Собственно, адмиралу и не пришлось как-то оправдываться — президент ему просто не дал слова вставить.
У адмирала опустились руки — ситуация вышла из-под контроля. Минут через десять бойцы «Блэкуотера» прибыли на место, откуда был произведен пуск ракеты — там были обнаружены гильзы от крупнокалиберного пулемета, и провода от противотанковой ракеты, которые легли на крыши домов. Опрос показал, что стреляющих было не много, и что сразу после стрельбы они мгновенно укатили на грузовике в восточном направлении.
В довершение проблем летчики оставшегося вертолета наотрез отказались взлетать — они сказались больными, и были правы — согласно международным правилам организации полетов, невозможно заставить летчика подниматься в воздух, если он чувствует недомогание.
Звонок посла, встревоженного факельным шествием, заставил адмирала прийти в себя.
Мишка Черный зарулил прямо к хибаре, на которую указал «язык». Стас и Артем спрыгнули на землю — перед ними стояло несколько человек, в основном женщины и рахитные дети. Люди со страхом в глазах смотрели на пришельцев. Понятно, что вся деревня слышала близкую стрельбу, и, увидев вооруженных незнакомцев, все интуитивно осознали — пришла большая беда.
— Пошел, — Стас пнул «языка», и тот растянулся перед ним в пыли.
Завизжали дети, запричитали женщины. Лёвин был в ярости, и еле сдерживал себя, чтобы не начать косить тут всех налево и направо.
— Аккумулятор! Топливо! — он снова пнул привезенного с собой местного жителя.
Тот подскочил с земли, и понуро побрел ко входу, попутно что-то говоря женщинам. Те начали орать еще громче, закрывая лица руками. Наверное, они причитали по убитым.
Шайба вынес хилую дверь, и посветил вовнутрь. В помещении стояли бочки, очевидно с топливом, и несколько аккумуляторов, явно снятых с ООНовских КрАЗов.
— Есть, — крикнул старшина.
Он зашел внутрь, осмотрел бочки — они имели вполне надежные крышки, и их можно было попытаться закатить в кузов грузовика.
— В сторону! — крикнул Артем женщинам, которые стали брать приехавших в кольцо.
Но его не слушали, и тогда он несколько раз выстрелил в воздух. Люди отпрянули.
— Что-то мужиков не видно, — сказал Стас. — Или мы всех уже перебили, или они еще вылезут…
— Помогите, — попросил Шайба.
Он выкатил одну бочку, и направил ее к машине. Черный выбрался из кабины и вскоре, вместе с Осиным, они выволокли из сарая первый аккумулятор. Вся погрузка заняла не более десяти минут — бочки по наклонным доскам закатили в кузов, туда же поставили и три аккумулятора.
Избежавший гибели «язык» с опустошенным взглядом остался стоять посреди села, когда грузовик рванул туда, откуда приехал. Его сразу окружили женщины, что-то стали ему говорить, но мужчина вдруг опустился на землю, и во весь голос зарыдал — ему пришлось пережить не самые лучшие мгновения своей жизни. Он сидел и выл во весь голос, и в этом крике был не только личный страх за пережитый ужас, но и душевная боль за тех, кого перебили, было ощущение полной беззащитности перед лицом неумолимого молоха, именуемого жизнью… жизнью, наполненной слепой смертью…
— Меня напрягло, что в селе нам не оказали сопротивление! — сказал Стас.
— Меня тоже, — подтвердил Шайба.
— Не удивительно, — усмехнулся Артем. — За нами, кажется, хвост.
— Видел?
— Видел, — кивнул Осин. — Идут без фар, но их выдало отражение наших «стопарей» на повороте. Метрах в ста, может, чуть дальше.
Стас перегнулся из кузова к водителю:
— Миша, гони к нашим. С тобой в машине остается Артем. Тут немного осталось. Не больше километра. Мы пешком дойдем! — Лёвин поставил водителю задачу. — А теперь притормози, мы с Шайбой сойдем!
— А вы куда, товарищ капитан?
— Хвосты обрубим…
Шайба не стал дожидаться остановки и особых указаний, и, перемахнув через борт грузовичка, завалился в кусты. Стас оказался с ним рядом.
— Надеюсь, за поворотом нас не увидели, — сказал Лёвин.
— Как будем действовать?
— Гасим в упор. Прямо в борт.
— Ясно.
— Как с патронами?
— На эту машину хватит, — отозвался Шайба. — Потом перезаряжусь. Сейчас уже не успею — вон, их слышно уже…
Стас, тем не менее, нашел время вставить полный магазин. Спустя несколько мгновений они уже ясно различали шум работы двигателя и шорох колес по лесной дороге. Еще через несколько секунд в свете Луны показался пикап, в котором сидело несколько вооруженных человек, которые все как один пытались всматриваться в темноту, и что-то говорить водителю.
Стас и Андрей, дождавшись, когда машина поравняется с ними, встали в полный рост, и добившись полного израсходования боеприпасов, подошли к остановившейся машине.
— Я начинаю чувствовать себя каким-то мерзким серийным убийцей. Когда же это все кончится… — Стас осветил фонарем пять трупов, разбросанных по дороге, и два тела, оставшихся в пикапе.
— А мне водки хочется, — сказал старшина, осматривая следы очередного кровавого побоища. — И вообще, я хочу домой.
— Чтоб тебе в бригаде опять мозги выносили все, кому не лень? — усмехнулся Стас.
— Там вот так, как здесь, мозги никто не выносит…
— Уходим, — приказал капитан.
Уходя, Шайба еще раз посмотрел на машину, и вдруг ему тоже подумалось, что операция по эвакуации спутника как-то незаметно стала превращаться в череду бессмысленных кровавых расстрелов…
Глава 11
Часто так бывает — подразделение, выполняющее боевую задачу, по какой-либо причине пропадает со связи, и у командования нет никакой возможности выяснить ситуацию, дать какие-то корректирующие указания или вывести людей из боя. Обычно, как показала практика той, большой войны, если с высаженным десантом терялась связь, то и люди погибали, и задача оставалась не выполненной. Конечно, это не было абсолютным правилом, но статистика — вещь упрямая. Десант в тылу врага, лишенный управления и тыловой поддержки — это обреченный десант. Потеря связи — есть потеря управления. Потеря управления безусловно означает утрату возможности правильно оценивать и быстро реагировать на какие-либо воздействия со стороны врага, а, следовательно — неминуемо приводит к утрате инициативы, что в свою очередь влечет ухудшение ситуации вплоть до разгрома подразделения как боевой единицы и гибели личного состава.
После того, как Лунин ушел со связи, генерал Лихой не находил себе места. Он хорошо знал майора Лунина, знал, что тот обладает не только потрясающей решительностью, присущей, впрочем, многим спецназовским командирам, но и аналитическим складом ума, способным из крупиц информации составить вполне ясное представление об окружающей обстановке. Тем не менее, этих качеств было недостаточно, для того, чтобы успешно противостоять всей огромной американской военной машине, которая сейчас впряглась в поиск спутника. Нужен был системный подход, нужно было снабжать Лунина всей оперативной информацией по району, нужно было каким-то образом воздействовать на американцев, но таких возможностей у генерала, увы, не было.
Что бы как-то успокоить себя, Эдуард каждые двадцать минут заходил в центр радиоперехвата, в надежде, что Лунин пытается связаться с ним, но по каким-то причинам не может этого сделать имеющимися у него радиосредствами — и таящая надежда — а вдруг радиоразведчики своими приемниками его услышат? Но осназовцы только пожимали плечами — они слышали практически всё, что сейчас происходило на гвинейском аэродроме, но русская речь в перехватах отсутствовала. Правда, был и положительный момент — пеленги на интересующие американские передатчики в основном оставались там, где им и следовало быть — либо в районе аэродрома, либо на стационарных местах, либо перемещающиеся со скоростью реактивных самолетов. Каких-либо отклонений, которые могли бы косвенно сказать об организации преследования, зафиксировано не было.
Сигара не придавала спокойствия, и поэтому вскоре полетела в пепельницу. Куда он направился? Что он задумал? Генерал искал ответы на возникающие вопросы, но не мог получить их.
Лихой внимательно рассматривал на карте тот район, из которого Лунин последний (но как же хотелось, что «крайний») раз вышел на связь — это был заброшенный аэродром, некогда построенный советскими специалистами, и являвшийся одним из элементов аэродромной сети, предназначенной для базирования «Медведей» — «стратегов» Дальней Авиации Ту-95МС и самолетов Морской Авиации Ту-142. В свое время «Медведи» были способны держать в страхе всю Атлантику, а сейчас… вся мощь великой страны канула в Лету.
На пороге появился начальник связи спецназовского отряда капитан Юдин:
— Товарищ генерал, я все же думаю, что Дима намеренно ушел из эфира. Он же не глупый мужик, и прекрасно понимает, что не только мы пеленгуем и слушаем…
— Это прописная истина, капитан, — кивнул Лихой. — Но таким образом он лишает себя всей оперативной информации. Он ослеп и оглох без нас.
— Там, в горах, у него другое мнение. Иначе бы он уже связался с нами. У него хороший спутниковый телефон с большим запасом энергии. Но этот телефон — как крик на весь эфир — я здесь! Пеленг на него, в районе всей этой заварухи — стопроцентная уверенность, что запеленгован Лунин со своей гвардией и мертвым спутником. Я уверен, что, прежде чем выйти в эфир, Лунин уйдет от аэродрома на значительное расстояние. Чем больше радиус, тем больше в этом радиусе посторонних телефонов, и тем меньше вероятность его правильно идентифицировать.
— Здесь ты прав, Ринат. Но, тем не менее, ты же понимаешь, что за ходом этой операции из Москвы смотрит много больших чинов, и кое-кто требует подробных отчетов, что и как.
— Я бы их всех послал, — беззаботно отмахнулся Юдин.
— Ты еще молод, и не понимаешь, что такое большие чины. Ты им не объяснишь, что связь прослушивается. Для них нет таких понятий. А выводы могут быть самые непредсказуемые.
— Товарищ генерал, вы трясетесь за свое кресло? — нагло поинтересовался связист.