С клотика обзор был намного лучше, но и оттуда не удавалось ничего толком разглядеть за корпусами судов всех возможных размеров и типов, разбавленных множеством серых парусов характерного азиатского профиля, сливавшихся в отдалении в сплошную шевелящуюся стену. Где-то среди них затерялись два других эсминца отряда.
За спиной на юго-восточных румбах, милях в одиннадцати-двенадцати, на фоне зеленых гор, скатывавшихся крутыми склонами в залив, вставали два столба дыма, довольно быстро продвигавшихся в направлении Кобе и Осаки. Кому они принадлежали, оставалось только гадать. Хотелось верить, что это все же Добротворский. Но надежды было мало. Слишком много сюрпризов оказалось здесь у японцев сегодня.
Когда еще только прорвались через пушки пролива Китан и начали углубляться в залив, со всех трех эсминцев хорошо видели за кормой ракетный сигнал, предупреждавший об опасности минной атаки, и следом за этим разворачивавшиеся на обратный курс наши уже горящие бронепалубные крейсера. Даже после получения через аэростат приказа о срочном выдвижении к портам они не появились. Стало ясно, что и это последнее прикрытие, как минимум, завязло в сражении на входе. С тех пор стрельба там не стихала, значит, бой все еще не закончен.
Хотя времени после этого прошло уже немало, никакого подкрепления все еще видно не было. Строго на юге, милях в семнадцати, угадывался профиль вершин окутанного дымом не то выстрелов, не то разрывов, острова Токушима. За ним и возле него держались дымы кораблей, наверняка нашей эскадры. Оттуда докатывался гул канонады.
Чуть восточнее Токушимы вставали из-за горизонта возвышенности Татсумибакияма и гораздо бо́льшая Маниташи. Где-то за ними было устье реки Кино и порт Вакаяма, и оттуда тоже выносило ветром дым. А еще дальше к востоку, вплоть до северных румбов, за дымами судов, местами едва видимые из вороньего гнезда из-за расстояния, просматривались уходившие за горизонт горы, опоясывавшие весь Осакский залив. Где-то у подножия этих гор, уже недоступные взгляду даже с мачты, дымили трубами фабрики, промышленные районы, верфи и арсеналы.
Впереди и слева по курсу был пролив Акаси, ведущий в Харимское море, который «Громкому» надлежало перекрыть и блокировать до получения других распоряжений. Южный берег пролива, переходивший дальше к юго-западу в западный берег Осакского залива, уходивший лесистыми скатами в воду, был пустым и малонаселенным и поэтому не представлял интереса. А вот по его северному берегу у подножия подступавших почти к самому морю таких же зеленых гор, лишь чуть выше полосы прибоя и узкого пляжа, шла лента железной дороги, по которой тянулся в западном направлении грузовой состав. Его было прекрасно видно даже без бинокля. Оттуда, вероятно, так же хорошо видели эсминец под Андреевским флагом.
Время шло, и где сейчас находились крейсера, никто на «Громком» по-прежнему не знал. Зато о примерном месте нахождения броненосцев теперь можно было судить по снова появившемуся за Токушимой едва видимому аэростату. Главные силы непременно должны были быть где-то рядом с ним. Но на сигналы прожектора с эсминца «колбаса» не отвечала.
Не получая ни инструкций, ни усиления, капитан второго ранга Керн начал действовать по своему усмотрению. Он распорядился прекратить запросы, но за шаром наблюдать постоянно, так же как и за маломерными целями слева. После чего повел миноносец в атаку на поезд, приказав открыть огонь, как только это станет возможным.
Спустя четверть часа паровоз товарного эшелона уже стоял неподвижно, обильно травя пар из пробитого котла. Судя по тому, как он и три следующих за ним вагона покосились на рельсах, можно было предположить, что полотно повреждено и эшелон сошел с пути. Это давало надежду на блокирование железной дороги западнее Кобе, хотя бы частично. Теперь, если придется все же покинуть позицию, подвоз войск с этого направления для японцев будет затруднительным.
Добившись желаемого, Керн развернулся на обратный курс, с удовлетворением наблюдая бегство рыбацких флотилий из залива вдоль южного берега пролива Акаси в Харимское море. Малым ходом он курсировал на расстоянии прямого выстрела до железной дороги, прикрывая дальние фланги десантов, возможно уже высаженных в портах. Следили, чтобы аэростат не скрывался из поля зрения за возвышенным берегом Авадзи.
Хотя дальше к северо-западу и западу в проливе и за ним маячили многочисленные мелкие каботажные суда, возможно ведущие разведку, отогнать их не пытались. Покидать позицию, не дождавшись смены, было нельзя, так же как и атаковать в одиночку, не имея за спиной никакого прикрытия. Все же воды вокруг были японские.
В Кобе, благодаря действиям моряков с «Богатыря», десантный отряд, сформированный из пехоты с «Днепра» и его десантной роты, усиленный тремя пулеметами на артиллерийских станках, спокойно высадился в порту, уже частично занятом десантной ротой бронепалубного крейсера. Артиллерии флагмана отряда крейсеров за все время высадки даже не нашлось достойных целей. Отработав по очагам сопротивления в самом начале, больше он так ни разу и не выстрелил. Только уже в конце пребывания в гавани его пушки участвовали в отражении двух самых массовых японских атак. Зато комендоры коммерческого крейсера не упустили возможности потренироваться, постоянно ведя частый огонь. Не заморачиваясь вопросами экономии боезапаса, они палили по любому строению, казавшемуся им подозрительным, даже когда берег вокруг совершенно обезлюдел. Их приходилось иногда одергивать, так как такой азарт мешал осмотру. К счастью, флажный семафор и сигналы фонаря каждый раз вовремя замечали, и обошлось без стрельбы по своим.
Такое «усердие», как выяснилось уже довольно скоро, оказалось совсем не лишним. Выдвинутая вперед всего через полчаса разведка обнаружила, что жители прилегавших к порту кварталов в панике бросают свое имущество и покидают дома. Следом потянулись и те, кто жил дальше, но тоже прекрасно слышал канонаду, а потом и видел нашу разведку. Эта стихийная волна быстро распространялась, порождая страшные слухи о несметных полчищах варваров, высаживающихся с кораблей и убивающих всех, кто попадается им на глаза.
Передовые заставы из охотников-пластунов, выдвинутые к рубежам, удобным для обороны с направлений возможного появления противника, сообщили о совершенно пустом городе в радиусе почти целой версты от гавани. Это позволило немедленно приступить к формированию завалов и баррикад на ведущих к порту улицах, одновременно отложив намечавшийся вывод передовых рот для организации дальней обороны и закончить переформирование принятой на борт в жуткой спешке и полном беспорядке пехоты. Найденные в портовой конторе планы города и окрестностей перечерчивали и раздавали пехотным командирам с отмеченными распределенными позициями.
Благодаря этому, все дальнейшие действия исполнили максимально быстро и с минимальными потерями. А когда начались японские атаки, их встретили уже более или менее организованные стрелковые части, занявшие подготовленные рубежи для обороны. К тому же в использовании артиллерии кораблей и сдерживании противника целенаправленными поджогами опустевших домов никто не стеснялся, что и помогло удержать контроль над захваченной территорией столь незначительными силами.
Сойдя на причалы, основной частью сил, в первую очередь, атаковали товарную станцию и железнодорожный вокзал с телеграфом. Эти объекты удалось взять легко, но продвинуться к западу для разрушения подъездных путей, как это планировалось изначально, дальше городских окраин не получилось. Высланный туда отряд наткнулся на засаду и был вынужден отступить, бросив поврежденный паровоз и даже не успев его подорвать. Стоявшие на рейде крейсера не смогли оказать поддержку десанту своей артиллерией, хотя район боя находился в зоне уверенной досягаемости их пушек и просматривался с корабельных марсов. Оказалось невозможным достаточно быстро передать точные данные для стрельбы. Вокруг были жилые кварталы, а ситуация менялась просто стремительно.
Оставив против японского отряда арьергардный заслон с пулеметом, пешим порядком, фактически бегом по шпалам, пехота отошла и поддержала моряков, штурмовавших судостроительный завод фирмы «Кавасаки Докярд Компани» на юго-западной окраине города. Засевшие в его строениях, отделяемых от города и порта рекой Сумидагава, ополченцы и части территориальной армии оборонялись достаточно грамотно, и сбить их с позиций первым же наскоком, атакуя через мосты, десантной роте не удалось.
С подходом, обученных сухопутному бою частей ситуация резко изменилась. Продвигаясь пригородами от железной дороги на звуки стрельбы, пехота вышла во фланг обороняющимся, уже по другому берегу, стремительной атакой отсекая защищавших мосты японцев от остальных заводских корпусов. Зажатые между двух огней, ополченцы были быстро сломлены и сдались, а территориалы уже не смогли удержать рухнувшей позиции и скоро оказались уничтожены. Сдаваться никто из них не захотел. На остальной территории завода войск и ополченцев не оказалось.
К этому времени передовые отряды высаженной для усиления второй десантной роты «Богатыря» уже приступили к сбору трофеев. Окончательно очистив территорию порта, а потом верфи и железнодорожной станции от японцев, десантники сразу занялись уничтожением вражеского имущества. Все железнодорожные стрелки испортили, зацепляя их тросами и цепями к маневровым паровозам и вырывая с мясом. Пути, по возможности, подорвали, так же как и все, что стояло на них. В итоге искореженные рельсы оказались завалены останками развороченных и сгоревших составов. Паровозное депо и железнодорожная мастерская горели. Взрывчатки не жалели, а керосина, масла и прочего горючего материала нашли на месте в достаточном количестве.
Когда загорелось и здание железнодорожного вокзала, вернулся арьергард, отстреливавшийся от наседавшего противника. Японцев отбили контратакой, оказавшейся для них совершенно неожиданной. В результате возникшего замешательства удалось их окружить на западных въездных путях и, прижав плотным ружейным и пулеметным огнем к шпалам, забросать бомбочками. Лишь немногим удалось выскочить и скрыться среди домов. Гоняться за ними не стали и отступили обратно к порту, вывезя всех своих раненых и даже убитых. Трех пленных офицеров отправили на «Богатырь» еще раньше. В ходе боев в районе вокзала и телеграфа все три пулемета оказались сильно повреждены, и их пришлось подорвать на месте.