– Хикс! Хикс!
Ответа не было – ни от камеры, ни из пустой комнаты по ту сторону стекла. Камера не сфокусировалась на ней, из динамика не послышался голос. В бессильной ярости Рипли схватила стальной стул и бросила его в окно. Тот отскочил, даже не поцарапав ударопрочный материал. Она продолжала попытки, теряла силы. Окно не собиралось разбиваться, и в лаборатории снаружи не было никого, кто мог бы заметить ее отчаянные попытки. Отбросив стул в сторону, женщина попыталась восстановить дыхание, оглядывая комнату.
На ближайшем столе обнаружилась лампа направленного света для исследований. Когда Рипли ее включила, на стену упал маленький круг света. Он скользнул по стазис-камерам, по комплектам хирургического и анестезиологического оборудования, по встроенному хранилищу всяческих склянок и шкафам с исследовательскими инструментами. Рипли чувствовала, как девочка дрожала, вцепившись в ее ногу.
– Мама, мамочка…
Странным образом это помогло Рипли успокоиться. Ребенок полностью зависел от нее, и ее собственный страх, будучи заметным, только ввергал девочку в панику.
Рипли направила луч в потолок, потом на стену. У нее появилась идея. Достав из кармана зажигалку, она наскоро скомкала найденную на столе бумагу. Двигаясь настолько медленно, насколько это возможно, Рипли подняла Тритончика на хирургический стол, расположенный в центре комнаты, и сама залезла следом.
– Мама – в смысле, Рипли, – мне страшно.
– Я знаю, милая, – отстраненно ответила Рипли. – Мне тоже.
Туго скрутив бумагу, она поднесла огонек зажигалки к концу своего импровизированного факела. Огонь быстро вспыхнул, поднявшись к потолку. Рипли вытянула руку и поднесла огонь к датчику температуры, расположенному на конце одного из пожарных спринклеров. Как и большинство автономных систем безопасности, которые были обычным делом для пограничных миров, у пожарных спринклеров было собственное энергоснабжение от батарей. Эту систему не затронуло то, что вывело из строя дверь и освещение.
Огонь быстро расправился с бумагой, грозя обжечь кожу. Стиснув зубы, Рипли продолжала держать факел, осветивший комнату и отражающийся в зеркальной поверхности сферического блока с хирургическими инструментами, висевшего над операционным столом.
– Давай же, давай, – бормотала она сквозь зубы.
Красный огонек замигал на головке спринклера, когда пламя самодельного фонаря наконец достаточно нагрело внутренние сенсоры. Когда система активировалась, сенсор автоматически передал информацию другим спринклерам, расположенным на потолке. Вода хлынула из десятка отверстий, поливая пол и шкафы, словно рукотворный ливень. В то же время система пожаротушения в центре управления пришла в действие, словно проснувшийся гигант.
В центре управления Хикс подскочил от сигнала тревоги. Его взгляд метнулся от пульта распределения боевых задач к экрану основного компьютера. Небольшая секция на плане этажа ярко горела. Он поднялся и бросился к выходу, крича на бегу в микрофон гарнитуры:
– Васкес, Хадсон, в медицинский отсек! У нас пожар!
Оба бойца оставили посты и рванулись на встречу со своим командиром.
Одежда Рипли уже прилипла к телу, а спринклеры все продолжали поливать комнату и все, что там находилось. Сирена продолжала дико завывать. Из-за ее однообразного воя и звука воды, поливающей металл, было невозможно расслышать что-либо еще. Рипли пыталась разглядеть что-нибудь сквозь поток, смахивая воду и волосы с лица, и ударилась локтем о хирургическую мультисферу с кабелями, светильниками высокой интенсивности и прочими инструментами, заставив ее покачнуться. Взглянула на нее и повернулась обратно, чтобы продолжить наблюдение за происходящим в комнате. Но что-то заставило ее обернуться снова.
А затем что-то прыгнуло ей на лицо.
Падающая сверху вода и надрывающаяся сирена заглушили ее крик. Она отшатнулась назад, упала со стола и шлепнулась на пол, бешено молотя руками и ногами. Тритончик кричала. Рипли сумела отбросить верещащего лицехвата в сторону. Он ударился о стену и вцепился в нее, словно пародия на тарантула, а потом снова бросился к женщине, как будто его привела в движение стальная пружина.
Рипли отчаянно боролась и, отступая, опрокидывала перед собой всякое оборудование в попытке создать твердое препятствие между собой и этой мерзостью. Но чудище преодолевало каждое из них, обходя сверху, снизу или сбоку, и ноги с многочисленными суставами шевелились в яростном непрекращающемся движении. Когти подобрались к ее ботинкам, и тварь полезла вверх по телу. Рипли снова оттолкнула монстра, и ощущение его гладкой кожистой шкуры вызвало у нее приступ тошноты. Единственное, чего она сейчас хотела, – это чтобы ее не вырвало.
Тварь была невероятно сильной. Когда она прыгнула с вершины мультисферы, Рипли смогла оттолкнуть ее прежде, чем та как следует вцепилась. На этот раз тварь не желала, чтобы ее отбрасывали в сторону – она крепко держалась, подобравшись уже к верхней части тела жертвы. Рипли пыталась оторвать ее от себя, отпихнуть прочь, но монстр уворачивался от рук и лез дальше, приближаясь к голове с единственной целью. Тритончик плакала навзрыд, пятясь, пока не уперлась в стол в углу.
Последним отчаянным жестом Рипли подняла обе руки, заблокировав доступ к лицу в тот самый момент, когда к нему подобрался лицехват. Собрав все оставшиеся силы, она попыталась оттолкнуть тварь. Отбиваясь вслепую, женщина натыкалась на оборудование и раскидывала инструменты, рискуя поскользнуться на мокром полу. С потолка продолжала течь вода, ослепляя ее и затапливая помещение. Вода в некотором роде мешала и лицехвату, но в то же время из-за нее Рипли не могла как следует схватить его за туловище или ноги.
Тритончик все кричала и смотрела. Из-за этого она не заметила крабообразные конечности, появившиеся над краем стола, на который она облокотилась. Однако ее способность улавливать движение стала почти такой же острой, как у сенсоров самонаводящейся пушки. Развернувшись, девочка толкнула стол к стене, и страх придал сил ее маленькому телу. Существо, прижатое к стене, безудержно вертелось, стараясь освободиться и помогая себе ногами и хвостом, а она налегла на стол и закричала:
– Риплиии!
Стол сотрясался и подскакивал от усилий чудовища. Ему удалось освободить одну ногу, затем другую и третью, и тогда оно стало выскальзывать из ловушки.
– Риплиии!
Ноги лицехвата добрались до подбородка Рипли, стараясь обхватить его, чтобы зафиксироваться, а она мотала головой из стороны в сторону. Желая вцепиться мертвой хваткой, существо выбросило из брюшного отверстия отросток, похожий на яйцеклад. Мерзкий влажный орган тыкался в руки женщины, пытаясь пролезть между ними.
Снаружи панорамного окна появилась фигура, нечеткая, скрытая запотевшим стеклом. Рука протерла стекло, и к нему прислонилось лицо Хикса. Увидев, что происходит внутри, капрал выпучил глаза. О том, чтобы починить вышедший из строя дверной механизм, не могло быть и речи. Хикс отошел назад и поднял дуло импульсной винтовки.
Снаряды пробили тройное стекло в нескольких местах. Капрал бросился на образовавшуюся сеть трещин и ввалился в комнату, сопровождаемый градом блестящих осколков, словно человек-комета со стеклянным хвостом. Амуниция помогла ему пробиться сквозь куски стекла и защитила от острых краев. Упав на пол, морпех перекатился и скользнул туда, где лицехват наконец обвил хвостом горло Рипли. Он начал душить жертву и потянулся ближе к ее лицу.
Хикс обхватил бешено молотящие конечности арахноида и рванул его со сверхчеловеческой силой. Вдвоем они смогли отбросить монстра от лица Рипли.
Хадсон ворвался в комнату вслед за Хиксом и на мгновение застыл, уставившись на Рипли и капрала, боровшихся с лицехватом. Затем он заметил Тритончика, склонившуюся над столом. Морпех оттолкнул ее в сторону, заставив проехаться по сырому полу, и одновременно вскинул дуло винтовки, чтобы разнести второго паразита на куски прежде, чем он, прижатый столом, успел освободиться. Брызнула кислота, въедаясь в стол, стену и пол, когда крабообразное туловище развалилось на части.
Горман наклонился к Рипли и обеими руками схватился за хвост лицехвата. Словно герпетолог, снимающий удава-боа с его любимой ветки, он размотал его, освободив шею женщины. Она вдохнула, глотая воздух и воду и задыхаясь от спазмов, но не отпускала монстра, которого они держали уже втроем.
Хикс, щурившийся от потока воды, мотнул головой вправо от себя.
– В угол! Все вместе. Не дайте ему схватить себя. – Он обернулся через плечо к наблюдавшему за ним Хадсону. – Готов?
– Давай!
Втроем они отбросили существо в пустой угол. Оно моментально вскочило и бросилось обратно к людям с сумасшедшей силой. Выстрел Хадсона настиг его в воздухе, разорвав на куски. Мощный поток воды из спринклеров помог локализовать всплеск кислоты. Дым смешался с водяными испарениями, когда желтая жидкость начала разъедать пол. Рипли, испытывая рвотные позывы, упала на колени. На ее шее остались красные полосы, похожие на ссадины от веревки. Когда она опустилась рядом с Хиксом и Хадсоном, спринклеры наконец-то отключились. Вода стекала со шкафов и оборудования, капая в дыры, которые кислота проделала в полу. Пожарная сигнализация стихла.
Хикс уставился на стазис-цилиндры.
– Как они оттуда выбрались? Изнутри невозможно пробить силовое поле. – Он поднял глаза на датчик системы безопасности, размещенный на стене. – Я следил за мониторами. Почему я не увидел, что здесь произошло?
– Бёрк, – послышался хрип. – Это был Бёрк.
В операционной повисла тишина. Мысли промчались у них в головах с бешеной скоростью, но никто не сказал ни слова. Все эти мысли были неприятными. В конце концов Хадсон указал жестом на объект этих размышлений и с присущим ему красноречием заявил:
– Я считаю, надо прикончить его прямо сейчас.
Бёрк старался не смотреть на угрожающее ему дуло винтовки компьютерщика. Одно движение пальца, и голова представителя Компании разлетится на части, словно перезрелая дыня, и Бёрк это знал. Он сумел сохранить ледяное спокойствие, и выдавали его только разрозненные капли пота, усеявшие лоб. За последние пять минут он успел сочинить и забраковать полдюжины речей, но в итоге решил промолчать. Хикс, может, и выслушает его аргументы, но неверное слово, даже неверное движение могли вывести из себя остальных. В этом Бёрк не ошибся.