— Это кто?
— Лейтенант Рик.
— Что у него?
— Множественные осколочные ранения, задета сонная артерия, острая массивная кровопотеря, шок, отсутствие сознания, — доложил врач, на миг повернувшись к адмиралу. — Крайне тяжелый случай.
— Жить будет?
— Сложно сказать. С момента ранения прошло много времени, могли начаться необратимые процессы. Мы делаем все возможное, и как только доведем его до состояния, при котором можно будет его транспортировать, то немедленно отправим лейтенанта на «Энтерпрайз». А сейчас, если вам будет удобно, не мешайте нам, пожалуйста. Сэр.
— О'кей, — адмирал вышел из операционной.
— Грина мне сюда, — адмирал схватил за рукав какого-то бойца частной военной компании. — Живо!
Льюис стоял посреди взлетно-посадочной площадки, на которой еще валялись мелкие части разбившихся и сгоревших вертолетов. В основном уже все было убрано, вертолетный хлам затушили и бульдозером сгребли в сторону. На стоянке стояли три «Блэк Хоука», два «Робинсона» и старый советский Ми-2. Это и все, что осталось от былого вертолетного великолепия.
— Сэр, — из темноты вынырнул Грин, который здесь был старшим в команде «Блэкуотера».
— Сколько ты потерял людей?
— Шестьдесят два человека не вернулось.
— Сколько осталось, кроме тех, кто ездил со мной в посольство?
— Семь.
— Их моральное состояние?
— Подавленное, сэр. Мы же понимаем, что все эти люди погибли.
— Грин, я поставлю вам задачу…
— Извините, сэр. Но после того, что случилось, мое руководство готово разорвать с вами контракт, по причине превышения прогнозируемых потерь. Пока не будет никакого решения, с этой минуты я не буду выполнять ваши распоряжения. Этот приказ спустили мне сверху.
Кровь вскипела в голове адмирала, он вдруг резко схватил Грина за шиворот, и несколько мгновений разъяренными глазами смотрел на него.
— Поосторожнее, с такими выпадами, — предостерег Грин, мгновенно вырвав из кобуры пистолет, и ткнув им в живот адмирала.
Льюис отпустил захват, и зло прошипел:
— Я это запомнил.
Грину ничего не оставалось, как повернуться и снова уйти в темноту, туда, откуда он пришел.
Адмирал прошел в административный корпус, по пути, в коридоре, толкнув какого-то клерка алмазодобывающей компании, не вовремя попавшегося под горячую руку, и вошел в кабинет Клауссона.
Томас дремал в кресле. Когда на территории его базы начали происходить такие события, он перестал уходить на ночь в жилой сектор, предпочитая оставаться в своем кабинете, где был диван, небольшая кухня и ватерклозет. При появлении адмирала владелец «Диаманта» вяло пошевелил рукой:
— Присаживайся, Роберт.
Адмирал бесцеремонно прошел к бару, и, взяв оттуда бутылку крепкого брэнди, принялся ее откупоривать, расхаживая по огромному кабинету.
— Я не могу сидеть просто так! Происходит черт знает что! Спецназ уничтожен! «Блэкуотер» уничтожен! Вертолеты все на земле! Даже «Томкет» гвинейцы завалили! Грин вышел из подчинения! Посол постоянно просит физической защиты! Я не понимаю…
— Посол? Это что-то новое. Что случилось?
— Вечером посольство было окружено людьми с факелами, которые пытались проникнуть на территорию… вернее — демонстрировали готовность проникнуть. Посол испугался и попросил помощи. Я взял у Грина дюжину бойцов, и на трех машинах приехал туда — а там уже все закончилось.
— Что-то с посольством?
— Да нет. Эти демонстранты все разошлись.
— Странно.
— Вот и я о том же. Там у посла сейчас сидит этот Майлер из администрации президента, ушлый тип, его имя я всегда ассоциировал с какими-то грязными интригами. Завтра вечером сюда и в соседнюю Либерию начнется вторжение экспедиционных частей морской пехоты. Но все эти дела настолько мутные, что у меня в голове ничего не укладывается! Еще русские здесь, похоже, играют свою игру — хотя мы изначально считали, что они только спутник вытаскивают, а сейчас точно знаем — они развернули на своей миротворческой базе радиоузел секретной связи, по высшему уровню защищенности. Вопрос — для чего им тут такая секретность, в миротворческих делах-то? Их спецназ утащил у нас из под носа спутник «Небесный щит-14», и сейчас где-то прячут его, или уже вывезли в Россию. Но это еще полбеды, мы теперь точно знаем, что здесь у них собрались такие важные персоны, как генерал — начальник одного из направлений военной разведки, помощник министра иностранных дел, обладающий дипломатическим иммунитетом, и даже — помощник президента! Я ничего не понимаю. После этой заварухи на аэродроме президент мне позвонил и лишил меня всех полномочий… и это в такой момент, когда вылезло столько неизвестных ранее фактов!
Томас оживился:
— Вот это свежая новость.
— Новость — свежее некуда.
— И что теперь?
— Теперь? Сижу и гадаю. Задачу найти спутник никто не отменял, официального отказа в использовании «Блэкуотера» я не получал, да и «зеленых беретов» на «Энтерпрайзе» еще достаточно для завершения операции. Откуда столько гнева у президента?
— А ты новости по телевизору не смотрел?
— Нет. Некогда. А что там?
— Мировое сообщество выразило озабоченность бесчинствам американцев, убивших мирных граждан в Сьерра-Леоне и совершивших вооруженное вторжение в Гвинею.
— Плевать! Америке плевать на мировое сообщество! Пока у меня под боком есть «Энтерпрайз», меня не интересует мнение этих жалких людишек. А что они запоют завтра, когда десантный конвой подойдет к этим берегам, и к утру мы возьмем контроль над двумя или тремя странами?
— И это предусмотрено. В тех же новостях рассказано, как в Гвинеи зверски пытают военнослужащих США, по ошибке пилота оказавшихся на территории суверенного государства, да еще раз напомнили, как в Либерии была жестоко расстреляна Миссия Красного Креста. Две стороны — две правды! Теперь — мы идем на помощь! — Томас широко улыбнулся. — Лично я ничего не боюсь. Завтра вечером на моей базе будет стоять company морской пехоты, и мне ничего не будет угрожать. Более того, я уверен, что ряд приисков, которые контролируются местными князьками, в скором времени отойдут «Диаманту». Так что я абсолютно не против американского образа жизни в этой отдельно взятой стране.
Стена воды пришла внезапно — ливень просто накрыл небольшую колонну грузовиков, и уже не отпускал. Фары выхватывали из темноты только низвергающиеся сверху потоки воды — не далее как на десять-пятнадцать метров. Идущая вверх дорога мгновенно намокла, и уже через несколько минут Виталик почувствовал, что машина стала пробуксовывать и неконтролируемо ходить из стороны в сторону. До перевала оставалось совсем не много, когда водитель остановил машину, и затянул горный тормоз.
— Все, дальше не идет, надо выкладывать гать. Иначе не поднимемся…
— Может, сойдем с дороги, и прямо по лесу? — спросил Степан.
— Не получится, вы посмотрите, какие толстые деревья, мы не сможем их валить, грунт мокрый, тоже будем буксовать. Надо работать…
— Что случилось? — к «шашиге» подошел Лунин.
Виталик коротко обрисовал ему обстановку.
— Сходи вперед, посмотри, сколько здесь до перевала, — Дима обернулся на Осина.
Разведчик кивнул, и, прихватив автомат, ушел вперед, время от времени поскальзываясь на мокрой наклонной дороге.
Подошли Уваров, Шайба, «фашист» и Черный.
— Говори, что нужно делать, — предложил Лунин.
— Нужно нарубить длинных веток, и уложить их частью в колею, а частью поперек дороги, иначе, нам не подняться, — сказал Виталик.
— Опять в дровосеки… — хмыкнул старшина. — Где мой топор?
Нашли всего два топора — остальные, видимо, все же стали достоянием местного населения, так же обнаружили и утрату бензопил.
— Вот любим мы усложнять себе жизнь, — горестно вздохнул Шайба, и направился в лес.
Виталик спустил ручной тормоз и немного довернул машину, чтобы фары могли освещать небольшой участок леса. То же самое сделал и Лёня, чуть развернув КрАЗ в другую сторону. В машине остался сидеть только раненый резидент. Все остальные принялись рубить и резать ветки.
Нарубленные жерди Виталик со знанием дела укладывал в колею, утрамбовывал, затем укладывал поперечины, поставив Мишу Черного крепить их небольшими колышками. Ливень не переставал — он хоть и был не холодным, но вода есть вода. Насквозь промокшие люди сперва почувствовали долгожданную прохладу, но затем пришло понимание, что скоро начнется озноб.
Сверху спустился Артем Осин.
— Товарищ майор, до перевала метров семьсот, дорога везде такая, там впереди еще два крутых поворота будут, мы когда сюда шли, их нормально прошли, а вот как снизу вверх — не представляю.
— Понял, — кивнул Лунин. — Давай, помогай…
Работали больше часа, и вскоре Виталик сказал:
— Все, хватит! Дальше будем эти ветки перекладывать!
За это время смогли уложить метров сто — сто пятьдесят. Водитель забрался в ГАЗ-66, снял ручник и начал движение. Машина зацепилась протектором за плотно уложенные ветки, и потихоньку пошла вперед.
— Идет, — удовлетворенно сказал Широков.
«Шашига» медленно, но неотвратимо поднималась вверх по дороге. Лунин нашел в себе силы улыбнуться — их работа не прошла даром — колонна худо-бедно тронулась. Следом за первой машиной, двинулся и КрАЗ со спутником в кузове. Своими широкими скатами он подгребал под себя ветки, выворачивая их из колеи, но все же шел.
По определению непроходимый в такое ненастье участок дороги поддался упорству российских спецназовцев.
Автокран, взревев двигателем, пошел по уже порядком вывернутой гати, но ему хватало веток для зацепления — машина шла. Медленно, но уверенно.
— Перетаскиваем ветки! — крикнул Лунин. — Веселей! Шайба! Хорош балдеть, принимайся за работу!
Машины поднялись до края выложенной гати и остановились. Все тут же принялись снимать снизу ветки, и таскать их вверх, укладывая перед машинами. Вскоре добрались до первого крутого поворота. Виталик оценил его с точки зрения проходимости, и уверенно сказал: