Самому Грею хватило ума, чтобы вовремя уйти в отставку. Джордж всегда отчаянно завидовал его смелости. Он мог позволить себе сказать: «И я в эти игры не играю», – и хлопнуть дверью. Только ведь он, Джордж, сам накинул петлю себе на шею.
Да, сам… И с каждым днем удавка затягивалась все туже. Джордж тер и тер лоб, пока не почувствовал, как загорелась кожа. Отдернув руку, он покосился на запертую дверь небольшой комнатки. Конечно, можно потянуть время, но рано или поздно ему придется выполнить приказ президента. И чем больше он тянет, чем дольше думает о том, что ему предстоит, тем сильнее презирает самого себя за то, что не нашел в свое время мужества отказаться от этой чертовой работы.
Джордж с трудом поднялся на ноги, чувствуя себя девяностолетним стариком. Неуверенно, шаркая ногами, поплелся к запертой двери.
В комнате, где лежала больная, стояла невыносимая духота.
Джейн Гэстон была прекрасной сиделкой – каждое утро тщательно обмывала пациентку и непременно меняла постельное белье. Но в комнате все равно стоял специфический запах, характерный для помещения, где находится лежачий больной. Запах больницы.
Доктор подошел к постели.
– Как она сегодня?
– Спит. – Сиделка сочувственно вздохнула.
Доктор Аллан осмотрел пациентку – послушал сердце, просмотрел записи, где отмечались давление и температура больной – и все это, старательно избегая смотреть на нее. Слава всевышнему, глаза Ванессы были закрыты. У него не хватило бы духу выдержать ее взгляд. Оставалось только гадать, как он сможет смотреть в глаза Аманды. О том, что он увидит, встретившись глазами с собственным отражением в зеркале, доктору даже думать было страшно.
– Она была слегка возбуждена, даже плакала, – сообщила сиделка. – Умоляла меня позволить ей встать с постели. Доктор, если она в состоянии подняться, может быть…
– Спасибо, миссис Гэстон.
– Конечно, вам виднее, доктор, но…
– Разумеется. – доктор Аллан смерил сиделку суровым взглядом. – И хватит об этом! Я не потерплю, чтобы мои распоряжения ставились под сомнение!
– Я просто думаю, как было бы лучше для пациентки…
– По-вашему, я об этом не думаю?
– Конечно, доктор! Я вовсе не это хотела сказать. – сиделка смешалась, но вдруг, расхрабрившись, добавила: – Я хорошая сиделка. И, учитывая мой опыт…
– Именно поэтому вас тут и держат. Но сейчас вы переходите границы.
– По-моему, у миссис Меррит явная передозировка снотворного. Если хотите знать мое мнение…
– Не хочу! – в бешенстве перебил ее Джордж.
– Более того, назначать такие дозы лития чрезвычайно опасно.
– Вы видели результаты анализов, присланные из лаборатории? Уровень лития в крови в норме.
– Значит, в лаборатории что-то напутали. В любом случае, я им не верю.
Сердце Джорджа колотилось так, что было больно ребрам. Колени внезапно обмякли, в ушах стоял колокольный звон, лицо покраснело от злости. Ему стоило невероятного труда взять себя в руки.
– Ваши услуги больше не понадобятся, миссис Гэстон. Ступайте и соберите вещи. Я прикажу кому-нибудь отвезти вас в Вашингтон, – ледяным тоном бросил он.
– Вы меня увольняете?! – миссис Гэстон ахнула и приложила руки к груди.
– Да. Вы больше не будете ухаживать за миссис Меррит. А теперь…
Упрямо вздернув подбородок, сиделка накрыла ладонью руку Ванессы.
– Я никуда не уйду. Она и моя пациентка, доктор. И я не оставлю ее одну в таком состоянии. Если уж начистоту, то вы ее до того накачали снотворным, что она почти в коматозном состоянии.
– Что ж, не желаете уйти по-хорошему, тогда вас выведут силой.
Распахнув дверь, доктор высунулся в коридор и подозвал к себе агента службы безопасности.
Глава 20
– Барри Тревис?
– Да, это я. Кто говорит? – Барри заткнула второе ухо, чтобы стоявший в офисе гвалт не заглушал тихий женский голос в трубке.
– Вы слышали о Хайпойнте?
Барри моментально насторожилась.
– Что вы имеете в виду?
– Там кое-что произошло.
– А поподробнее?
– Не могу… – Незнакомка замялась. – Не могу вам сказать. – Барри могла бы поклясться, что она чем-то расстроена. – Кто-то должен выяснить, что там происходит.
В трубке послышались короткие гудки. Барри тут же перезвонила ответственному за коммутатор администратору.
– Скажите, женщина, с которой меня соединили, сообщила свое имя и откуда она звонит?
– Нет, просто сказала, что хочет поговорить с вами. Что, еще одна чокнутая?
– Пока не знаю. Ладно, спасибо.
Вскочив на ноги, Барри схватила сумку и бросилась к двери. На сегодня рабочий день закончился – вечерний выпуск новостей полностью готов и лежит на столе у продюсера. Никто и не заметит, если она сбежит с работы пораньше.
Все последние дни Барри из кожи вон лезла, стараясь убедить зрителей – и в первую очередь, конечно, президента Меррита, – что потеря дома не мешает ей трудиться в поте лица.
Расследование причин взрыва еще не закончилось, но Барри всем своим видом показывала, что не усматривает никакой связи между этим событием и ее попытками сунуть нос в личную жизнь семейства Мерритов.
Пробираясь к выходу, она прикинула, не прихватить ли с собой оператора – просто на случай, если за этим звонком кроется нечто важное, – но потом решила не торопиться и ограничиться обычной любительской видеокамерой. В случае чего, у нее на руках окажется видеозапись.
Но сначала предстояло найти способ незаметно пробраться в Хайпойнт. И надеяться, что удастся не нарваться на пулю.
– Ты не узнала ее по голосу?
– Сколько раз нужно повторять? – раздраженно буркнула Барри. – Нет, Грей, этот голос мне незнаком.
– Не злись, – примирительно сказал Дэйли. – Просто он не хочет, чтобы ты, очертя голову, полезла в самое пекло.
То, что Дэйли принял сторону Грея, только подлило масла в огонь.
– Между прочим, я никого не уговариваю лезть туда вместе со мной! Ради бога, пусть остается дома! А я должна проверить, что стоит за этим звонком.
– Не сходи с ума, – попытался охладить ее пыл Дэйли. – Возможно, это Шарлин.
– Нет, это не она, – стояла на своем Барри. – Не знаю, кто это был, но она не похожа на тех чокнутых, что обычно норовят дозвониться в студию. Слышно ее было плохо, но, судя по голосу, женщина образованная и интеллигентная. И она была здорово напугана. Так что я ей верю.
Но Дэйли упорно гнул свое:
– У тебя нет доказательств, что в Хайпойнте что-то происходит. Вспомни историю с судьей Грином. Опять рванешь за сенсацией, как глупая ослица, у которой перед носом помахали морковкой, и в итоге вляпаешься в какое-нибудь дерьмо.
– А что за история с судьей Грином? – поинтересовался Грей.
– Не было никакой истории! – рявкнула Барри. – Все, дискуссия закончена, – стукнув по столу кулаком, объявила она. – Я отправляюсь в Хайпойнт, и точка.
Будь у нее при себе видеокамера, ей бы вообще не пришлось возвращаться к Дэйли и рассказывать о своих планах. Но камера, которую ей пришлось приобрести взамен прежней, уничтоженной взрывом, так и лежала нераспакованной в гостевой комнате у друга. Вставив только что купленные батарейки, Барри проверила, как она работает, убрала камеру в сумку и обернулась к своим «сообщникам», с тревогой на лицах наблюдавших за сборами.
– Что ж, пожелайте мне удачи.
Дэйли разволновался так, что даже не смог ничего сказать – он прерывисто дышал, хватая воздух губами.
– Ты ведь служил в морской пехоте, – наконец просипел он, повернувшись к Грею. – Есть хоть какие-нибудь идеи?
– Разве что связать ее? Ладно, я тоже пойду. Хотя, зная, как работает Барри, я не сомневаюсь, что нас попросту пристрелят.
Телефон Барри вдруг пронзительно запищал.
– Один из твоих информаторов? – насторожился Дэйли.
– Да. Этот номер, кроме тебя, знают только они.
Высветившийся номер был ей незнаком. Но Барри моментально узнала голос в трубке. Видимо, звонили из уличного телефона-автомата, поскольку она отчетливо слышала шум проезжающих машин. Торопливо пробормотав несколько слов, собеседник бросил трубку.
Задумчиво сунув телефон в карман, Барри подняла глаза на Грея.
– Ты готов? Нам пора идти.
– Кто звонил? – не утерпел Дэйли. Волоча за собой баллон с кислородом, он проводил их до дверей. – Это как-то связано с Хайпойнтом?
– Нет. Забудь, – небрежно бросила Барри. – Ничего важного. – Однако мелькнувшая у нее на губах улыбка свидетельствовала о другом. – Мы позвоним, если что-то узнаем. Ты пока отдохни.
– Хорошо. Ты особо не подставляйся, ладно? Не имею никакого желания навещать тебя в тюрьме.
– Где именно в Луизиане?
– Что?
– Ты обмолвился, что родился в Луизиане, – объяснила Барри. – В каком городе?
– Обычный придорожный городишко, каких тысячи, – пожал плечами Грей. – Держу пари, ты о таком и не слышала.
– У меня была пятерка по географии.
– Грейди.
– Первый раз слышу.
Грей вел аккуратно, не отрывая взгляд от дороги. Обе его руки лежали на руле. Они направлялись на юго-запад, в сторону штата Вирджиния. Пейзаж за окном представлял собой обычную сельскую глубинку – фермы сменялись полями, поля – лесами, но Барри и Грея это мало интересовало.
Это были первые слова, которыми они обменялись с тех пор, как сели в машину. Решив, что еще минута, проведенная наедине с мрачными мыслями, да еще в компании хранившего молчание Грея, и она попросту сойдет с ума, Барри попыталась завести светский разговор.
– И каково там? Я имею в виду – для мальчика?
– Прекрасно.
– Значит, у тебя было хорошее детство?
– Нормальное.
– В смысле – так себе?
– Разве я так сказал?
– Стало быть, хорошее?
– Я же сказал – нормальное. Неужели не ясно?
– Ясно. И не повышай голос – я не глухая. Просто интересно, откуда берутся такие, как ты.
– Такие, как я? – с сардонической усмешкой переспросил Грей. – И какие же, если не секрет?