Гилл поднял глаза, и его длинное меланхоличное лицо осветилось зелеными огнями, горящими на контрольной панели. На экране над его головой мелькали волнистые линии получаемых данных, а цифры сменялись с такой скоростью, что обычный человек не смог бы их прочитать. Но с этой задачей мог прекрасно справиться андроид, в мозг которого был вмонтирован математический компрессор. Гилл был именно таким роботом, и его математические способности усиливались за счет того, что в нем не было заложено программ, влияющих на нервную систему, – андроид не знал, что такое любовь, обязанности, патриотизм. Однако он не был полностью лишен эмоций: оказалось, что понимание самых сложных приказов улучшается при наличии фундаментальной эмоциональной базы. Под базовыми эмоциями понимались чувство самосохранения и желание развития. Похоже, конструкторы искусственных людей решили на этом остановиться. Однако материалы, которые они использовали, делали это невозможным, так как минимальные отклонения в атомной структуре вызывали существенные различия в конечной продукции. Гилл был стандартным по всем параметрам, но несколько однобоко мыслящим.
– Шторм стихает, – доложил Гилл. – За последние полчаса сила ветра снизилась на двадцать процентов. При таких условиях, я думаю, мы сможем выйти. Ждать погоды нет смысла.
– Тогда давайте начнем, – сказал Стэн.
Он повернулся к Норберту, который все еще неподвижно сидел, терпеливо согнувшись в дальнем углу. Мак рвался вниз, и Норберт опустил его. Собака обследовала углы маленького корабля и не найдя ничего интересного опять свернулась у когтистых лап робота.
– Ты готов, Норберт?
– Конечно, доктор Мяковски. Ведь я – робот, а роботы всегда готовы.
– А Мак?
– Он – собака, а собаки тоже всегда готовы.
– Теперь я жалею, что у меня не было больше времени для общения с Норбертом, – засмеялся Стэн, обращаясь к Джулии. – Его ужасная внешность никак не вяжется с такой сообразительностью.
– Это вы сделали мне такую внешность, доктор, – заметил робот.
– Я думаю, что ты просто красавец, – сказал Стэн. – Правда, Джулия?
– Я думаю, вы оба чертовски привлекательны, – ответила девушка.
38
Команда из пяти добровольцев со всевозможными удобствами устроилась в тесном челноке. Моррисон, высокий светловолосый фермер из Айовы, развернул энергетический батончик. Сидящий рядом с ним Скайскай, лысеющий толстяк с усами, как у моржа, решил тоже съесть свой батончик и полез за ним в карман. Эка Ну, плосколицый парень из Бирмы, с кожей чуть более светлой, чем жженая умбра, перебирал пальцами четки и что-то над ними бормотал. Стайсон, длиннолицый мужчина с мрачным выражением лица, играл на губной гармошке, монотонно повторяя одну и ту же мелодию. А Ларример, городской мальчик из Бронкса, ничего не делал. Он лишь облизывал пересохшие губы и убирал с глаз длинные прямые волосы.
Все они были рады вызваться добровольцами – у них появилась возможность действовать, а не сидеть взаперти на корабле. Конечно, они слышали истории о чужих, но никто их никогда не видел. Все они родились после нападения пришельцев на Землю, и чужие казались им экзотической угрозой, жуткой разновидностью больших жуков, которые легко падут под натиском людей.
Моррисон возился с карабином, меняя рампу. Он снял ресивер и заменил его, затем поставил на место коннектор. Рампа со щелчком встала на место. Моррисон затолкал магазин в карабин, потрогал затвор и прокрутил патронник. Карабин был готов к использованию.
– Эй, фермер, ты собираешься кого-то подстрелить? – поинтересовался Скайскай.
– Если выпадет такой шанс, – сказал Моррисон, – я бы очень хотел подстрелить чужого и принести домой его рога.
Эка Ну оторвал взгляд от четок:
– У чужих нет рогов.
– Но что-нибудь у них точно есть, и именно это я и принесу домой. Кусок скальпа, например. Он будет хорошо смотреться на каминной полке.
– Смотри, как бы это чудовище когтем не прибило твою шкуру к полке, – сказал Стайсон.
– Что за глупости! – возмутился Моррисон. – Они дикие, у них нет каминов.
Именно в этот момент они услышали из громкоговорителя голос Стэна:
– Экипаж! Приготовиться к выходу! Проверить оружие!
– Отлично, – произнес Моррисон, встав на ноги. – Пришло время охоты.
Все вскочили на ноги, проверяя оружие и оживленно беседуя. Их движения казались неловкими, так как многие из них видели современное оружие впервые в жизни. Моррисон, которого выбрали лидером из-за высокого роста и самоуверенности (хотя звание у него было такое же, как у остальных) рассказывал Стайсону, как снимать оружие с предохранителя. Он начал переживать за своих ребят, но был уверен, что, пока они не забудут, как целиться и нажимать на спуск, с ними все будет хорошо. Какое существо сможет устоять против такого мощного оружия?
39
В первом посадочном модуле было три спасательных капсулы. Их использовали для маневрирования на плохо исследованной местности, чтобы не подвергать опасности сам корабль. Стандартная капсула напоминала огромную шину грузовика. Ее форма позволяла разместить на борту километры сложной электропроводки, а также способствовала успешному преодолению электромагнитных потоков.
Норберт втиснулся внутрь, а Мак устроился у него на груди.
– Удобно? – поинтересовался Стэн.
– Этот вопрос не имеет смысла, – ответил Норберт. – Для робота любое положение одинаково. Но Маку удобно, доктор Мяковски.
– Рад слышать, – сказал Стэн. – Удачи, Норберт. Вслед за вами я пошлю отдельную капсулу с пятью добровольцами. С этого момента и начнется операция, к которой мы так долго шли. Вы с Маком и людьми высадитесь на поверхности R-32 рядом с ульем. У вас есть все необходимое? Ты проверил ингибиторы?
– Конечно, доктор. Они дадут мне достаточно времени, чтобы выполнить задание.
– Хорошо. Пока, Мак. Ты – хороший пес. Надеюсь скоро тебя увидеть, – сказал Стэн.
– Это вряд ли, – заметил Норберт.
Вдруг Стэн разозлился.
– Убирайся отсюда! – рявкнул он, захлопывая люк капсулы. – Я не нуждаюсь в твоих комментариях. Ты слышала, что он сказал, Джулия?
– Успокойся, Стэн, – сказала она. – Норберт ничего плохого не имел в виду. Он просто констатировал факт. В любом случае, что это меняет?
По радио прозвучал голос Норберта:
– Я готов, доктор Мяковски.
Гилл, сидящий за контрольным пультом, нажал пусковую кнопку. Капсула оторвалась от платформы, взлетела в воздух, на какое-то время потеряла высоту, а потом ее электромагнитные рецепторы заработали, и корабль понесся к улью вместе с ветром, бушевавшим на R-32.
40
Барсук и Глинт покинули секцию «Д» и присоединились к другим членам экипажа в столовой для персонала. Их накрыла волна голосов и запахов. Пятнадцать мужчин и женщин, преимущественно молодых, отмечали прибытие на R-32. Они пели и пили, ели гамбургеры и пиццу (пахло вкусно) и страшно шумели.
Празднование приземления было старой традицией среди экипажей всех кораблей. Это повелось со времен открытия Колумбом Нового Света. Колумб открыл новую землю, и появился отличный повод, чтобы выпить. Тем же занимался и экипаж «Доломита», прибыв на R-32. У них был шанс расслабиться своей компанией там, куда не пускали офицеров, а сканирование было запрещено великим Союзом астронавтов.
Говорить можно было о чем угодно, так как поблизости не было начальства и подслушивающих устройств. Никто не мог наказать их за нарушение дисциплины – Союз запрещал это. Рыжий Барсук на то и рассчитывал, когда зашел внутрь.
Высокая Мэг, дворник из Сакраменто, хлопнула Барсука по спине и вручила бокал пива:
– Где ты был, Рыжий? Не в твоем стиле пропускать веселье.
– Я был на месте крушения корабля, – ответил он.
– На месте крушения? Но офицеры не говорили о нем.
– Нет, не говорили, – подтвердил Барсук. – Это очень похоже на них, не так ли?
Мэг придвинулась поближе:
– Это опять пустой треп? О каком крушении ты говоришь?
– Именно туда нас с Глинтом капитан посылал на разведку. Эту аварию засек наш радар, и мы ходили за «черным ящиком».
– И это все? – спросила Мэг. – Я полагаю, капитан расскажет нам об этом, когда сочтет нужным.
– А я так не думаю, – заспорил Барсук. – Если бы мы знали, что на этой пленке, возможно, наши взгляды на некоторые вещи резко поменялись.
– Рыжий, я не понимаю, о чем ты толкуешь?
– Предположим, на радаре засекли грузовое судно типа нашего, направляющееся туда же, куда и мы. И вдруг его кто-то взрывает. Тот, кто не желает их присутствия по каким-то причинам. Что скажешь на это?
– В таком случае – дело серьезное, – заметила Мэг, и несколько членов экипажа согласно закивали головами. – Ты пересказываешь то, что действительно записано на этой пленке?
– Я ничего вам не пересказываю, – ответил Барсук. – У вас есть своя голова.
– У тебя есть пленка?
– Я прослушал ее в мастерской. И теперь хочу прокрутить ее для вас. А когда вы прослушаете запись, то сами сделаете выводы.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Рыжий, – сказала Мэг. – Я уверена, что капитан ждет тебя.
– Не бойся, – заверил ее Барсук. – Запись короткая.
41
Отделяемая кабина с Норбертом и Маком на борту кружилась, словно лист на ветру. Норберт потерял связь с пятью добровольцами, которые находились во второй капсуле. Ветер подбрасывал их то вверх, то вниз, а потоки воздуха вращали во все стороны. Мак выл, а Норберт держался все крепче за опору.
– Держись, парень! – крикнул Норберт.
Пес, свернувшись, повизгивал и закатывал глаза от страха.
Норберт взял для собаки специальное снаряжение, которое могло понадобиться в случае недомогания, но до него нелегко было добраться. Норберт занимал почти все пространство отсека, и ему требовалось намного больше места, чем человеку. Маленький корабль резко бросало во все стороны, но робот не страдал от головокружений. После некоторых стараний у нег