Не успела ампула коснуться пола, как Стэн уже погрузился в сон. Его веки слегка подергивались, быстрый сон сменялся медленным. Он видел тревожные сны. Голубовато-зеленый свет играл на его широком лице с намечающимся вторым подбородком, на котором играли блики, отражаясь от очков. Стэн казался моложе своих двадцати восьми лет и больше напоминал школьника, вернувшегося в свой большой старый дом, где жил с родителями до нашествия чужих. И снова он видел строгого отца-ученого, с губ которого постоянно слетали иронические фразы на греческом языке или на латыни. Он видел и мать. Это была женщина с высоким лбом, суровыми серыми глазами и копной светлых волос, небрежно закрепленной шпильками.
Потом ему казалось, что он идет по длинному коридору. По сторонам в нишах, напоминая статуи, стояли его родители, которые застыли в разном возрасте и настроении. При желании Стэн мог остановиться на любом фрагменте своего сна. Он мог заставить родителей замереть, подойти к ним, осмотреть со всех сторон и пустить пленку памяти крутиться дальше. И все это проносилось в его сознании в тот миг, пока падала ампула.
Ампула все еще падала, а в памяти всплывали другие картины. И вот он уже ученик средней школы. Он в светлый солнечный день идет домой по берегу ручья, журчащего позади дома, и думает о чем угодно, кроме уроков. Стэн посмотрел на задание, которое ему задали в школе. Он считал, что оно ниже его интеллектуального уровня, и тратить время на него не стоит. Мальчик был такого низкого мнения о школе, что родители опасались, сможет ли он вообще ее закончить. Но они зря волновались: вот он уже на выпускном вечере, одетый в английскую школьную форму, которую родители купили ему, когда были на семинаре в Лондоне. Стэн всегда ненавидел этот костюм: он очень глупо смотрелся рядом с другими мальчишками, на которых была обычная одежда.
Память предлагала ему много подобных сцен, но Стэну не хотелось вспоминать детство. Он хотел увидеть другие события, побывать в других временах, встретиться с другими людьми, вспомнить другие места и вещи.
И он двинулся дальше. Ампула падала, а Стэн летел по коридорам памяти. Теперь он был двадцатилетним, уже известным ученым, и находился в кабинете врача, застегивая пуговицы на рубашке и молча выслушивая, что говорит доктор.
– Давайте вы сами посмотрите результаты, – ответил доктор Джонстон. – Вы были правы, доктор Мяковски. Вас не зря волновали черные пятна на груди и спине. Это – рак.
Стэн сел. Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать услышанное. Он не мог поверить диагнозу, хотя уже несколько месяцев подозревал, что у него онкологическое заболевание.
Справившись с собой, он спросил:
– Это конец?
– Да, – кивнул врач. – У вас осталось мало времени. В вашем распоряжении всего несколько месяцев. Простите, но я предпочитаю говорить правду. Уверен, вы и сами знаете, что ваше состояние неизлечимо. Но мы можем замедлить развитие опухоли и облегчить симптомы. Я уже подготовил рецепт на лекарства, – сказал врач и протянул ему сложенный лист бумаги. – И это тоже вам.
Джонстон достал маленькую пластмассовую коробочку. Внутри, упакованные в поролон, лежали двенадцать ампул с синеватой жидкостью.
– Это – «Ксено-Зип». Вы слышали о нем?
– Если память мне не изменяет, его производят из маточного молочка женских особей ксеноморфов, – кивнул Стэн.
– Именно так, – подтвердил доктор. – Должен вас предупредить: это средство не победит болезнь, но оно поможет облегчить симптомы. «Ксено-Зип» – это запрещенный препарат и я не должен давать его вам, но оно действительно может помочь.
– У него есть побочные эффекты? – спросил Стэн.
– Да, именно поэтому лекарство еще не запатентовано государством. Однако многие его используют. Дело в том, что «Ксено-Зип» оказывает очень сильное воздействие на психику, но на всех людей влияет по-разному. Многие после этого лекарства чувствуют себя лучше, но кому-то становится плохо. А у некоторых оргазм длится целую вечность.
– По крайней мере, я умру счастливым, – пошутил Стэн, но ему было не до смеха.
Безусловно, у маточного молочка есть побочные действия. Некоторые люди, принимая его, сами не замечают, как становятся безумцами. А иногда так меняются, что родная семья не может их узнать. Произойдет ли это с ним?
Но он тут же отбросил эти опасения, так как его снова увлекли видения. А ведь ему хотелось посмотреть так много! Его ждали бесчисленные яркие воспоминания, где зрителем был только он. Казалось, ему принадлежат все театры мира, где идут разные спектакли, и в каждом он, Стэн Мяковски, играет главную роль.
25
Рыжий Барсук проснулся одним из первых. Он потянулся и зевнул, потом аккуратно отстегнул провода, связывающие его с центральным индуктором сна. Первым делом Барсук осмотрелся. Остальные члены команды приходили в себя. Из системы оповещения доносилась веселая музыка. Слышались покашливание и плевки. Люди прочищали горло впервые за последние две недели.
На маленьком столике стоял кофе с амфетаминами. Команде всегда подавали этот напиток после пробуждения – такой кофе помогал избавиться от оставшихся эффектов гиперсна.
Барсук сделал из чашки глоток и почувствовал, что голова проясняется.
– Как ты, Рыжий? – поинтересовался Уолтер Глинт, его сосед.
– Отлично.
– Мин?
Высокая лаоска сказала, что с ней все в порядке.
– Конни?
– Все отлично, Барсук, – сказала Конни Минданао. – Как думаешь, нам будут дополнительно платить?
– За опасные задания? Они еще не сообщали.
– Надеюсь, что будут.
– А зачем ты спрашиваешь?
– У меня есть ранчо, надо за него расплатиться.
– Добыть денег можно и более простыми способами, – сказал Барсук и посмотрел по сторонам. – Забавно.
– Что забавно, Рыжий?
– Обычно экипажу видно местоположение корабля. Но посмотрите сами – на табло ничего нет.
– Да, это действительно забавно, – согласился Глинт, – но там есть записка.
– Я и сам вижу, тупица. Через двадцать минут общее собрание. Капитан и владелец хотят поговорить с нами.
– Барсук, ты провел на этих кораблях намного больше времени, чем я. Офицеры обычно не так себя ведут, да? – поинтересовался Глинт.
– Не так, – сквозь зубы ответил Барсук. – Наверняка они затевают что-то интересное.
Вдруг по громкой связи прозвучало объявление:
– Всей команде срочно собраться в главной аудитории!
Стэн и Джулия поднялись на сцену. Команда внимательно смотрела на Стэна, постукивающего указкой.
– Мы почти добрались до места назначения, – начал Стэн. – Это звезда класса «О», в каталоге небесных тел она носит название R-32. Вокруг нее вращается одинокая планета в компании с несколькими большими спутниками. Эти спутники создают очень жаркую и непредсказуемую погоду. Планета, о которой идет речь, называется Виста. Капитан Хобан, что вы знаете о ней?
Хобан сидел у сцены. Он откашлялся и заговорил:
– Я слышал об этом месте, сэр. Его называли Гнойной Дырой. Это еще было в те времена, когда там орудовали пираты и каперы и проворачивали разные махинации. Однажды на эту планету высаживалась экспедиция по сбору маточного молочка. В ней принимала участие биофармацевтическая компания. Это было несколько лет назад. Но точно я знаю лишь то, что с тех пор там пустыня.
Мяковски подумал, что честный старина Хобан сказал команде намного больше, чем нужно. Хотя со временем они в любом случае узнают, зачем их сюда позвали.
Команда зашевелилась, и все стали переглядываться. Эти разговоры о Гнойной Дыре их не обрадовали. Что это за задание? Их никто не предупреждал о том, что они будут охотиться на чужих. За такое полагается дополнительная плата!
Экипаж протестующе зашумел. Эти огромные черные монстры были главной угрозой для планеты. Их с трудом удалось прогнать с Земли, но ксеноморфы жили не только на ней, и людям не стоило с ними лишний раз сталкиваться.
– Сэр, надеюсь, вы не хотите сказать, что цель этого полета – охота на чужих, – спросил Барсук, встав с места.
– Не совсем так, – ответил Мяковски.
– Тогда что же мы должны делать, сэр?
Стэн проигнорировал наглый тон рыжеволосого члена экипажа.
– Это будет спасательная экспедиция, – ответил Стэн. – Мы должны забрать маточное молочко с разбитого грузового корабля.
– Понятно, сэр, – продолжал Барсук. – А чужие возражать не будут?
– У нас есть информация, что на этом корабле их нет. Мы быстро зайдем на борт, возьмем то, что нам надо, и сразу уйдем. Хотя, возможно, нам встретится заброшенный улей. Маточное молочко оттуда стоит миллионы.
– Сэр, нам ничего не говорили о чужих, когда нанимали на службу, – заметил Уолтер Глинт.
– Не говорили, потому что это секретная информация. Если бы я сказал вам об этом на Земле, на этот корабль выстроилась бы очередь.
– Но эти гады могут быть опасны, – настаивал Глинт.
– Только не в том случае, если принять меры предосторожности, – быстро вставил Стэн. – Вас предупреждали, что экспедиция будет опасной. Вы думали, вам скостят срок за то, что вы отдохнете на курорте? И не забывайте, вам за это заплатят. Если клад будет таким большим, как я ожидаю, деньги вы получите немалые.
– Сколько? – поинтересовался Барсук.
– Пока мы не найдем маточное молочко, я не смогу посчитать, – ответил Стэн. – Но не волнуйтесь, существуют стандартные расценки на услуги экипажа. Я собираюсь их удвоить.
Люди повеселели. Даже Барсук улыбнулся и сел на место. «Это интересно, – подумал он. – Но еще интереснее, что будет дальше».
26
Стэн постучал указкой, чтобы обратить на себя внимание. Он не успел начать, как вдруг открылась дверь, и в зал вошел еще один член экипажа. Он шел быстро, со странной грацией. Его походка представляла собой нечто среднее между скольжением и прыжками. На его лице не было никакого выражения. И хотя черты лица были человеческими, он не был похож на человека. Еще до знакомства с ним команда поняла, что это робот. Капитан окончательно прояснил ситуацию: