– Еще бы. Но после захвата здания Егер запер всех детей в комнате, и они не пострадали. Как только его кореша закончили свои дела, он убил всех взрослых.
– Оказывается, в парне есть сентиментальная жилка.
– Кто бы мог подумать, да? Затем он надел армейский реактивный ранец и стартовал с крыши, делить сорванный куш с сообщниками.
– Уцелевшие после дележа?
– Егер. И куш. Большую часть которого он пустил на создание своей криминальной империи. Оружие, наркотики, порнография, сексуальное рабство, заказные убийства – прямо-таки преступный супермаркет.
– А это правда, что он подвесил одну из своих жен за ноги и выпотрошил, после чего она истекла кровью?
– Правда. И это многое о нем говорит, ведь так?
– А другой?
– Джек Бейтс. Его преступный путь начался в четырнадцать лет с убийства собственной матери. Кроме того, он еще и съел часть ее трупа. Дальше стало только хуже. Умом-то он не блещет. При побеге Егер использовал его в качестве ударной силы. Бейтс просто огромный и, судя по всему, готов сделать всё, что велит босс. Например, убить двадцать три человека при побеге из «Тартара». Голубки в заключении. История стара как мир.
– Как одиночка умудрился уложить двадцать три человека? Чем он был вооружен?
– Он был безоружен.
– Впечатляет. Но верится с трудом. Кстати, под «не блещет умом» ты подразумеваешь, что он умственно отсталый?
– Тут не всё так просто. После убийства матери его отправили в колонию для несовершеннолетних, а там, наверняка, жизнь была не сахар. Бейтс утверждает, что, когда он находился в заключении, его заставили участвовать в исследованиях компании «МетКон Фармасьютиклс».
С тихим шелестом застегнув «молнию», Мэд хмуро глянула на Джекса.
– На нем ставили опыты?
– Ему сказали, что это тестирование нового лекарства. Согласно их утверждениям, они испытывали препарат, повышающий производительность и увеличивающий продолжительность жизни. Назывался он, вроде бы, «Хаксон-Кей».
– Какого рода производительность?
– Он не сказал.
– Думаю, ему никто не поверил.
– Само собой, в «МетКон» всё отрицают, а власти скорее поверят солидной фармацевтической компании, чем малолетнему преступнику, съевшему собственную мать. Начальство колонии также опровергло эту информацию. Однако это уже не первый случай, и есть доказательства закулисных договоренностей между «МетКон» – или другими корпорациями – и различными тюремными учреждениями. Но этих доказательств недостаточно, чтобы заинтересовать власти.
– Их никогда не будет достаточно.
– Конечно, нет. Кому, как не нам, это знать. И, кстати, отвечу на твой вопрос – Бейтсу, действительно, никто не верит. Он утверждает, что эксперименты сделали его совсем не таким, как прежде – тупым и ужасно злым.
– Злее, чем был подросток, убивший и съевший мать?
– Достаточно злым, чтобы убить двадцать три человека за восемнадцать минут. Думаешь, он говорит правду?
– В отличие от властей, я склонна доверять корпорациям, – особенно фармацевтическим – меньше, чем кому бы то ни было еще. Даже малолетнему преступнику, съевшему собственную мать. Мы знаем, что такое случается, Джекс, а такие, как Бейтс, становятся идеальной мишенью, именно потому, что им никто никогда не поверит.
– Мы собираемся брать Егера и Бейтса живыми?
– В нормальной ситуации стоило бы, потому что за живых обычно вознаграждение больше. Но ситуация явно ненормальная. Эти двое, не задумываясь, уничтожат любого, кто встанет у них на пути, да и без боя точно не сдадутся. Они тяжело вооружены, а мы не можем допустить здесь резни – слишком много колонистов, и велика вероятность, что среди них будут жертвы. Эти двое нужны живыми или мертвыми, и, я надеюсь, тут нам не соврали, потому что назад в «Тартар» я привезу либо тела в мешках, либо по пальцу от каждого. Все равно, вознаграждение одинаковое. Эти ребята им очень нужны.
– Вселенная будет тебе благодарна. Даже их матери будут благодарны. Ну… По крайней мере, мать Егера – точно. Она-то еще жива. Полностью отреклась от него.
– И правильно сделала.
Закончив одеваться, они перешли к стойке с оружием и начали пополнять свой арсенал. Мэд взяла смит-вессоновский «магнум» триста пятьдесят седьмого калибра, «глок» сорокового калибра и обрез, который идеально помещался в длинный карман на ее правом бедре. Добавила к этому электрический кастет, бивший током при каждом ударе, и нож. Затем, немного подумав, прицепила к поясу несколько ударных светошумовых гранат. На всякий случай.
Повернувшись к Джексу, она сказала:
– Как только мы выйдем отсюда, ты должен, не задумываясь, пристрелить любого из этих двоих, если представится случай. Сразу же, как мы их догоним.
– Другими словами, стрелять на поражение.
– Ага.
– Краткость никогда не была твоей сильной стороной.
Она хмыкнула и сказала:
– Заткнись, Джекс.
Мэд случайно оказалась в нужном месте в нужное время. Она прилетела на «Тартар» навестить старинную приятельницу, заключенную здесь. Джевел Варгас отбывала срок в зоне минимального контроля, потому что ее преступления имели ненасильственный характер, и, к тому же, она пошла на сделку со следствием. Она была кибервором, укравшим кучу денег у плохих парней, которые немедленно возжелали вернуть все назад. Когда они добрались до нее, Джевел заключила сделку с властями и передала им всю информацию на преступников, которых ограбила. Власти получили необходимые им доказательства и смогли упечь всех плохих ребят за решетку, а Джевел скостили срок и создали условия для его комфортного отбывания.
Не прошло и нескольких минут с начала их встречи, как взвыла сирена и вспыхнули красные тревожные огни. Взрыв, прогрохотавший на другом уровне, сотряс корабль. Затем еще один.
Мэдисон Восс использовала вымышленные имена всегда и везде, где существовала вероятность быть узнанной. Но, чтобы попасть на «Тартар» и увидеть Джевел, ей пришлось назвать свое настоящее имя и пройти проверку личности. Поймав пару очень важных беглецов, она заработала определенную репутацию как охотник за головами среди сотрудников органов правопорядка и системы исполнения наказаний. Охране понадобилось всего несколько минут, чтобы выяснить, что она в комнате для посещений «Б3», и проводить ее на административный уровень. Там ее ввел в курс дела начальник тюрьмы Джеффри Вэллингфорд – невысокий, но плотный крепыш с такой черной кожей, словно он был частью ночи, на которую надели униформу.
Двое мужчин совершили побег из «Тартара» на украденном шаттле. На каждой палубе корабля, откуда могли стартовать вооруженные крейсера, они заложили взрывчатку. Та сработала, как только беглецы покинули корабль. Два офицера с «Тартара» начали преследование на других шаттлах, но шаттлы не были вооружены и оснащены для преследования и возвращения беглецов, и, в итоге, они их упустили.
– Возможно, это несколько преждевременно, – сказал начальник Вэллингфорд, – но мы взяли на себя смелость отослать личные дела преступников на ваш корабельный компьютер. Я надеюсь, вы сейчас свободны и можете взяться за это дело, потому что этих двоих нельзя оставлять на свободе. Вы это сами поймете, ознакомившись с файлами.
– Я свободна, – согласилась Мэд. – Двадцать пять миллионов, и половина вперед.
– Мисс Восс, вы знаете, что это просто возмутительно…
– Мэд, – поправила она с улыбкой. – Мне больше нравится Мэд. И цена моих услуг не обсуждается. Двадцать пять миллионов, и половина вперед, или я возвращаюсь к своей подруге. – Когда он непонимающе уставился на нее, Мэд добавила: – Сами знаете, в таких случаях время имеет огромное значение.
Секунду спустя Вэллингфорд кивнул.
И вот теперь они готовились столкнуться с «прелестями» сурового климата Ахерона, и все это даже без обеда.
Джекс уже привык к экстренным выездам, и установленный порядок стал его второй натурой. Они были вместе уже четыре года, и она возложила на него обязанность следить за тем, чтобы она сохраняла здравый рассудок во время работы. Особый друг Мэд, занимавший высокий пост в корпорации «Гипердин», помог ей приобрести сделанного на заказ андроида. Она получила доступ к таким техническим достижениям, которых широкая публика дождалась только с выходом намного более поздних моделей. Это стоило целого состояния, но она собрала деньги, поскольку точно знала, чего хочет: андроида-мужчину с чувством юмора. Того, кто сможет ее рассмешить. Этакого умника.
Охота за головами была нелегким делом, но оплачивалась хорошо и занимала все ее время. Так что, его не оставалось на общение с другими людьми, а именно этот навык был у Мэд совсем неразвит. Она ненавидела пустую болтовню и считала большинство людей мелочными и ограниченными. Мэд часто говорили, что у нее «депрессивный» тип личности, и она полагала, что так и есть. Возможно, именно поэтому ей было так трудно ладить с людьми. Они все, похоже, были чертовски счастливы без всякой на то причины. Или, что намного хуже, по какой-нибудь идиотской причине. Но она старалась не принимать антидепрессанты или другие лекарства, если без этого можно было обойтись. Ей всего лишь нужен был друг. И ей его сделали.
Джекс был ее единственным другом. Мэд никогда не забывала о том, что он – андроид, сделанный по ее заказу, но это не имело значения. Она действительно привязалась к нему, потому что он смешил ее, когда это было нужно, и затыкался, когда она просила. Он помогал ей не сойти с ума.
– Пойдем, заработаем немного деньжат, Джекс.
– Пойдем. Ой, и я, наконец, постреляю на поражение. Это так волнующе. Я, кажется, даже немного описался.
Мэд хмыкнула и сказала:
– Заткнись, Джекс.
Тонкий вопль Бейтса, с нотками ужаса, переходящего в истерику, ударил по ушам Энцо Егера, раздавшись внутри защитного шлема. На секунду этот вопль перекрыл даже постоянный звук бьющего по шлему дождя и грохотание грома. Егер посмотрел на спутника; он мог разглядеть его довольно хорошо только потому, что стекло на его шлеме было покрыто чем-то водоотталкивающим, обеспечивающим четкую видимость.