнул и протянул ей магазин.
Несмотря на то, что Бишоп старался производить как можно меньше шума, портативный передатчик и рюкзак с инструментами не получалось двигать бесшумно. По тоннелю разносились шорохи и скрипы. Ни один человек не смог бы выдержать такой темп движения с момента старта в Управлении, но это вовсе не значило, что так могло продолжаться вечно. Даже у синтетов возможности ограничены.
Улучшенное зрение позволяло ему различать стены в тоннеле, уходящие в полную темноту. Человек на его месте был бы полностью слеп в этой трубе. Но, как минимум, он не боялся заблудиться. Шахта вела почти к самой антенне.
Справа в стене тоннеля появилось отверстие, сквозь которое просачивался слабый свет. Среди запрограммированных эмоций Бишопа было и любопытство. Он остановился на мгновение, чтобы посмотреть сквозь дыру, которую проела кислота. Было бы неплохо самостоятельно определить координаты вместо того, чтобы полагаться на распечатку плана служебных тоннелей.
Влажные челюсти щелкнули рядом с его лицом и проскрежетали по металлу.
Бишоп отстранился и прижался к противоположному краю трубы, пока металлическое эхо металось по тоннелю. В том месте, где челюсти ударились о металл, стена вогнулась внутрь. Синтет поспешно пополз дальше. К его удивлению, атака не повторилась, и, кажется, его никто не преследовал.
Возможно, тварь почувствовала движение и слепо атаковала. А когда в ответ на это не последовало никакой реакции, исчез повод для повторного нападения. Интересно, как они находили потенциальные организмы-носители? Бишоп совершал дыхательные движения, но на самом деле не дышал. Его тело не было теплым и не пахло кровью. Для мародерствующего чужого андроид, скорее всего, казался просто еще одним механизмом. До тех пор, пока он не решит напасть или оказать сопротивление, возможно, он мог бы свободно передвигаться у них на виду. Не то чтобы подобная экскурсия казалась Бишопу привлекательной, так как реакции и мотивы чужих все еще были для него непредсказуемы, однако эта информация была полезна. Если будет возможность проверить гипотезу, это может оказаться способом для исследования чужих.
Нет уж, подумал он. Пусть уж кто-нибудь другой изучает монстров. И кто-нибудь другой проверяет гипотезы. Тут требуется более смелая модель андроида. Ему хотелось убраться с Ахерона настолько же сильно, как и людям, с которыми он работал.
Бишоп уставился на цифры на часах, слегка светящиеся в темноте. Он все еще отставал от графика. Тогда синтет, бледный и напряженный, попытался ускорить движение.
Рипли крепко прижимала винтовку к щеке. Она старалась изо всех сил, чтобы следовать инструкциям Хикса, понимая, что у них осталось не слишком много времени. Если ей придется использовать оружие в бою, то времени переспросить, как оно работает, уже не будет. Хикс был терпелив, насколько это возможно, понимая, что пытается уложить полный курс по применению винтовки в пару минут.
Капрал стоял сзади Рипли, направляя ее руки и объясняя, как использовать встроенный прицел. От обоих требовалось некое усилие, чтобы игнорировать интимность происходящего. В опустошенной колонии было слишком мало тепла, слишком мало человечности, чтобы не цепляться за эти ощущения. К тому же, это был первый раз, когда они касались друг друга, а не просто разговаривали.
– Просто держи ее очень крепко, – говорил капрал. – Несмотря на встроенные поглотители, отдача сильная. Это цена, которую ты платишь за возможность использовать заряды, способные пробить что угодно.
Сделав паузу, он указал на индикатор, встроенный сбоку в корпус винтовки:
– Когда счетчик достигнет ноля, просто нажми на эту штуку, – он провел большим пальцем по кнопке, магазин выскочил наружу и стукнулся об пол. – Обычно нам говорят не разбрасываться ими, чтобы отправить на переработку – эти штуки очень дорогие. Но в текущей ситуации я бы не стал об этом беспокоиться.
– Не волнуйся, – ответила Рипли.
– Оставь его там, где он выпал. Быстро возьми другой, – он протянул второй магазин, и Рипли попыталась удержать тяжелую винтовку одной рукой, используя вторую для перезарядки. – Просто вставь изо всех сил, ей нравится насилие.
Она так и сделала и была вознаграждена резким щелчком магазина, вставшего на место.
– Теперь заряди его.
Она коснулась другого переключателя. На боку орудия загорелся красный контроллер.
Хикс отступил назад и одобрительно поглядел на огневую позицию Рипли.
– Вот и всё. Ты снова в игре. Можешь дать еще одну очередь.
Рипли повторила весь алгоритм: выщелкнуть использованный магазин, проверить новый, загрузить его, на огневую позицию. Несмотря на то, что физически с винтовкой было сложно управляться, на ментальном уровне она очень подходила Рипли. Руки болели от тяжелого приклада. Она опустила дуло и указала на металлическую трубу по его нижнему краю.
– А это для чего?
– Это гранатомет. Но ты, скорее всего, не захочешь с ним связываться. У тебя уже достаточно сведений для того, чтобы забить ими голову. Если тебе придется использовать оружие, надо быть уверенным, что действуешь инстинктивно, а не обдумываешь каждый шаг.
Рипли оглянулась.
– Слушай, ты сам это начал. Так что показывай мне всё. Я справлюсь.
– Я заметил.
Они вновь прошлись по алгоритму прицеливания, потом заряжали огнемет и стреляли из него – полный курс за пятнадцать минут. Хикс даже показал ей, как складывать и чистить винтовку. Удовлетворенная полученными знаниями и их полнотой, Рипли оставила его размышлять над показаниями тактической консоли, а сама отправилась в медицинский отсек проверить, как там Тритончик. Ее новообретенный друг оттягивал плечо, покачиваясь на ремнях.
Она замедлилась, услышав впереди шаги, но почти тут же расслабилась. Несмотря на свой вес, чужой производил бы гораздо меньше шума, чем лейтенант. Горман выбрался из лаборатории. Он выглядел слабым, но здоровым. Бёрк шел прямо за ним. Он едва взглянул на Рипли. Ее это вполне устроило. Каждый раз, когда представитель Компании раскрывал рот, у нее возникало желание задушить Бёрка, но он был им нужен. Они нуждались в каждой лишней паре рук, пусть даже те были вымазаны в чужой крови. Бёрк все еще оставался одним из них. Человеком.
Хотя, подумала она, не слишком много в нем осталось человеческого.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Рипли Гормана.
Лейтенант привалился к стене и приложил ладонь к своему лбу.
– Пожалуй, все в порядке. Только голова кружится. Как будто перепил накануне. Послушай, Рипли, я…
– Проехали.
У них было не так много времени, чтобы тратить его на бесполезные извинения. К тому же, вина в произошедшем лежала не только на плечах Гормана. Вину за их фиаско в бою на нижнем уровне атмосферной станции следовало разделить между теми, кто был настолько глуп или некомпетентен, чтобы поставить лейтенанта во главе этой боевой группы. И хотя у Гормана не было боевого опыта, мало что могло подготовить кого бы то ни было к встрече с чужими. Как организовать битву по привычным шаблонам, если умирающий, истекающий кислотной кровью враг не менее опасен, чем живой?
Рипли прошла мимо лейтенанта и направилась в медицинскую лабораторию.
Горман проводил ее взглядом, затем посмотрел вперед по ходу движения. И тут же увидел приближающуюся Васкес. Она посмотрела на него холодными глазами, прищурившись. Пот пропитал ее разноцветную бандану, из-за чего ткань потемнела и теперь сливалась со смуглой кожей и черными волосами.
– Все еще хочешь меня убить? – тихо спросил лейтенант.
В ее ответной фразе смешались презрение и принятие:
– Этого не понадобится.
И Васкес прошла мимо, направляясь к следующему контрольному пункту.
Горман и Бёрк ушли из медицинского отсека, и теперь там было пусто. Рипли прошла его на пути к операционной, где она оставила Тритончика. Свет был тусклым, но не настолько слабым, чтобы не заметить, что кровать пуста. Страх разлился по ее телу, словно наркотик, Рипли начала лихорадочно оглядываться по сторонам, будто сканируя комнату. Но затем ей пришла в голову мысль наклониться и заглянуть под кровать.
Она расслабилась, почувствовав, как напряжение покидает ее. Разумеется, Тритончик была там. Она свернулась калачиком у стены, забившись под кровать как можно глубже. Девочка крепко спала, сжимая Кейси в маленькой руке.
Ангельское выражение на лице спящей еще больше успокоило Рипли. Тритончик выглядела невинно и безмятежно, несмотря на то, что демоны могли добраться до нее не только в реальности, но и во снах. «Господи, благослови детей, – подумала Рипли. – Они могут спать где угодно, несмотря ни на что».
Она осторожно положила винтовку на кушетку. Затем опустилась на четвереньки и поползла вниз под пружинами. Осторожно, чтобы не разбудить, она обняла Тритончика. Та дернулась во сне, инстинктивно прижимаясь к теплому взрослому рядом. Одна из самых первых человеческих реакций. Рипли перевернулась на бок и вздохнула.
Лицо Тритончика исказилось, по нему пронеслась тень какого-то мучительного сновидения. Она невнятно вскрикнула, словно в глухой мольбе перед кошмаром. Рипли мягко покачала ее в объятиях:
– Тише, тише. Все хорошо. Хорошо.
Несколько охлаждающих трубопроводов высокого давления, которые проходили вокруг атмосферной станции, начали светиться красным от страшного жара. Высоковольтные разряды пробегали по ее конической верхушке и верхней галерее. Будто гигантский стробоскоп работал над Ахероном и замершей колонией «Надежда Хадли», освещая улицы нерегулярными яркими вспышками. При виде этого любой бы понял: на станции произошло что-то категорически неправильное. Сектора реактора будто сражались друг с другом в попытке взять контроль над энергией, которую уже ничто не могло сдержать. Но система все еще продолжала работать. Ее программа не поддерживала опцию «сдаться».