Капитана терзали мысли о том, что его выгнали с собственного корабля. Он сгорал от стыда, вспоминая, как судья объявил его лицензию недействительной. Это было так ужасно и так несправедливо. Возможно, теперь у него нет надежды на восстановление в правах. Он позволил Стэну уговорить себя и пустился в эту сумасшедшую авантюру, не подумав о последствиях. Когда он вернется на Землю – если вернется, – судьи могут не пощадить его. Возможно, он уже зашел слишком далеко.
Томас Хобан погрузился в раздумья, и его напугал резкий стук в дверь его каюты. Теперь, когда модуль приземлился, он надеялся на несколько минут уединения. К тому же ему еще было нужно внести несколько записей в журнал.
– Кто там? – спросил он.
– Член экипажа Барсук, сэр.
Хобан вздохнул. Он до сих пор не знал, почему не оставил Барсука в тюрьме, когда у него была такая возможность. Наконец он вспомнил, где видел его. Барсук был членом экипажа «Доломита», потерпевшего аварию, и, следовательно, был свидетелем его позора.
Черт! Черт! Черт!
Капитану не нравился этот человек. Он был хитрым и ненадежным, хотя стоило признать, что в прошлом Барсук не был причиной каких-либо проблем. Хобан никогда не имел дела с такими людьми, как Барсук. Просмотрев личные дела членов экипажа, составленные другими капитанами, Хобан узнал, что Рыжий не соблюдал субординацию и доставлял много хлопот. Никаких обвинений против него не выдвигалось, но в целом характеристика была отрицательной.
– Входите, член экипажа Барсук. Чего вы хотите?
– У меня есть последняя сводка, касающаяся космических обломков, сэр.
– Но почему вы просто не положили ее на компьютер, как это делаете обычно?
– Я думал, что вы захотите ознакомиться с ней первым, сэр.
– Почему? В ней есть что-то необычное?
– Мне кажется, да. Новые радиолокационные изображения показывают, что на орбите находится не только космический мусор. Я уверен, что неподалеку от нас – обломки кораблекрушения.
– Обломки? Вы уверены?
– Нет, не совсем. Отсюда не очень хорошо видно. Заметны только какие-то гладкие металлические детали. Они напоминают грузовой корабль или то, что от него осталось.
Хобан взял из его рук распечатку изображения, снятую с экрана радиолокатора, и положил на свой стол. Он изучил ее под инфракрасным светом, а потом жирно обвел карандашом интересующую его область:
– Вы имеете в виду этот участок?
– Да, сэр.
Хобан более внимательно изучил показания приборов. Он должен был признать, что у Барсука наметанный глаз. Это очень напоминало обломки космического корабля, парящие по орбите вокруг R-32 вместе с осколками астероидов.
Возможно, решил капитан, это и есть тот корабль, который ищет доктор Мяковски. Он решил все тщательно изучить и сообщить эту информацию Стэну, когда тот вернется.
– Нам надо все проверить, – сказал он. – Барсук, я хочу, чтобы вы взяли одного из ваших людей, экипировались и исследовали место кораблекрушения. Постарайтесь найти бортовой самописец.
– Есть, сэр.
– И не обсуждайте это с другими членами экипажа. Возможно, авария произошла очень давно, и не надо обнадеживать людей по пустякам.
– Так точно. Не стоит беспокоить команду по такому поводу.
Хобан кивнул, но ему не нравилось, что приходится соглашаться с Рыжим. Ему казалось более естественным делать противоположное тому, что говорит Барсук, но капитан решил, что это будет несправедливо: наверняка все, что рассказывают про Барсука – только сплетни. Против него не выдвинуто ни одного обвинения. К тому же волонтер принял правильное решение, немедленно сообщив капитану об обломках.
Барсук вернулся в отсек, где располагалась команда. Его сосед Глинт пил кофе. Он вопросительно поднял глаза, когда Барсук подошел к нему.
– Пошли, – обратился к нему Рыжий, – для нас есть работа.
Глинт проглотил остатки кофе и встал:
– Что за работа?
– Там обломки корабля. Надо надеть скафандры для выхода в космос.
– Да? А что произошло, Рыжий?
– Расскажу по дороге, – пообещал Барсук.
31
Стэн посадил корабль на расстоянии видимости улья чужих. Его было хорошо видно в обзорный экран. Гилл и Джулия стояли позади и следили за манипуляциями Мяковски.
Улей являлся не только самым большим искусственным сооружением планеты, но и превосходил размерами даже природные образования, которые Стэн здесь видел. Даже высота гор на R-32 не превышала нескольких сотен метров. Улей, возвышающийся на тысячу метров над открытой всем ветрам плоскостью, был огромным и впечатлял мрачным величием. Сильные ветра разрушали его, и чужим приходилось постоянно восстанавливать свою обитель. Издали они были похожи на маленьких черных муравьев, старательно трудившихся над своим жилищем.
«Чужие, – подумал Стэн, – и уже совсем скоро придется с ними встретиться!» Но профессор напомнил себе, что именно этого он и ожидал.
– Надеюсь, ты все запоминаешь, Ари? – спросил Стэн, держа кибернетического муравья на кончике пальца, чтобы тому было лучше видно.
– Я не знаю насчет Ари, – заметила Джулия, – но я точно запоминаю. Я и не думала, что улей такой огромный и что мы столкнемся с чужими так скоро.
– У нас есть ограничители, – напомнил ей Мяковски.
– Конечно, – согласилась девушка. – Но можно ли на них надеяться? Ведь это новейшая, еще не опробованная разработка, – она вздохнула и снова посмотрела на улей. – Он просто невероятных размеров.
– Его можно классифицировать как суперулей, – сказал Гилл. – Он намного больше тех, которые описывают в литературе.
– А как вы думаете почему? – поинтересовался Стэн.
– Это, конечно, только мое предположение, но мне кажется, что чужие решили объединить свои силы и соорудили один гигантский улей вместо множества маленьких.
– Избавив нас от необходимости размышлять о том, какой из них грабить, – ответила Джулия. – Давайте уже пойдем туда.
– Я бы рекомендовал подождать до тех пор, пока стихнет буря, – сказал Гилл, качая головой.
Сквозь органическое стекло они видели неистовые порывы ветра и сверкающую молнию. Такая погода считалась обычной на этой планете. Песок и мелкие камни разлетались по равнине, как осколки рвущихся снарядов. Большие камни отрывались от утесов и катились по земле, словно взбесившиеся паровые катки.
Под кораблем земля вздымалась и дрожала, будто ее тошнило. «Вулканическая активность, – подумал Стэн, – только этого нам здесь и не хватало». Но доктор был спокоен: перед тем как покинуть «Доломит», он принял ампулу «Ксено-Зипа» и чувствовал себя сильным и уверенным, а боль прошла.
Из динамика послышались помехи, а затем раздался голос капитана Хобана:
– Доктор Мяковски? Вы меня слышите?
– Четко и ясно, – ответил Стэн. – Что вы хотите доложить?
– Мы обнаружили обломки неясного происхождения на орбите неподалеку от нас, – доложил капитан. – Проведя дальнейшие исследования, я обнаружил останки грузового судна, как вы и предсказывали. Оно разломано на несколько кусков, и в главной секции даже могут находиться люди. Но я сомневаюсь, что кто-то уцелел, так как крушение, по-видимому, произошло очень давно.
– Вы уже занялись идентификацией? – спросил Стэн.
– Я отправил туда двух человек, – ответил капитан. – Если им повезет найти «черный ящик», мы сможем установить причину катастрофы.
– Доложите мне, как только что-то узнаете, – сказал Мяковски. – Это очень важная информация.
– Знаю, сэр. Вы получите информацию первым. Сэр, телеметрическая аппаратура корабля и дистанционная съемка указывают, что вы сели на потенциально нестабильную почву.
– Здесь все нестабильно, кроме скалистых пород, на которых стоит улей. Ведь не хотите же вы, капитан, чтобы я приземлился прямо туда? – огрызнулся Стэн.
– Не хочу, сэр. Я просто хотел указать на…
– Знаю, знаю, – перебил Мяковски.
Профессор глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. От лекарства он испытывал внезапные вспышки ярости, и его настроение постоянно менялось. К тому же на этот раз боль вернулась слишком быстро. «Смотри на вещи проще», – сказал он сам себе.
– Сейчас я хочу отключиться, капитан. Чтобы выйти на поверхность, нам придется подождать, пока стихнет буря. Это время я хочу использовать для отдыха.
– Понял, сэр. Отключаемся.
Лицо Хобана исчезло с экрана. Стэн закрыл глаза, потом открыл снова. Джулия и Гилл стояли рядом, наблюдая за ним. Мяковски ощутил внезапное чувство стыда за собственную слабость. Боль интенсивно пульсировала в груди и, казалось, была готова вырваться наружу через горло. В такие мгновения он мог думать только о следующей ампуле «Ксено-Зипа», которая лежала в коробочке вместе с другими.
Мяковски раздраженно покачал головой – рано еще принимать следующую дозу. Да он и не собирался, зная, как лекарство на него действует. Но боль становилась очень сильной и, возможно, даже влияла на трезвость его ума.
– Увидимся позже, – произнес Стэн.
Не успели Джулия и Гилл выйти, как пальцы профессора уже искали в ящике стола коробочку с ампулой.
32
Джулия и Гилл вернулись на свои места. Они остались вдвоем, если не считать Норберта, который молча стоял у изогнутой стены, напоминая футуристического василиска, и держал на руках спящего Мака.
– Ну, Гилл, – сказала Джулия, – что вы обо всем этом думаете?
Андроид оторвался от ревизии оружия, которое взял с собой на борт. Выражение его лица было спокойным и задумчивым:
– Простите, а что конкретно вам хотелось бы знать?
– Что вы думаете о Стэне и этом сумасшедшем путешествии за маточным молочком? Об этой планете? Обо мне?
Гиллу потребовалось некоторое время для того, чтобы ответить:
– Я не задаю себе подобных вопросов, мисс Лиш. А если бы и задавал…
– Тогда что?
– А если бы и задавал, то мои выводы не имели бы значения. Я ведь не похож на вас, людей. Я же искусственный.
– А чем вы отличаетесь от обычных людей?