— Лично мне все ясно, — сказал Алексей. — Анализ всех событий показывает одно — через сутки здесь, в Сьерра-Леоне и Либерии начнется десантная операция. Американцы возьмут под контроль обе страны, и в результате мы получим то, чего нам совершенно не нужно. Мы не для этого здесь провели такую масштабную работу по подготовке проведения парламентских и президентских выборов, мы не для того здесь обросли таким мощным аппаратом лояльных нам представителей государственных служб и бизнеса — чтобы взять, вот так, и все бросить перед лицом американского вторжения. Нет господа, вы как хотите, а я не согласен. Мы выполняем важнейшую для страны задачу, и в данной ситуации применимы любые меры для срыва вторжения. Я сегодня имел разговор с министром иностранных дел… в общем, с минуты на минуту вопрос предотвращения вторжения будет решен на самом высоком уровне.
— Это, каком же? — поинтересовался Майский. — Вы что, собираетесь уничтожить флот вторжения?
— Правильно называется — десантный конвой, — вставил генерал.
Майский последовательно посмотрел на генерала, затем на Шестакова.
— Что, правда?
— Да, — кивнул генерал.
— Это акт войны, который не останется без ответа, — воскликнул Виктор. — Господа, это же начало Третьей Мировой! Ударом по конвою мы провоцируем американцев на ответный удар, и он может быть каким угодно!
— Не переживай ты так сильно, Витя, — Шестаков улыбнулся: — Бить конвой никто не будет, но и до Африки конвой не дойдет.
— Как так? — Виктор снова окинул удивленным взглядом своих собеседников. — У меня такое чувство, что вы все знаете, но мне информацию доводите дозировано, чтобы я сразу не испугался ее масштабов.
— Практически угадал, — рассмеялся Шестаков.
В этот момент дежурный по связи пригласил Шестакова в радиорубку для переговоров по закрытой линии.
— Минутку господа, — Алексей откланялся.
Как только помощник президента вышел, Виктор посмотрел на генерала:
— Ваша группа со спутником нашлась?
— Нет. Никаких данных об их местоположении у нас сейчас нет, — Лихой развел руками. — Я очень надеюсь на командира группы — это очень толковый и решительный офицер, способный принимать самостоятельные решения — не выходя за рамки предоставленных прав и границ боевой задачи. Скажу больше — американцы так же о нем ничего пока не знают. Да и проблемы у них сейчас совершенно другие. В течение суток у пиндосов не будет наземных сил для проведения поиска спутника, хотя авиацию, после разгрома аэродрома, они снова переориентировали на выявление источников тепла в труднодоступных горных районах.
— Найдут?
— Не знаю. Гвинейцы подняли в воздух свою авиацию. Произошло два воздушных боя, в ходе которых американцам в первом случае удалось сбить два вертолета, а во втором — истребитель гвинейских ВВС, который так же успел отстреляться по ним и повредить один «Томкет». Американский истребитель до авианосца дотянуть не смог, и упал в море. Сейчас два вертолета ищут летчиков.
— Еще один акт войны!
— Ну, как ты понимаешь, американцам не привыкать.
— А как же международная общественность?
— Витя, ну ты снова как маленький мальчик, — генерал улыбнулся: — У международной общественности есть авианесущие ударные группировки?
— Нет.
— Поэтому здесь включается право сильного, которое еще никто не отменял. «Авианосная демократия».
На пороге появился Шестаков:
— Ну что, господа? Поздравляю!
— С чем? — спросил Майский.
— С началом Третьей Мировой!
Гул летящего реактивного самолета был слышен издалека даже при работающих рядом мощных моторах. Дима посмотрел в небо, но ничего не увидел — деревья сильно ограничивали воздушный обзор.
— Это нас ищут, — заключил старшина.
— Вполне возможно, — согласился Лунин.
— Они нас найдут по теплу работающих двигателей? — спросил Андрей.
— Возможно, — кивнул майор. — Но если за час они этого не сделают, то уже не сделают никогда…
— Почему?
— Чувствуешь, как стало тяжело дышать? — спросил его Лунин.
— Ага, как будто дождь надвигается, — кивнул Широков.
— Именно что. Похоже, сейчас начнется тропический ливень.
— Это опасно?
— С точки зрения нашего передвижения — да. Ты видел, как уровень воды в реке поднялся? А у нас впереди еще как минимум три брода. Если начнется ливень, я читал в справочнике — генерал давал — уровень воды может подниматься до полуметра в час. Можем застрять здесь надолго. Но с другой стороны — в ливень авиация прекратит полеты, но даже если не прекратит, то тепловизоры в таких условиях бессильны. Мы будем идти незамеченными.
— Ну и ладно. Пойдем незамеченными.
В это же мгновение черноту ночного неба прочертила ярчайшая вспышка молнии, и следом за ней еще несколько.
— Ух, как красиво, — не выдержала душа поэта. — Товарищ майор, нас сейчас еще и молния поразить может…
Лунин и сам подумал об этом. Он критически осмотрел машины, и успокоился — даже высота автокрана была раза в два ниже самых низких деревьев. Другое дело — езда по саванне. Но до окончания горной страны было еще далеко. До саванны еще нужно было добраться.
Дима попросил водителя подать звуковой сигнал, и вскоре колонна остановилась.
— В чем дело? — спросил Степан, подходя к автокрану.
— Сейчас начнется тропический ливень, предлагаю подготовить машины к дождю. Всяко, под тентом будет не так мокро.
— Дельное предложение, — согласился Стас. — От спутника можно отщипнуть кусок тента — наверное, всем хватит. Его там много.
К машине со спутником потянулись делегаты. Некогда огромный тент уже был покромсан на куски, в которые были завернуты тела погибших, но его еще было достаточно, что позволило отрезать куски, с помощью которых на каждой машине были сделаны навесы от дождя.
— А все благодаря моей хозяйской натуре, — удовлетворенно скрипел старшина, притащивший этот тент со склада ГСМ разгромленного аэродрома.
— Памятник тебе поставить надо, — усмехнулся Осин. — С куском навеса…
— На фоне камчатских вулканов, — добавил Лунин.
Закончив крепить защиту от воды, Лунин еще раз обошел все машины, осмотрел их, и после этого подал команду на выдвижение.
Покачиваясь из стороны в сторону на узкой лесной дороге, грузовики начали подъем в перевал, за которым уже начинался спуск в предгорье. До места падения спутника оставалось несколько километров.
— Как же так? — спросил Майский.
— Я только что говорил с президентом, — сказал Шестаков. — Американцы на экстренном совещании Совбеза ООН заявили о намерении ввести миротворческие силы в Сьерра-Леоне, Либерию и как гарант безопасности своих граждан — в южную часть Гвинеи. Они предоставили материалы о расстреле миссии Красного Креста в Либерии, а так же пронесли бред о сбитых самолетах и вертолетах, якобы заблудившимся в сложной навигационной обстановке. Что характерно, они уклоняются от прямых ответов на вопросы, поставленные нашей делегацией — о задокументированном участии военнослужащих США во вторжении в Гвинею и в расстреле мирного населения в Сьерра-Леоне, об участии наемников ЧВК «Блэкуотер» и так далее. В ходе переговоров наша сторона в жесткой форме заявила о готовности решительно пресечь ввод так называемых «миротворческих сил» в эти африканские республики.
— И как мы это будем пресекать? — спросил Майский.
— А вот завтра утром из новостей и узнаешь, — рассмеялся генерал.
— Вы от меня опять что-то скрываете?
— Я — нет. — Пожал плечами генерал. — Я и сам не знаю многих подробностей. Знаю только то, что конвой не дойдет до берегов Африки.
— Почему? Его разбомбит наша авиация?
— Нет. На десантных кораблях просто не хватит топлива. Когда они по тревоге были перенацелены на Сьерра-Леоне, их топливные танки были полупусты. В одном из районов на маршруте перехода, десантные корабли должны встретиться с танкером.
— А танкер принадлежит ВМС США? — до Майского стал доходить смысл предстоящих действий.
— На его флагштоке развивается флаг Либерии.
— Я так и понял. Но это же будет экологическая катастрофа?!
— Ну не сильнее той финансовой и политической катастрофы, которую мы получим в результате высадки американской морской пехоты в районы НАШЕГО интереса.
Командир атомного подводного ракетного крейсера «Обнинск» капитан второго ранга Анатолий Сысоев со своего командирского места имел возможность видеть всех офицеров и мичманов, находящихся на своих рабочих местах в центральном посту. Размеренный гул механизмов и различной аппаратуры всегда действовал успокаивающе — если это всё работает, значит, на борту относительный порядок. Да и люди знали свое дело — экипаж был слаженный, подготовленный для действий в любой обстановке.
В свое время гибель «Курска» резко взбодрила состояние боевой подготовки личного состава подводного флота, и сейчас командир даже не представлял себе ситуации, в которой бы его экипаж не знал порядок действий. Курсовые задачи отработаны на «отлично», учебно-боевые тревоги играются по два-три раза на сутки, экипаж уже давно втянулся в жесткие условия длительной автономки. Чего тут опасаться?
Вот уже несколько дней подводный крейсер выполнял задачи боевой службы в районе западного побережья Африки, маневрируя в стороне от международных трасс. Крейсер не опускался ниже полусотни метров — дабы не проморгать получение сигнала, в тоже время оставаясь в пределах досягаемости авианосной ударной группы с «Энтерпрайзом» во главе, периодически фиксируя присутствие авианосца своими чуткими гидрофонами. Сысоев догадывался, что загнал свой крейсер в такую даль от базы не по простой прихоти командования — здесь явно происходит какая-то заваруха, где подводный крейсер играет роль тяжелой дубины, которую нужно будет применить в самый критический момент.
Анатолий качнулся в мягком кресле, и ухватившись за