— Миллион.
— Мне нужно поговорить со своим руководством, — кивнул Власов.
— Когда вам нужен аэродром?
— Вчера.
— Не понял…
— Как можно скорее.
— Думаю, что я могу вам его предоставить завтра утром. Подумайте, как до утра вы передадите мне названную сумму, — если первоначально ценник был назван Рамусом дрожащим голосом, то сейчас он укрепился, и уже имел безотлагательный тон.
— Хорошо, я отлучусь ненадолго…
Власов вернулся в джип, выгнал оттуда скучающего Панина, и по спутниковому телефону связался с Лихим.
— Товарищ генерал, мой человек просит полтора миллиона в обмен на захват и удержание аэродрома.
— Я понял. Погуляй пока. Будь на связи.
Генерал по закрытому каналу связался с Шестаковым:
— Алексей, операция по эвакуации спутника подошла к завершению.
— Поздравляю.
— Но сейчас сложилась критическая ситуация, способная повлечь срыв миссии, и раскрытие операции перед мировой общественностью.
— В чем дело?
— Спутник находится в непосредственной близости от аэродрома, но принять самолет мы не можем, так как аэродром удерживается контрабандистами. За открытие для нас аэродрома, местные власти просят два миллиона.
— Найдите другой аэродром. Я не могу разбрасываться такими деньгами.
— Другого нет. Остальные контролируются американцами.
— Подкупите американцев, — попытался отшутиться Шестаков.
— Исключено, — Лихой не был склонен шутить по таким вопросам.
— Генерал, сколько стоит ваш спутник? Не слишком ли много за него просят? У вас же там группа спецназа — неужели вы не можете силой захватить аэродром?
— Группе противостоят значительные силы, и мы рискуем понести большие потери.
— Рисковать — это и есть удел спецназа, товарищ генерал. Я знаю, что вы сможете придумать такую схему боя, при которой избежите потерь со своей стороны.
— Я бы не рискнул использовать в столь щепетильном деле кадровых сотрудников российской разведки, — генерал решил зайти с другой стороны. — Будет лучше, если гвинейцы сами перестреляют друг друга, а фантики дяди Сэма, я знаю, у вас водятся в неисчислимом количестве, в том числе и под спутник…
— Генерал, не заглядывайте в мой карман. Лично у меня здесь совершенно иная миссия.
— Хорошо. Какая сумма может быть обсуждаемой?
— Я же сказал — найдите способ решить эту проблему без таких астрономических сумм. У вас в подчинении лучший в мире спецназ!
— Кажется, вы намеревались использовать моих спецов по своим задачам? — вкрадчиво спросил генерал, выждав стратегическую паузу.
— Не забывайтесь, Эдуард Васильевич, — возмутился Шестаков, быстро сообразивший, куда начал клонить генерал. — Или вы хотите получить приказ свыше? Например, от министра обороны?
— Я могу получить приказ, но это ничего не изменит. Вы понимаете, на чем основана успешность работы моих людей?
— Ну и на чем?
— На ответственности.
— В каком смысле?
— В смысле личного отношения к поставленной задаче…
— Хорошо, генерал. Я вас понял. Но у меня действительно ограниченный бюджет, и с меня спросят, на каком основании я допустил нецелевые растраты…
— Я готов подписаться под обоснованием, — заверил генерал. — Нам действительно нужен этот спутник, и мое решение многие поддержат в Москве…
— На какую сумму может быть ваше обоснование? — Теперь вкрадчивость прозвучала с другой стороны линии связи.
Лихой на мгновение задумался, оценивая всю психологическую подоплеку разговора, анализируя все мельчайшие интонации…
— Пять, — уверенно сказал он на выдохе.
— Мне нужна ваша расписка.
— Я же сказал — будет, — облегченно выдохнул Эдуард.
— Присылайте человека с распиской.
— Я приеду сам.
— Договорились.
Генерал отключился, и пару минут приходил в себя от этого разговора. Потом связался с Власовым:
— Андрей Владимирович, поймите меня правильно, но речь может идти только о миллионе.
— Эдуард Васильевич, я буду опираться на эту сумму в переговорах, но мне нечего будет сказать Рамусу, если он не согласится с нашими условиями…
— И, тем не менее, постарайся снизить цену.
— Есть, снизить цену. Я вам перезвоню…
Власов отключился и вышел из машины. Панин вопросительно посмотрел на своего командира, но каменное лицо Власова ничего ему не сказало.
— Полмиллиона, — сказал он Рамусу.
Гвинейский пограничник на несколько секунд застыл в легком ступоре. Власов понял — перед глазами Рамуса сейчас бешенным калейдоскопом проносилась вся его жизнь.
— Договорились, — сказал Рамус.
Пришло время калейдоскопа перед глазами Власова. Трудно сказать, догадался пограничник о чувствах российского полковника, или нет, но они ударили по рукам.
— Когда я получу свои деньги? — спросил Рамус.
— Вот об этом я сейчас пойду разговаривать…
Власов снова связался с генералом:
— Они согласились на миллион. Когда я смогу передать агенту деньги?
— Тогда, когда они предоставят нам аэродром, — ответил генерал.
— Половину он требует в качестве аванса сегодня-завтра.
— Я сейчас же займусь этим вопросом, — заверил Лихой.
— Как мы сможем доставить сюда такую сумму?
— Думай, пока я забираю их у соседей…
Отключившись, генерал вызвал Чистякова, которого обязал снарядить двух бойцов и снарядиться самому — для «проведения очень важной встречи»…
Спустя полчаса на УАЗе генерал, в сопровождении водителя и трех спецназовцев уже несся по улицам Лунги в сторону особняка, в котором была образована штаб-квартира будущих революционеров с Шестаковым во главе.
Глава 5
Оставив Чистякова с бойцами в машине, генерал поднялся в кабинет Шестакова. Тот сидел в кресле и читал какую-то очередную сводку по разрабатываемым странам. Увидев генерала, Алексей привстал и поздоровался с ним за руку. В глазах политика сквозило заметное предвкушение:
— Эдуард Васильевич, кофе? Коньяк?
— После завершения дела.
— Хорошо. Вы написали расписку?
— Нет, давайте обсудим, что там должно быть изложено, чтобы нас обоих правильно поняли в Москве…
— Нас поймут правильно, не волнуйтесь. Вам нужно всего лишь отразить возможность выполнения задачи, исключающую «засветку» спецслужб России в этом грязном деле…
Генерал, не тратя попусту время, сел за стол и быстро написал то, что от него хотел Шестаков. Краем глаза Лихой видел, как Шестаков с трудом сдерживает свои чувства — еще бы, к нему в руки шла приличная, даже для него, сумма, за которую при правильном подходе к делу, никто не спросит.
Генерал же думал совсем о другом. За растрату средств, предназначенных на оперативные нужды, в СССР, а затем и в России (как, впрочем, и в любой другой стране, где существуют спецслужбы) было посажено или расстреляно немало оперативных сотрудников — от рядовых оперуполномоченных уголовного розыска до руководителей госбезопасности. И ему как-то не очень хотелось попасть в этот длинный список. Поэтому Лихой отразил на листе бумаги свои соображения, основанные на собственном практическом опыте использования подкупа ключевых фигур при проведении тех, или иных разведывательных и специальных операций. Он буквально в несколько слов обосновал предпочтение использования возможностей пограничной стражи Гвинеи в захвате и удержании аэродрома, справедливо полагая, что в процессе захвата и эвакуации американского спутника жертв со стороны отечественного спецназа быть не должно. Даже если цена этого вопроса составляет десятую часть военного бюджета Гвинеи.
После того, как расписка перешла в руки Шестакова, и была им досконально изучена, помощник президента указал рукой на стоящий у торца дивана неприметный мешок из-под мусора. Пояснил:
— Здесь два миллиона. Как мы договаривались. Я не буду спрашивать у вас, сколько денег попадет к гвинейским пограничникам, как и вы никогда не заинтересуетесь, куда пошли остальные три миллиона.
Генерал приподнял мешок, раскрыл его и заглянул вовнутрь. Там лежали стянутые банковскими лентами пачки долларов.
— Пересчитаю, — сказал хмуро генерал и вывалил содержимое мешка на диван. Спустя несколько минут, он удовлетворенно сгрёб всю кучу в мешок, и поспешил на выход.
— Товарищ генерал, вы бы хоть спасибо сказали, — напоследок усмехнулся Шестаков.
— Спасибо, — отозвался Лихой и скрылся за дверью.
В машине он небрежно бросил мешок себе под ноги на переднем сиденье, и сказал водителю:
— Знаешь, как добраться до площадки «ЮтЭйра»?
— Нет, товарищ генерал. Я там ни разу не был.
— Тогда на базу.
— Есть!
Пока машина пробиралась по ночному пригороду, генерал сосредоточенно глядя в темноту, размышлял каким образом следует организовать дальнейший ход операции. К тому моменту, когда они вернулись на базу, он уже знал, что нужно делать.
— Петрова ко мне, — бросил он дежурному по базе, выходя из машины. Повернулся к Чистякову: — А ты сидишь здесь, ждешь дальнейших указаний!
— Есть, — кивнул разведчик.
В своем кабинете он вынул из мешка половину, переложив деньги в обычный солдатский вещмешок, остальное закрыл в тяжелом сейфе, аккуратно сложив их там пачка к пачке.
— Вызывали? — в пороге появился начальник авиабазы.
— Федор Иванович, ты с летчиками «ЮтЭйра» общаешься?
— Да.
— Знаешь, как к ним проехать?
— Да.
— Как долго к ним ехать?
— Это как придется, вокруг залива…
— Они живут далеко от вертолетной площадки?
— Рядом.
— Собирайся. Сейчас поедем к ним. Дело есть.
— Так ведь ночь на дворе, они спят!
— Зато мы не спим. Давай, выезд через десять минут!
— Есть… — не скрывая своего разочарования предстоящей поездкой, Петров вышел из кабинета генерала.
Лихой закинул вещмешок на плечо и направился к машине, где сидел Чистяков с двумя разведчиками.
— Вадик, просыпайся!
Генерал толкнул спецназовца.
— Всегда готов! — отозвался Вадик, явно просыпаясь.