С заходом солнца тучи неожиданно начали редеть, вскоре разойдясь почти полностью. Светлая звездная ночь с луной, перевалившей за первую четверть, намного упрощала слежение за эскадрой. Это вынудило отказаться от запланированного сразу после заката поворота к проливу Екатерины, расположенному между островами Итуруп и Кунашир.
Все надеялись, что тучи скоро вернутся. В крайнем случае придется ползти семиузловым ходом прежним курсом до полуночи, ожидая захода луны. Тогда снова станет темно, и резкое изменение направления движения может остаться незамеченным противником. Это, в сочетании с увеличением скорости, собьет японскую разведку со следа. За оставшуюся часть ночи отряд должен будет уже изрядно сместиться к востоку от своего изначального курса, без сомнения, хорошо известного теперь неприятелю.
Возвращавшийся к эскадре с восточных румбов «Жемчуг» в половине одиннадцатого наткнулся на большую шхуну, осветившую его прожектором. В ответ на приказ погасить все огни, убрать паруса и назваться шхуна подняла канадский флаг и продолжила следование курсом на пролив, лишь выключив прожектор. Крейсер повернул за ней, но прежде чем успел нагнать, она достигла броненосной колонны, все так же нагло идя наперерез.
Только когда с «Наварина», едва не насадившего ее на свой таранный шпирон, выстрелили ей под форштевень из трехдюймовки, она остановилась, снова включив прожектор, направленный прямо на мостик броненосца. Когда требование выключить прожектор, переданное через мегафон по-английски, а затем и по-французски, осталось без внимания, уже три противоминных орудия дали залп по парусам, после чего освещение все же выключили. Но сразу же вслед за этим было отмечено световое пятно в четырех-пяти милях к западу от эскадры. Вероятно, в той стороне открылся боевой прожектор, чей луч рассеивался стелившейся над водой дымкой. Чуть позже в той же стороне взлетело несколько сигнальных ракет, на которые откликнулся кто-то прямо по курсу русского отряда, подняв вертикально вверх луч боевого прожектора, погасший менее чем через минуту.
В ответ на этот сигнал встал такой же вертикальный луч в той стороне, где видели ракеты. Судя по примерно определенному с верхних марсов расстоянию до источников этих сигналов, от них видеть наши корабли, соблюдавшие все меры светомаскировки, никто еще не мог, даже несмотря на белый лунный свет, заливавший все вокруг. Все отмеченные источники световых сигналов находились либо прямо перед эскадрой, либо довольно близко от ее предполагаемого маршрута и вполне могли принадлежать поджидавшим в засаде миноносцам или даже крейсерам. Время для развертывания ударных сил у противника было.
Шхуну арестовали, высадив на нее абордажную команду с «Наварина», а чтобы избежать обнаружения с открывших себя японских дозорных судов, резко повернули на восток, дав самый полный ход, на который был способен «Николай I». Только пройдя в этом направлении около часа, ход снизили до десяти узлов и начали постепенно ворочать к норду, вскоре придя на курс, ведущий к проливу Екатерины. Луна уже почти касалась океана на западе.
Продолжавшийся все это время осмотр остановленной шхуны показал, что это действительно канадский парусно-винтовой корабль, по бумагам направлявшийся с грузом китобойных снастей в Отару. Правда, этих снастей было подозрительно мало. Оснований для ареста или даже потопления было вполне достаточно, учитывая агрессивное поведение, создававшее явную угрозу кораблям Российского флота и вполне подходящее под определение ведения разведки в интересах противника.
Хотя никакой контрабанды на судне не было обнаружено, ее капитану объявили об аресте до решения призового суда. В ответ канадцы отказались работать с парусами. Поскольку высаженных на борт людей для этого не хватало, а котел был не под парами, подали буксир на «Урал», а экипаж заперли в кубрике.
Несмотря на резкое изменение курса, контакты с японскими дозорными судами не прекращались. Уже в начале двенадцатого отряд нагнал с кормовых румбов большой пароход, резко отвернувший на запад сразу после переданного ему сигнальным фонарем приказа застопорить ход и назваться. Пропав в темноте, он, вероятно, оставался где-то поблизости, никак не проявляя сначала своего присутствия.
Уже начавшая погружаться в океан луна давала еще достаточно света, чтобы колонну русских кораблей можно было разглядеть с приличного расстояния. Поскольку обеспечить надежное прикрытие броненосцев и транспортов в таких условиях один только крейсер второго ранга был не в состоянии, всем трем истребителям было приказано развести пары для экономического хода и вступить в охранение эскадры. Состояние моря вполне позволяло самостоятельное маневрирование и даже использование части артиллерии эсминцев.
В половине первого державшийся впереди «Жемчуг» остановил сразу два небольших японских парусных судна. Хотя их не стали даже осматривать, сразу приказав экипажам перебираться в шлюпки и грести к борту крейсера, вся эта операция, сопровождавшаяся недолгим использованием слабых керосиновых фонарей на палубах парусников, видимо, не осталась незамеченной. Луна уже ушла за горизонт, и даже такой свет в темноте буквально резал глаз.
В начале второго часа ночи минный квартирмейстер из радиорубки «Николая I» доложил, что слышит сигналы передатчика, явно японского типа, работающего совсем рядом. Эту передачу немедленно начали глушить, что не позволило взять хотя бы примерный пеленг на противника.
Обошедший эскадру по кругу эсминец «Грозный» никого не обнаружил, а работа вражеского передатчика периодически возобновлялась еще в течение трех часов, хотя сигнал и становился заметно слабее. Ответных телеграмм обнаружено не было, но это все же не давало полной уверенности в том, что впереди у отряда нет сильного отряда противника.
В начале третьего с возглавлявшего колонну «Наварина» углядели по корме справа по борту низкий силуэт однотрубного двухмачтового судна. Поскольку впереди нес охрану «Жемчуг», а истребители прикрывали фланги и тыл, держась в виду эскадры все время, обнаружение неизвестного судна без огней в удобной для торпедной атаки позиции внутри походного ордера вызвало настоящую панику.
Кормовые плутонги скорострелок броненосца без какой-либо команды с мостика открыли огонь. Почти сразу начали стрельбу и противоминные орудия правого борта «Николая I», шедшего следом. Два головных парохода, только с началом обстрела разглядевшие подозрительное судно, немедленно шарахнулись влево. Шедшие за ними корабли конвоя, не видя и не понимая, что происходит, начали также покидать строй, но мешали друг другу, сбиваясь в бестолковую кучу. В этой суматохе «Летингтон» наскочил на корму «Мидзухо-Мару», вспоров себе борт на полубаке позади левого клюза о высокий ют японца, на котором от столкновения заклинило руль и тоже порвало обшивку. Хорошо еще, что удар был скользящий и все повреждения оказались выше ватерлинии, а работу руля удалось быстро восстановить. К счастью, никого не потеряли в темноте.
Тем временем обстрелянный корабль на огонь не отвечал, воспользоваться паникой в рядах русского отряда не пытался. Даже не предпринимал никаких резких маневров, просто отвернув в сторону от нашей колонны, и, против всякой логики, включил слабые ходовые огни. Скорость его передвижений была невысокой. Он качался на волнах бортом к броненосцам всего в пяти кабельтовых восточнее «Наварина» и «Николая I», не выказывая агрессивных намерений. После включения огней удалось разглядеть характерный силуэт каботажника тонн в пятьсот водоизмещением. Стрельбу прекратили. Приказ стравить пар и не пользоваться радио был выполнен судном с максимальной поспешностью.
Начав заново выстраивать походные колонны, продолжили движение на северо-восток, передав ратьером на остановившееся судно распоряжение: «Не использовать никаких фонарей». Подошедший к его борту «Бодрый» снял экипаж и все судовые документы, сразу переправив их на борт «Николая I».
Выяснилось, что это был японский каботажный пароход «Ибури-Мару», направлявшийся из бухты Шикотан-ван на северном побережье острова Шикотан в Сендай с грузом вяленой и соленой рыбы. Он регулярно ходил этим маршрутом уже в течение семи лет, а сейчас совершенно случайно оказался в самой середине русского походного ордера, избежав встреч со всеми судами завесы. От нашего огня он пострадал не сильно и вполне мог бы самостоятельно передвигаться, будь в котле пар. Но поскольку его стравили полностью, к тому же это было уже старое судно с полным ходом всего около девяти узлов, после эвакуации экипажа и беглого осмотра мостика и капитанской каюты его потопили, открыв кингстоны.
От шкипера и матросов, а также из судовых документов узнали, что у Курильских островов совсем недавно развернуты дозорные линии из мобилизованных рыбацких шхун и небольших пароходов с частично военной командой, базирующихся на Шикотан-ван. Некоторые паровые суда оснащены радио.
В самой бухте стоит угольщик и большой вооруженный брандвахтенный пароход, имеющий сильную станцию беспроволочного телеграфа. Он выходит на перехват всех подозрительных судов, обнаруженных дозорами. Сведения, полученные от патрульных судов, передают дальше на остров Хоккайдо при помощи его станции.
Никаких военных кораблей в бухте не было с зимы. Два дня назад часть дозорных сил была вызвана к проливу Цугару, так что в Шикотан-ван теперь остались лишь парусные корабли охраны, брандвахта и угольщик. Их опознавательные сигналы нашли среди бумаг на мостике «Ибури-Мару», хотя сигнальную книгу японцы успели выбросить.
Поскольку пароход не имел радиостанции, ничего о радиопозывных или системе радиосвязи на островах капитан не знал. Навигационных знаков, кроме уже известных, также не показал. Ни о каких береговых укреплениях в бухте или где-то еще на Курильских островах шкипер никогда не слышал. Военных, кроме тех моряков и гардемаринов, которыми были доукомплектованы мобилизованные суда, тоже никогда не видел.
Опасаясь, что стрельба может привлечь внимание японских дозоров, Небогатов приказал снова ворочать к востоку и увеличить ход до одиннадцати узлов. Так шли около часа, затем снова повернув к проливу Екатерины. В восемь часов утра ход сбавили до экономического, но свободные котлы из действия пока не выводили.