Сверху в каменной дымке мелькнули тени, и по бокам от Нории зависли два змея, с любопытством и настороженностью глядя на стреляющую тысячами пыльных фонтанчиков гору.
«Вы здесь», – сказал он с благодарностью. Голова кружилась, стук сотен – или уже тысяч? – сердец из горы повергал в ужас: сможет ли спасти всех, хватит ли сил?
«А где же нам еще быть, брат?» – с легкой насмешкой ответил Люк Дармоншир, нахальный ветер, от одного присутствия которого и иронии вдруг стало легче дышать. – Скажи, чем помочь тебе сейчас. Тебе нужна кровь?»
«И много, – подтвердил Владыка, перебираясь через очередную трещину. – Но прежде брось меня в озеро, брат».
Змей совершенно неприлично захохотал-зашипел и со словами: «Тамми, на тебе охота, тащи к нам столько добычи, сколько сможешь», – изогнулся дугой, чтобы подхватить дракона всеми четырьмя лапами, за пару секунд вынес его в воздух высоко над озером и швырнул вниз.
«Ты не разобьешься?!» – крикнул он вслед, спохватившись. Подтянул к Нории ветер, придержал его в полете.
«Нет», – ответил дракон, вытягиваясь стрелой, глядя на гору: пик рушился пока медленно, неохотно, по пласту, по скале, – и вошел в ледяную, полную силы воду ледникового озера.
Здесь били сотни родников и водились сотни духов, здесь, как в любом молодом озере или реке, полной силой играла стихия Матери, и дракон завис в толще воды, впитывая ее столько, насколько хватило воздуха потомку водной богини. Он вынырнул на поверхность, но не успел сделать то, что задумал.
От срезанной вершины под грохот обвалов и дробный стук драконьих сердец откололся большой кусок, полетел вниз по склону, медленно дробясь, и Владыка словно в страшном сне увидел, как кувыркается в клубах серой пыли молодая драконица, ломая крылья, неспособная даже сжаться в клубок, чтобы уберечься. Он нагнал ее, вцепился лапами в бока, чувствуя, как молотят по шкуре камни, и рванул в сторону, подальше от камнепада. Уложил на зеленый низкий склон за пересохшим руслом речки – тоже нехорошо устраивать здесь лагерь, если озеро прорвется, то всех раненых смоет, – но нести дальше значит терять драгоценное время.
Драконица – он помнил ее имя, Итери, – корчилась на траве, рыча и воя от боли, истощенная, со сломанными ребрами, просвечивающими сквозь шкуру, когда рядом снова шлепнулись четыре крупных, истекающих кровью горных барана. Нории тут же сунул одного Итери под нос, поднял голову вверх – Таммингтон улетал прочь, Дармоншир приветственно курлыкнул, отряхивая от крови передние лапы, и бросился в сторону горы.
Драконица вцепилась в тушу, крупно дрожа, заглотила ее, схватилась за вторую. Рядом рухнул Энтери, подкатив к Итери еще барана, и тут же наложил на нее крыло, делясь витой, – а Нории вновь поднялся в воздух, полетел вслед за Люком, который уже вился среди падающих скал.
Как же мало свободных лап, как мало так нужной пищи и виталистов, и каждая минута – это чья-то смерть!
Со стороны горы раздавался рев, будто там неслись вниз десятки грузовых поездов.
Снова шлепнулись на берег реки две бараньи туши, поспешно улетел прочь Таммингтон.
Навстречу Владыке стрелой полетел Люк, зажимая в передних лапах двух маленьких драконят. Они были живы, но без сознания, и их сердца пульсировали едва заметно.
«Боги, боги, – прошипел змей нервно, – это же совсем дети, Нории, я не знаю, что с ними делать! Нам не справиться одним здесь, неизвестно, сколько твоих родичей уже упало с обломками! – И тут же, задрав голову, заорал куда-то наверх: – Прошу тебя, помоги! Я знаю, что тебе невыносимо быть близко к земле, но помоги! Это же и твои братья тоже!»
Сверху в ответ тяжело и обреченно загудело – и Нории увидел, как огромный змеедух завис над вершиной пика. Гигантский, почти бесконечный хвост его разделился на десятки тонких хвостов-потоков, которые окружили гору, выхватывая из камнепадов драконов – то тут, то там. Сам Владыка, лавируя среди этих потоков, опять направился к озеру – но опять задержался, спустился вниз, туда, где лежал уже почти засыпанный щебнем дракон, потащил его наверх, задыхаясь от пыли, чувствуя, как темнеет в глазах. Но не смог, не хватило сил откатить осколок в три раза больше себя. Удалось только отгрести в сторону камни и щебень от морды собрата.
Стук сердец драконов, их страх и надежда, беззвучный крик детей подгоняли его как удары хлыста.
Нории снова поднялся в воздух и полетел к воде, которая так и перекатывалась от края до края. Опустился на дальний от Драконьего пика берег, прокусил себе лапу, подождал, пока ледяная вода дойдет до него – красная кровь смешивалась с ней, уходила на глубину.
«Выходите, – приказал он. – Именем Матери-Воды призываю вас, вернгла́ссы крылатые, обликом с ней схожие».
Вода забурлила, заходила десятками водоворотов по всей поверхности – и в воздух вырвалось с сотню огромных водяных чаек, размах крыла которых был лишь чуть меньше, чем у самого Нории. Они, текучие и прозрачные, словно линзы, зависли вокруг дракона, не двигая крыльями. Глаза были алыми, как у тер-сели, клювы были окрашены красным – его кровью, платой за помощь.
«Моих братьев и сестер засыпает щебнем и камнями с горы, – проговорил он, – доставайте каждого из них и несите на берег к моему брату Энтери. И не смейте уходить, пока я не отпущу вас. За помощь я дам вам еще крови».
Не успели отзвучать последние слова, как стихийные духи одним движением сорвались с места, нырнув в пыль от обвалов. Гора шипела и ревела, содрогаясь.
В городке Теранови шумели люди – новость, передаваемая из уст в уста, мгновенно стала известна всем. Драконий пик рушится! Все драконы, работающие в посольстве Песков, собрались и полетели туда, на помощь. Но перед отлетом не пожалели времени, попросили коллег-людей передать местным, что происходит и что нужно предупредить жителей городков, по которым может пройтись удар после прорыва озера. Сам-то Теранови находился в десятках километров на юго-западе и слишком высоко, чтобы стихия затронула его. Водяной вал должен был пойти севернее.
– А как же наблюдательная сейсмостанция, – ворчал мэр Трайтис, обзванивая по тревоге мэров соседних с Драконьим пиком городков. – Почему молчит?
– Потому что старый Вейнис сломал ногу и лежит дома, а два его сына на войне, – отвечала секретарь то, что он и так знал. – А больше специалистов у нас нет.
– Нет, нет, – ворчал Трайтис. Ему было страшновато от ответственности, но он усердно звонил и кричал в трубку: – Октус? Спасай людей, скоро волна пойдет, поднимайтесь в горы! Марья Олеговна? Скоро пойдет волна…
– Господин Трайтис, – громким шепотом позвала секретарь, прижимая к груди телефон для вызовов из столицы. – Это из министерства чрезвычайных ситуаций. Предупреждают, что обрушится пик. Говорят, что на помощь выдвинуты армейские части с равнины.
Тем временем жители Теранови собрались на площади потолковать, как это бывало всегда после громких новостей и событий. Там они еще раз выслушали историю драконьего тестя, старика Михайлиса, который начал с самого начала – как у него поели коз, как он обнаружил будущего зятя у дома, худющего, костлявого, дрожащего от холода…
– Так что же, они там все такие же голодные будут? – жалостливо крикнула библиотекарь, матушка Вилайтис.
– Выходит, что так, – зашумели люди.
– А они ж, выходит, родня нашему Энтери, Таськиному мужу? – крикнул кто-то еще.
– Выходит, что так, – дружно согласились люди.
– И нам же родня? Мы же дети Нобии, драконьи дети, так? – дребезжаще вмешался старичок, который как-то целился в дракона Четери из ружья.
– Так! – радостно закричала площадь.
– А разве мы можем родню оставить голодными?
– А они нас не сожрут? – раздался чей-то голос разума. – Михайлис вон говорил, что Энтери просил держаться подальше.
– А мы им издалека покидаем! – крикнула какая-то оптимистка. – Таську-то дракон не сожрал, а в жены взял.
Женщины, особенно незамужние, заахали, и судьба драконов была решена.
Капитан Василий Рыжов, уже счастливо женатый на своей Эльде, выбрался из разволновавшейся толпы, чтобы немедленно набрать высокое начальство и доложить об обстановке.
– Я уже в курсе, капитан, – ровно ответил Тандаджи. – Все меры безопасности и поддержки принимаются, армия к вам выдвинулась. Личное распоряжение королевы. Следите за обстановкой.
Через пару часов по склонам гор в сторону Драконьего пика потянулась кавалькада вездеходов. Ехать было до вечера, ибо тридцать километров по горам – это совсем не то, что по ровной дороге в долине, которую могло залить водой. Сердобольные жители Теранови – в основном женщины и старики, потому что молодые мужчины все были либо на войне, либо на обучении в военных частях, – везли походные чаны с горячими похлебками и кашей, коробы с колобками, вялеными бараньими окороками и лепешками. К каждому из вездеходов приторочены были наборы выживания с лекарствами, фольговыми одеялами – то, без чего ни один житель гор не уедет далеко от дома.
Ехал и старик Михайлис – что-то подсказывало ему, что там можно будет встретить зятя и потолковать с ним.
Нории, проводив взглядом вернглассов, отошел от воды, обернулся человеком и заливисто свистнул. Шум обвалов почти заглушал его свист – но со склонов окружающих гор потянулись к нему легкие ветерки, уплотняясь в крупных крылатых змеек-овиентис с сияющими голубым глазами. Он не стал взывать к огромным потокам вроде того, что помогал, а по факту был наставником у Люка, – драконы знали, как мучительно было вольным древним ветрам приближаться к земле, тормозящей их, встающей на пути лесами и горами. Да и не откликались они практически никогда, а ловить их сейчас не было времени. Но овиентис, как и анодари, любили детей Белого и всегда отвечали на призыв. Ответили и сейчас.
«Вы дети нашего общего отца и в каждом из вас есть зерно виты, – проговорил Нории. – Я не потребую у вас отдавать его целиком и развеиваться. Я прошу вас поделиться крошечной частью с теми из моих братьев и сестер, которые умирают, дать им шанс прожить еще час или два. Прошу пойти на охоту и принести столько животной добычи, сколько сможете. Я награжу вас лучшими камнями из моей сокровищницы».