Запускаю компьютер и бегом направляюсь на кухню ставить чайник. Выпитое пиво напирает изнутри и упорно просится наружу. Позже. Возвращаюсь в комнату, открываю почтовую программу и отыскиваю в списке контактов короткий адрес, оставленный мне моим неведомым заказчиком. Дважды щелкнув по нему мышью, набираю в открывшемся бланке письма одну короткую фразу. «Надо поговорить». Enter.
Модем, защелкав, начинает накручивать номер. Не ответит. Не ответит, скотина.
И черт с ним. Придумаем что-нибудь другое.
Налив себе кофе, возвращаюсь за машину. И, открыв «проводник», начинаю затирать на основном диске информацию, оставляя только системные файлы и псевдоинтеллектуальную оболочку Виктора. Надо бы отформатировать для надежности. Или вообще утопить винчестер в унитазе. Два других логических диска форматировать придется точно…
09
Два коротких, один длинный.
Дверь у меня без глазка, придется открывать «на голос», однако с той стороны уже слышен бодрый баритон:
– Давай, давай, шевелись, свои.
Щелкаю замками. Голова свинцовая, от бессонницы под веки набился колючий песок.
– Так, давай тапки, бегом ставь чайник, у меня всего полчаса. Кофе у тебя есть? Отлично. Где тут туалет?
Майор ФСБ Денис Вениаминович Денисов, шаркая шлепанцами по полустертому ленолиуму, проходит в кухню. Сегодня он одет в скромные джинсы и вязаную шерстяную жакетку, в форме я его не видел ни разу. И вообще мы виделись крайне редко – я не считал себя вправе без необходимости беспокоить друзей моих покойных родителей. Тогда, в микроавтобусе, суровый, седой и уже полнеющий Денисов положил мне руку на плечо и тихо сказал на ухо: «молодец, держишься…». И добавил после секундной паузы: «Звони если что. Телефон знаешь?». Это не было простым проявлением вежливости или деликатным знаком внимания: с того момента нас связала какая-то незримая, невидимая нить. Похоже, он самостоятельно возложил на себя какую-то непонятную мне ответственность за мою жизнь. Я не звонил – Денисов отзванивался сам, раз в два месяца, иногда чаще. Наши разговоры длились считанные минуты, но удостоверившись, что со мной все в порядке, Денисов как-то успокаивался и вновь пропадал на тридцать – шестьдесят дней, предлагая в случае чего беспокоить в любое время суток. Теперь этот случай настал.
– Ну, рассказывай. – Предложил он, отодвинув чашку в сторону и дожидаясь, пока кофе остынет.
И я начал рассказывать. Денисов пристально смотрел на меня, внимательно слушал, изредка прерывая мой монолог краткими уточняющими вопросами. Помешал ложечкой в чашке, закурил, бросив сигареты и зажигалку на стол, помолчал с минуту, глядя куда-то в пол.
– Значит, дайверы все-таки существуют? – Спросил он, поднимая на меня глаза.
– Значит, существуют, Денис Вениаминович. – Согласился я.
– Дурак ты, Владик.
– Сам знаю, что дурак. Что теперь делать-то?
– Разберемся.
Некоторое время он беззвучно разглядывал поднимающуюся с черной поверхности остывающего кофе жидкую струйку пара.
– Сколько у тебя продуктов?
– На день… может быть. – С неохотой признался я.
– Что надо?
– Не знаю… – Признаться, я немного растерялся. – Ну, супы быстрорастворимые, штук десять, колбасы, булки, масла… Сахар кончается.
– Язву заработаешь.
– Уже.
– Плохо. Сколько тебе? Двадцать пять?
– Двадцать три.
– Вдвойне плохо. Где тут ближайший магазин?
– Налево через дорогу будет супермаркет. Но там дорого. Сейчас, минутку…
Я зашел в комнату, взял с трюмо бумажник, вытащил оттуда две сотенные купюры и вернулся на кухню.
– Вот… – Я протянул деньги Денисову. – Надеюсь, хватит…
– Убери. – Резко сказал он, поднимаясь на ноги. – Вернусь через пятнадцать минут. Два коротких один длинный, помнишь?
– Конечно, помню. Да, Денис Вениаминович… – Я отчего-то смутился. – Сигарет бы…
– Будут тебе сигареты.
– Значит, так, – Денисов деловито выкладывал на стол пельмени, макароны, сгущенку и полуфабрикаты котлет, сверху, гордо сияя желтыми боками, лег блок «Кэмела» – картошку почистить сумеешь?
– Обижаете, – отозвался я, оторопело разглядывая неторопливо растущую на столе гору продуктов: к макаронам и котлетам прибавился килограммовый мешок отборного картофеля, сметана и два замороженных куриных окорока. Сам я редко позволял себе такие разносолы, предпочитая пищу, которую не нужно готовить.
– Дверь закрой покрепче и никому не отпирай, если мне нужно будет придти, я позвоню. На улицу не высовывайся, в Глубину – тем более. Вот тебе номер моего мобильника, на всякий случай. Все, вечером отзвонюсь.
Он протянул мне белый листок картона, на котором значилась только фамилия и номер телефона.
– Спасибо, Денис Вениаминович.
– Не за что. Закрой за мной.
Заперев входную дверь на все возможные засовы, я отправился в комнату. Бессонная ночь сказалась усталостью и головной болью, но спать уже не хотелось. Запустив компьютер, я несколько раз разложил «пасьянс-косынку», затем загрузил «биоконструктор» и принялся рисовать себе новое тело, просто так, от нечего делать. Не рисовалось: на экране медленно появлялся кряжистый сутулый мужик со злым, каким-то осунувшимся и болезненным лицом. Я стер файл не сохраняя. Писать тем более не хотелось. С какой-то отстраненной грустью я подумал о том, что вскоре меня опять ждет неприятный разговор с редактором на повышенных тонах. Ну и пусть.
Щелкнув мышью, я запустил почтовую программу, терпеливо дожидаясь писка соединяющегося модема, закурил сигарету. В почтовом ящике оказалось три письма: очередная рекламная ерунда от какой-то «службы информационной рассылки», автоматическое напоминание провайдерского сервера о необходимости вовремя оплачивать доступ в интернет с сообщением о том, что в ближайшее время будут введены в строй четыре новые многоканальные линии… Третье письмо, скромно подписанное «Клиент», заставило меня внутренне напрячься.
Даже не взглянув на обратный адрес, я дважды щелкнул курсором по маленькому изображению желтого конверта, разворачивая послание во весь экран. «Хорошо. Ресторан „Заоблачный“, Диптаун, проспект Свободы, 23. В 10.30 по Москве. Не опаздывайте». Я мельком взглянул на крошечные часы, неторопливо отсчитывающие секунды в панели задач «Виндоуз Оффис». 10:06. Сомнения длились несколько мгновений.
Второго такого случая не представится.
Значит, другого выхода нет.
Рывком поднявшись со стула, я принялся торопливо натягивать виртуальный костюм. Едва закрепив на подбородке «липучку» виртуального шлема и вставив в укрепленный на его поверхности разъем аудиокабель, я вновь уселся за клавиатуру.
– Виктор, погружение. Личность номер два, «Студент».
– Выполняю, Владислав.
Калейдоскопический водоворот.
Стремительное падение в неизвестность.
Легкое головокружение.
Глубина.
0А
Этим входом я не пользовался уже довольно давно. Берег его как резервный вариант, оставлял про запас, на всякий случай. До последнего момента я сомневался, не удалили ли владельцы сервера мою учетную запись, не стерли ли регистрационную информацию из банка данных дешевой и малоизвестной службы публичного доступа в Диптаун.
Не стерли. Крошечная комната, зеркало на стене, стол, кровать, компьютер. Все предметы обстановки стандартные, плохо детализированные, серийного производства. Здесь большего и не требуется.
Подхожу к зеркалу, придирчиво осматриваю свое отражение в серебристом стекле. На меня смотрит невысокий, узкоплечий парнишка-подросток лет шестнадцати на вид, с симпатичным, хорошо прорисованным, но неброским лицом, пепельные волосы уложены в аккуратный пробор. Джемпер, брюки, светлый пиджак. Студент-первокурсник провинциального университета.
Я знаю цену этой худощавой, тонкой фигуре.
Тело проектировалось таким образом, что этот хрупкий, сопливый паренек мог легко перебросить через себя стопятидесятикилограммового мускулистого мужика. В описание проекта виртуального образа, который я кропотливо создавал с помощью «биоконстуктора» несколько недель подряд, были заложены макросы высокой подвижности, выносливости и знание нескольких видов боевых единоборств. Банальность, но ничего лучшего в скромном ассортименте программы просто не нашлось. Внешность обманчива: хрупкого мальчишку-подростка вряд ли кто-то станет принимать всерьез. Косность человеческой психики. В свое время я прошел в этом теле двадцать уровней «Лабиринта Смерти»: парень исправно тащил на себе тяжелую неудобную броню и легко управлялся с громоздким огнеметом. Стыдно признаться: тогда я создавал это тело специально для «Лабиринта». Сейчас мне это кажется смешным.
Будем надеяться, время было потрачено не зря.
Выхожу в узкий полутемный коридор и запираю дверь на сам собой обнаружившийся в кармане пиджака ключ. Обшарпанная лестница наводит на невеселые мысли о частичной схожести двух миров, воображение услужливо заставляет меня морщиться от едва ощутимого запаха подвальной сырости и кошачьей мочи.
Рывком открываю дверь, в лицо бьет порыв свежего, прохладного ветра. Зажмурившись от слепящего глаза солнца, делаю шаг к тротуару, в надежде поймать такси.
Все-таки отсутствие сна и физическая усталость сделали свое дело, мои движения стали вялыми, реакции притупились. Иначе я успел бы отпрыгнуть прочь.
Стремительно выруливший на тротуар «Понтиак» боднул меня в живот, голова разбила лобовое стекло напротив темного силуэта водителя, плеснула кровь, чудовищной силы удар отбросил меня на асфальт. Напоследок я услышал хруст ломающихся ребер, когда сверкающее никелем колесо отъезжающей машины переехало мое тело.
Глупо.
Я смотрю на распростертую в луже крови бесформенную фигуру. На экранчиках виртуального шлема застывшая картинка сделалась условной, контрастной, мультяшной. Более чем глупо. Если они смогли вычислить меня в реальном мире, наверняка они догадываются о моих способностях дайвера. Да и на простого жителя Диптауна такая смерть вряд ли оказала бы более сильное воздействие, нежели простое раздражение. Тогда – зачем? Предупреждение? О чем? Или – все-таки не они?