Мирон пожал плечами:
— Они ведь пришли за Знаками? Если мы согласны вернуть их добром, чего тогда упрямиться?
— Надеюсь на это. Ладно. Чаю — и спать.
Следующие два дня прошли подозрительно тихо, хотя все ожидали каких-нибудь козней от трагов. Как назло, ни малейших следов деммов или их громадин-зверей встретить не удалось, видно, так далеко на запад они еще не успели забраться. Хотя нет — видели же их в окрестностях Шаксурата? Но так или иначе, приходилось грести дальше на юг, по Сурату, потом через целую вереницу озер: Эклу, Чапонг, Гримш; здесь планировали повернуть на восток, по бесчисленным протокам реки Шоа попасть в Ташт, а там и Скуомиш совсем рядом. Деммов там хватало, Мирон и Демид убедились в этом несколько недель назад.
Сначала все шло в точности как задумали. Они как раз покидали воды Чапонга. На юге раскинулось озеро Онсет, к западу простирался Гримш. Тут, в узком проливе, и подстерегла их целая флотилия лодок и тупоносых неповоротливых плотов.
Мирон с Лотом сразу перестали грести, пытаясь определить, где удобнее пробиться к берегу. На суше еще можно потягаться с нападавшими, три Воина, сомкнув спины, дорого стоят. Но позади тоже чернели на воде несколько плотов. Засаду проморгали, потому что не ждали ее.
Демид стоял, пригнувшись, на носу и сжимал меч.
— Погреби-ка сам, — сказал Лот, вставая.
Мирон послушно сдвинулся и взял второе весло. Лот перебрался на корму.
Одна из лодок приблизилась; в ней стоял высокий плечистый мужчина в развевающемся плаще. В руке у него сверкал узкий хоразанский меч.
— Эй, Лот! — крикнул он. — Ты ли это?
Голос стелился над водой, чуть заглушаемый туманом.
— Протас? — неуверенно отозвался Кидси.
У Мирона отлегло от сердца: Протас Семилет, Воин из Гурды, с которым съеден не один пуд соли и пройдена не одна верста, и по размокшим тропам Шандалара, и по бескрайним гурдским степям, и по глухим лесам Фредонии, и по сагорским перевалам.
— Я, Кидси. Пристанем?
— Пристанем, — согласился Лот.
Мирон немедленно погреб к близкому берегу. Спустя несколько минут плоскодонка, подмяв под днище упругие стебли опоки, ткнулась носом в пологий берег. Лодки и плоты тянулись следом, охватывая их широким полукольцом.
— Не нравится мне это, — процедил Демид, щуря глаза. Пальцы его нервно елозили по рукояти меча, лезвие покоилось на плече. Мелкие капли дождя стекали по отполированному клинку к витой гарде, оставляя на металле мокрые дорожки.
— Да брось ты! — успокоил его Мирон. — Это же Протас!
Демид о Протасе только слыхал, видеть же его ранее не приходилось. Лот хранил молчание, но в глазах его легко угадывалась тревога.
Лодка с Протасом пристала первой, за ней еще несколько. Пяток плотов остались на воде, прочие неторопливо приближались к берегу.
Протас во главе двух десятков меченосцев приблизился. Лот демонстративно убрал меч в ножны, покосившись на Демида, но тот так же демонстративно оставил свой на виду. Без тени беспокойства Протас спрятал клинок.
— Здравствуйте, Воины, — сказал он.
— Семилет! — Мирон растопырил руки для объятий и шагнул вперед, но Протас предостерегающе вытянул ладонь ему навстречу.
— Погоди, Шелех. Сперва потолкуем.
Мирон замер, недоуменным взором пожирая товарища.
— Что с тобой, Семилет? — Мирон показал ему пустые ладони. — Это же я, Мирон!
— Я вижу. — Протас хмурился. Чувствовалось, что ему очень нелегко сейчас.
— Говори, Протас, — предложил Лот. — Нам нечего скрывать.
— Мне тоже нечего скрывать, — кусая губы, ответил Воин. — Знаете, зачем меня послали траги?
— Догадываюсь. Отобрать у нас Знаки.
Протас еле заметно кивнул:
— Правильно. Отобрать все Знаки, сколько у вас найдется. Но сперва — убить всех троих.
Лот не удивился. Методы трагов ему были прекрасно известны.
— Что же, — он развел руками, — мы готовы. Но мы будем сражаться, Протас, ты же знаешь.
— Пропади все пропадом, Лот! Я не стану с вами сражаться! Не верю я трагам! — заорал Протас с ненавистью. — Что вы натворили? Что вообще происходит?
— Я могу рассказать, Протас, — предупредил Лот, не повышая голос. — Но это тяжелое знание, — добавил он, вспомнив Дервиша.
— Поймите меня, — хрипло выдавил Протас. — Я всю жизнь выполнял их приказы. Не знаю, во что вы умудрились впутаться, но не траги стояли со мной плечом к плечу в битвах. И не их кровь смешивалась с моей. Я еще никогда не скрещивал меч с другим Воином в поединке насмерть. Я не хочу этого! — в голосе Семилета сквозило отчаяние.
— Присядем, Протас, и ты все узнаешь. Вот наша лодка. И ребят своих зови, пусть знают правду.
— Тогда я и Дитриха крикну, — сказал Протас уже спокойнее. — Он на плоту.
— Шварца? И он тут? — Лот что-то прикинул в уме. — Гм! Пять Воинов, это уже кое-что!
Говорил он так, словно не сомневался, что весь этот отряд через некоторое время объединится с тройкой шандаларцев.
Когда остальные плоты пристали невдалеке и Дитрих Шварц, всегда серьезный бородатый фредонец, уселся подле Протаса на борт плоскодонки, а ратники столпились рядом, Лот негромко, но чтобы все слышали, изложил историю Знаков из Мира деммов, поведал о судьбе Дервиша и Даки и о возможной войне с чужаками в Шандаларе.
Лот умел говорить убедительно.
— Вот и все. Вам решать, с кем быть.
Меченосцы зароптали, Дитрих вопросительно уставился на Протаса. Тот глядел на Лота, стиснув зубы.
—Что же, — сказал наконец Семилет, — нечто подобное я и ожидал услышать. Знай, Лот, и ты, Мирон, и ты, Демид Бернага: отныне нас четверо. Я — с Воинами, потому что я тоже Воин. А за трагами подвигов я что-то не припомню.
— Пятеро, — коротко, но весомо вставил Дитрих. — И фредонцы с нами, — указал он на отряд.
Только Мирон заметил, какое испытал облегчение Лот Кидси. Неестественная бледность покидала его лицо.
— Эй, Протас, — улыбнулся Мирон, обращаясь к товарищу. — Теперь-то хоть можно тебя обнять?
Протас крепко сжал его плечи:
— Здравствуй, Шелех! Ты снова под ногтем у судьбы, значит, у тебя все в порядке!
— Ага! — хохотнул Мирон, умевший легко менять настроение. — Но теперь рядом ты, Протас, значит, все будет в порядке и дальше. Даже у судьбы ломаются ногти.
— Что делаем? — поинтересовался практичный Дитрих.
Лот, продумавший все заранее, сказал:
— Наверное, поступим так: ты, Дитрих, со всеми ратниками уходи на запад и расскажи обо всем кому сможешь. Думаю, большинство Воинов примет нашу сторону. Да и люди нам вроде бы верят.
— Трагам тоже верят.
— Но нам — больше, — сказал Лот убежденно, и это было правдой. — Когда накатываются кочевники, они видят Воинов, а не трагов. Так что постарайтесь, чтобы как можно больше людей узнали об их темных делишках. А мы вчетвером попробуем вернуть Знаки чужакам-Воинам.
— Времени у нас мало? — предположил Дитрих.
— Не знаю, — честно сказал Лот. — Полагаю, что так.
— По плотам, — скомандовал Дитрих своим меченосцам. — До встреч, Воины!
Он пожал всем руки и пошел к лодкам, ни разу не обернувшись; его люди потянулись частью за ним, частью к плотам, приставшим по другую от плоскодонки шандаларцев сторону. Таков он был, Дитрих Шварц, — невозмутимый и незыблемый как скала фредонец, всегда больше делавший, чем говоривший.
Его проводили взглядами и боевым кличем.
— До темноты еще часов пять, — сказал Лот, глянув на небо. — В путь?
— В путь, — подтвердил Мирон, сталкивая лодку в воду.
Гребли до самого вечера, слушая сбивчивый рассказ Протаса о войне во Фредонии. Кочевники добрались и туда.
Шандалар сеял на них мелкий монотонный дождь.
Утром на стоянку заявились два трага и монах с архипелага, запахнутый в черный плащ по самые глаза. Мирон только головой покачал: ну и компания!
Четверка Воинов настороженно ждала известий.
— Плохие новости, — начал один из трагов.
— Плохие для вас или для нас? — поинтересовался Лот.
— Для всех. Придется, похоже, на время забыть о распрях.
— Неужели?! — скептически обронил Лот, уверенный, что это не что иное, как очередная уловка. — Кстати, нас стало больше, вы заметили?
— Заметили, — ответил траг. — Но речь не об этом. Нам действительно придется ненадолго заключить перемирие.
— Значит, мы воюем? Спасибо за откровенность, — поклонился Лот.
— Это вы воюете. — Траг озабоченно хмурился. — Отдали бы Знаки, и все.
— Ага, — кивнул Лот, — мы, значит, воюем, а вы — ангелы. Кто же тогда приговорил нас к смерти?
Протас, Мирон и Демид не вмешивались, предоставив Лоту право вести разговор, но слушали они во все уши, внимательно и с интересом.
— Повторяю, сейчас не время спорить. Опасность нависла над Миром. Над всем нашим Миром. И над Миром деммов тоже. Скажи, Рон.
Вперед выступил монах, откинув с лица капюшон, и Шелех тотчас узнал его: это был тот самый, что передал им в Зельге слова настоятеля Уордера. Что нужно повидаться с Лероем…
— Они не лгут, Воины. Угроза вполне реальна.
— Что же может угрожать Мирам? С чем не в состоянии справиться хваленая магия трагов? Пусть траги деммов бессильны, но вы-то что?
— Дверь открывается, — перебил монах. — Гораздо раньше, чем ожидали. Это дело Воинов.
Лот осекся. Он понял. Но вдруг это всего лишь уловка? Очередная полуложь-полуправда? Дервиш говорил, что нечисть из-за двери способна уничтожить оба Мира. Неужели траги пошли бы на подобный обман?
Что-то нашептывало ему: на этот раз траги не лгут. И еще чувствовалось: развязка приближается.
Лот взглянул на товарищей, те — на него.
— Ну? — спросил Мирон с надеждой. Но Лоту нечего было сказать.
И тут кто-то подергал его за рукав. Лот обернулся.
Задрав голову, рядом стоял Дервиш-мальчишка со своим неразлучным псом.
— Они говорят правду, Воины. Можете им довериться. Но потом, когда дверь станет закрываться, берегитесь.
Траги с ненавистью глядели на того, кому некогда отказали в праве быть человеком. Но молчали. Мир был нужен им целым.