Глава 10
После встречи с «Нефертити» на кораблях усилили наблюдение по всем румбам. Поскольку в течение последних полутора суток эскадра не имела возможности определить своего точного места, имелась большая вероятность вылезти на камни у любого из берегов пролива Кии, так и не добравшись до второй цели экспедиции. К тому же считалось, что на входе могут ждать японские сторожевые суда. Чтобы обезопасить эскадру от неприятных неожиданностей и в то же время не встревожить противника раньше времени, после короткого совещания на борту флагмана решили все так же держать перед флотом нестандартного разведчика, страхуя его эсминцами, держащимися за кормой.
Продолжая углубляться в пролив, передали на борт трофейного американца, уже давно имевшего опытную усиленную сигнальную вахту, приказ командующего выдвигаться вперед с соответствующими инструкциями. Яркая окраска «Лизком-бей» полностью исключала даже мысль о возможности военного использования судна. Поэтому было маловероятно, что его будут сразу топить японские дозоры, окажись они в проливе, в то время как он успеет сообщить о контакте на идущие следом истребители, почти невидимые в ночи.
Расчетные координаты к началу второго часа ночи были где-то между островком Исима у западного берега устья пролива Кии и мысом Энджукаиган его восточного берега, примерно на середине прохода, имевшего ширину чуть больше десяти миль. Лотом постоянно проверяли глубину, но дна пока не доставали. Шли на восьми узлах, чтобы не было бурунов, но механизмы держали в готовности дать полный ход в любую минуту. Попутное приливное течение добавляло еще полтора-два узла. Ночь была темной. Тучи по-прежнему закрывали луну и звезды, не позволяя провести обсервацию.
В начале третьего начали перестраивать эскадру в боевой порядок. Следом за американцем низкими тенями неизменно скользили уже два связных истребителя. На всякий случай. Малые броненосцы и крейсера выдвигались вперед главных сил, сопровождаемые четырьмя оставшимися истребителями. «Урал» готовил к подъему запасной шар, уже заполненный газом и державшийся на привязи в наспех заштопанном ангаре. Пары на всех кораблях подняли до максимума, готовясь к боевому маневрированию. Экипажи заняли места по боевому расписанию.
Десантные части, назначенные для захвата батарей, проверяли снаряжение на палубах, изготовившись к погрузке в боты и трофейные лихтеры. Паровые катера для их буксировки усердно дымили последние полчаса, разводя пары на вываленных шлюпбалках. Сети для быстрой высадки пехоты лежали вдоль бортов «Урала» и «Терека», исполнявших при эскадре роль быстроходных десантных пароходов.
Основная часть пехоты заканчивала переформирование, вызванное сумбурной погрузкой. Командиры старшего и среднего звена, не переставая материться, изучали цели и подходы к ним, находившиеся уже внутри залива. Попутно знакомились со своими новыми подчиненными, совершенно сбившимися с ног и сорвавшими глотки, заново формируя роты из надерганных в Озаки откуда придется и затолканных в необъятные недра пароходов взводов, порой тоже сводных. Экипаж «Днепра», помимо расквартированного на нем батальона, готовил к высадке еще и сводную роту из своего экипажа.
Согласно первоначальному плану операции, войска для зачистки батарей должны были оказаться на берегу в пределах получаса после начала огня на поражение с основных сил флота. Считалось, что к этому времени стрельбы с берега уже можно будет не опасаться. Исходя из опыта Майдзуру и Цусимы, в штабе были уверены, что никаких противодесантных батарей в столь отдаленном от театра боевых действий районе у противника быть еще не может. Не могли японцы так быстро исправить свою главную ошибку. Так что самым главным было найти подходящее место, чтобы скорее добраться до фортов.
Вся эскадра пришла в безмолвное движение, проводя рокировку для предстоящей атаки. Причем отдельные отряды на время потеряли из вида друг друга в обманчивой темноте. И в этот момент с шедших в голове флота истребителей фонарем сообщили, что «Лизком-бей» выскочил на камни. Немедленно корабли передового отряда снизили ход до самого малого, усилив вахты впередсмотрящих на полубаках и ведя частый промер глубин.
Почти сразу с левого борта на три румба впереди траверза возглавлявшего передовой отряд «Ушакова» была замечена работа сигнального прожектора, запрашивающего морзянкой название и принадлежность судна. К счастью, к этому времени к отряду уже подошел посланный от авангарда связной эсминец «Безупречный», с которого сообщили, что «американец» вылетел на каменистую отмель и с него видят слева береговые скалы. Причем на этих скалах явно просматриваются какие-то слабые огни, зажженные уже после аварии и даже теперь плохо различимые с самого аварийного судна. С оказавшегося немного позади него «Ушакова» эти огни были вообще незаметны даже сейчас.
С остальных кораблей Йессена в ночной тьме по левому борту никаких огней также не видели. Однако вскоре удалось разглядеть слева едва видную пену разбивавшихся о скалы волн, и оттуда, как всем теперь казалось, доносился шум прибоя. На фоне ночного неба чуть угадывался контур возвышенного побережья из двух холмов с явной пологой седловиной между ними.
Исходя из этого решили, что эскадра слишком близко подошла к западному берегу пролива и, вероятнее всего, сейчас виден остров Икисима, чей силуэт, по характерной седловине, был хорошо узнаваем. А «Лизком-бей» оказался на отмели отходящей от мыса Нобезаки северо-восточной оконечности Икисимы. И теперь с возвышенности чуть южнее этого мыса и моргал морзянкой прожектор. Очевидно, с японского сигнального поста видят потерпевший аварию пароход, а возможно, и часть эскадры.
В этот момент на берегу, рядом с сигнальным, открылся боевой прожектор, целиком осветивший «Лизком-бей» и скользнувший за его корму. Йессен немедленно приказал дать ход и ворочать вправо, уходя от берега и электрического света. К счастью, луч погас, не дойдя до флагмана группы и отбежавших к нему связных миноносцев всего пару кабельтовых. Это давало надежду, что до сих пор открыт только головной «американец».
На больших броненосцах в это время еще не знали о том, что творится впереди. С них тоже не видели слабых береговых огней, а потому столь близкая световая сигнализация, да еще на такой высоте от уровня воды, оказалась полной неожиданностью. Считалось, что берег достаточно далеко. Еще большую тревогу вызвал появившийся впереди луч боевого прожектора, лишь немного не дошедший и до колонны главных сил.
Шедший сразу за крейсерами «Орел», так же как корабли Йессена, а следом и Добротворского, немедленно положил право руля, стремясь скорее удалиться от источника света, каким бы он ни был. Остальные броненосцы, пароходы-крейсера и «Донской» в точности повторили его действия, ожидая разъяснений от идущих впереди отрядов. Связной «Безупречный» приблизился к «Орлу», едва успели начать маневр уклонения. Его командир быстро объяснил, что происходит, и миноносец сразу отправили дальше вдоль колонны, для предупреждения всех остальных, с приказом потом вернуться к флагману для получения распоряжений.
Известить все корабли скрытно и быстро не было возможности. Запрещалась любая световая или звуковая сигнализация. Никто не знал, откуда был тот прожектор и сколько вражеских кораблей скрывается в ночи вокруг. Все распоряжения передавались голосом или пакетами с записками, забрасываемыми на палубы. Броненосцы, крейсера и пароходы, так и не обменявшись никакими сигналами, один за другим отворачивали вправо, ориентируясь по туманным буям, свешенным с кормы впереди идущих кораблей.
Еще не сформировавшийся строй эскадры сломался, но корабли все же не сбились в кучу. На разном расстоянии друг от друга, ломаной кривой линией они более-менее организованно отходили в одном направлении. При этом многие командиры по-прежнему не имели понятия о происходящем. Лишь спустя четверть часа после обнаружения прожектора, когда с прошедшего вдоль всей колонны «Безупречного» забросили на палубы пакеты с разъяснениями, напряжение несколько спало.
До пролива Китан оставалось еще двадцать семь миль, поэтому было крайне важно не позволить противнику понять, кто перед ним. В этот момент «Днепр» оказался на левом траверзе флагманского «Орла». Пароход-крейсер призвали к борту сигналом и передали приказ приблизиться к берегу и, назвавшись только что утопленным «Нефертити», запросить помощи. Попутно принять на борт команду с «Лизком-бей» и окончательно определиться с местом, пока основные силы будут отходить на северо-восток.
Согласовав точку рандеву, капитан второго ранга Скальский развернул свой пароход на прежний курс, прорезав строй отходящего флота. Пушки спешно завешивали парусиной. При этом на баке и юте пришлось городить декорации из подручного материала, чтобы хоть как-то замаскировать вооружение. Скоро удалось разглядеть слабые проблески света слева по курсу, оказавшиеся световой сигнализацией, а потом и тушу «американца». Довернули прямо на него и почти сразу включили все положенные ходовые огни. Еще даже не получив запрос с берега, просигналили прожектором, что пароход английский, называется «Нефертити», идет в Осаку и сбился с курса в темноте. Уже стопоря ход рядом с «Лизком-бей», запросили указать курс на Вакаяму, являвшийся обычным таможенным отстойником на подходах к Осакскому заливу.
На «Лизком-бей», уже давно сообщившего на берег свое название и национальную принадлежность, прочитав морзянку «Днепра» и сообразив, что к чему, тоже начали наглеть, врубили все положенные огни и потребовали помощь лоцманов и буксирных судов, чтобы с большой водой сняться с мели.
С острова, уже ратьером, передали приказ обоим судам немедленно выключить все освещение, оставаться на месте до утра и ждать катер с офицером, после чего луч снова боевого прожектора поочередно мельком осветил оба судна с вывешенными флагами согласно названной национальной принадлежности, прошелся по горизонту и погас. А с берега повторили требование убрать огни, иначе пригрозили открыть огонь.