Затем мы услышали гром, словно десять миллионов копыт цокали по горам. А затем… волна. По-другому и не скажешь. Просто волна разъяренных зеленых тел скатывалась с горы прямо на нас. Всё оказалось намного хуже, чем мы ожидали. Капрал Ричардс был нашим передовым наблюдателем. Он погиб ужасной смертью – его за секунду растоптали в кровавое месиво.
Мы открыли огонь изо всех орудий. Единственной нашей надеждой было пробить дыру в этой волне, чтобы из достаточного количества трупов соорудить своего рода стену. Но вскоре наши импульсные винтовки дали сбой. Вот только рой продолжал приближаться.
Ужасный инцидент на LV-832 был не единственным. Проблемы возникали везде, куда были доставлены испорченные боеприпасы. Как только винтовки нагревались, патроны начинали расширяться и застревать, становясь причиной технического сбоя. А бывало, патроны детонировали еще в магазине, что влекло за собой катастрофические результаты.
Вы когда-нибудь видели, что десятимиллиметровый разрывной снаряд делает с человеком? Он проникает в плоть, а затем взрывается. Вторичные раневые каналы – штука неприятная. Можно, конечно, заткнуть рану, но… Это действительно ужасно. О да, теперь-то мы их любим. Но тогда, в 71-м… представьте, что снаряд сдетонирует еще в винтовке, прямо возле лица. Или еще хуже. Я слышал о парне, у которого импульсная винтовка взорвалась и спровоцировала взрыв гранатомета. Морпехи боялись собственных винтовок. Некоторые ребята носили с собой короткоствольные ружья на случай ближнего боя.
Стали ходить слухи о морпехах, найденных мертвыми на поле боя рядом с разобранной винтовкой, погибших во время отчаянной попытки устранить поломку.
«Армат», надо отдать им должное, не стал отрицать свою вину. Вместо этого они взялись за дело: нашли причину, предупредили Космическое командование и попытались отследить бракованные боеприпасы. К началу слушаний М41 уже работала как нужно. Однако ее дурная слава еще долго ходила по линейным подразделениям, и эта тема до сих пор горячо обсуждается любителями оружия.
В конструкцию немедленно внесли изменения, чтобы сделать М41 менее уязвимой, а также добавили больше кулеров. Ко встроенному электронному счетчику боеприпасов добавили светорегулятор, так как морпехам приходилось заклеивать предыдущие версии изолентой, чтобы не выдавать свои позиции во время ночных операций. Эта версия винтовки была названа М41А, и она до сих пор является стандартным оружием армии Соединенных штатов Америки и Колониальных морпехов.
После устранения недостатков М41А стала зарабатывать себе другую репутацию.
Наш отряд «Шайенн» прибыл на LZ словно метеорит. Было взорвано столько снарядов и зенитных средств, что ночное небо светилось, как на День независимости. Мы еще не успели приземлиться, а к нам уже с трех сторон пробирались разведчики. Мы потеряли двух бойцов еще до того, как покинули свой транспорт. В наш БТР угодила ракета, и мы потеряли нашего лейтенанта. Мятежники Делорме подготовились к нашему визиту, зарылись в окопы и с нетерпением ждали битвы.
По приказу мой отряд должен был захватить и удержать береговую взлетную площадку. Мы встретили жесткое сопротивление на каждом шагу. Их хорошо профинансировали. Многие мятежники носили самую современную карбоновую защиту, хотя наши импульсные винтовки все равно с ней справлялись. Сотрудники службы ведомственной безопасности Делорме носили эти тяжелые сервоприводные доспехи. Мы называли их «танкистами». Крепкие ублюдки. И хотя наши десятимиллиметровые патроны не могли пробить их броню, самого удара и микровзрыва было достаточно, чтобы отбросить их и дать возможность моим морпехам приблизиться и прикончить их через прорезиненные стыки их доспехов. М41 настолько мощная, что мы просто обстреливали «танкистов», пока не попадали в самые уязвимые участки, и они падали.
Мы прорывались улица за улицей, дом за домом. Из окна нас начал обстреливать снайпер, мы бросили туда гранату и стали продвигаться дальше. Достигнув взлетной площадки, мы поняли, что были одни. Никто больше сюда не пробился. Мы должны были держать позиции, иначе вся миссия оказалась бы завалена.
Битва продолжалась всю ночь. Повстанцы забрасывали нас всем, что было у них под рукой. Мы палили из импульсных винтовок так, что их дула раскалились докрасна, но они не подводили, не заклинивали, даже не кашляли. «Шайенны» пролетали мимо на огромной скорости и сбрасывали нам ящики с патронами и гранатами, чтобы мы могли обороняться.
Я в первый раз пользовался М41А. Она не подвела меня тогда и ни разу с тех пор. После Делорме я брал импульсную винтовку на каждую богом забытую планету, орбиталь, луну, заброшенную колонию и битву с Чужими. Я использовал ее в условиях нулевой гравитации и под водой. От полярных пустошей до горячих песков, перегружал ее, ронял, поджигал, но М41А ни разу не подвела.
Импульсная винтовка – самая подходящая винтовка для Колониального морпеха.
М41А завоевала уважение каждого воина, который пользовался ею или… против которого ее использовали. Это механическое чудо заняло свое место в истории, как одна из лучших винтовок, когда либо принятых на вооружение. Импульсная винтовка славится тем, что она побывала везде и делала невозможное. Редкое оружие может стать воплощением смелости и неудержимости солдата, которому оно выдано. Таким оружием стала импульсная винтовка М41А.
Это была «Сага об оружии».
Не для прессыКит Р.А. деКандидо
– Мисс Хасегава готова вас принять, мисс Киджела.
Николь Киджела боялась услышать эти слова, как только вошла в обставленную со вкусом приемную генерального директора «Хасегава Ньюс Сервис».
За пятнадцать лет, которые она проработала в ХНС (десять из которых – полевым журналистом), Николь ни разу не была в офисе Хироми Хасегавы.
Черт, да ей вообще не приходилось встречаться с известной главой корпорации один на один. Конечно, они бывали в одной аудитории, но это, как правило, было огромное функциональное пространство на каком-нибудь мероприятии. И то Николь оказывалась в нескольких метрах от нее всего раз или два.
С чувством опасения и страха Николь спрятала свой планшет в сумку – она записывала еще несколько идей для статьи про доктора Шалабаллаз Рао – и подошла к огромной металлической двери, которая любезно перед ней открылась.
Первым делом она отметила, что Хироми Хасегава сидела за деревянным столом. На его поверхности было немного вещей, чему Николь удивилась, так как обычно столы руководства либо завалены всяким хламом, либо абсолютно пусты, а у Хасегавы было что-то среднее.
Женщина встала, и Николь поразилась, какой она была низкой. На подмостках и трибунах Хасегава выглядела самым высоким человеком в аудитории, но на самом деле ее рост едва превышал полтора метра.
Также Николь заметила, что лицо главы ХНС было значительно преображено пластическими операциями, хоть и очень качественно. Если бы Николь не провела для статьи тщательное изучение последних техник модификации тела, она бы ничего и не заметила.
Хасегава обошла деревянный стол и протянула руку:
– Рада наконец познакомиться с вами, Николь.
– С-спасибо, мэм, – Николь неуверенно пожала руку.
– О, ради бога, не называйте меня «мэм». Если бы тут был кто-то еще, то конечно, я бы сама настаивала на этом, но раз мы наедине, формальности – пустая трата времени, а его у меня не так много. Пожалуйста, зовите меня Хироми.
Испытывая чувство дискомфорта от необходимости быть столь фамильярной с самой большой шишкой в журналистских кругах, Николь вымолвила только:
– Хорошо.
– Пожалуйста, присаживайтесь, Николь, – сама Хасегава села на краешек своего вычурного стола.
– Благодарю, – Николь села.
Хасегава наклонилась вперед с заговорщической улыбкой.
– У вас такой тревожный вид, Николь. Уверяю, вам здесь совершенно нечего бояться.
– При всем уважении, истории о встречах в вашем офисе, которые я слышала, доказывают обратное.
Пренебрежительно махнув рукой, Хасегава ответила:
– Это просто сплетни и инсинуации, – затем ее улыбка превратилась в злобную ухмылку. – Причем прошу заметить, я сама начала их распространять. Не люблю личные встречи, поэтому предпочитаю по возможности ограничить их только неприятными заданиями, так что они могут закончиться увольнением. Однако не беспокойтесь, это другой случай. Обещаю, вы покинете этот кабинет в той же должности и с той же зарплатой, какие у вас были до того, как вы переступили его порог – чего, честно говоря, нельзя сказать о тех многих, кто сидел в этом кресле до вас за последние несколько лет. – Она немного поерзала на месте и встала. – Это искусственное дерево очень неудобное. Жаль, что нельзя заказать мебель из натуральной древесины.
Николь еле сумела промолчать, и это было заметно. Хасегава посмотрела на нее из-под тяжелых век и снова села за стол.
– Вы хотели что-то сказать, Николь?
C одной стороны, тон бизнесвумен говорил, что Николь должна ответить, причем осторожно. С другой стороны, этот же тон говорил, что ей все равно не понравится ответ.
Однако первое пересилило второе.
– Несколько лет назад я писала статью про закон о лесе и о том, что использование растений сейчас так строго регулируется, что на Земле их осталось едва ли достаточно для того, чтобы поддерживать в воздухе баланс кислорода. Я видела натуральную древесину и разговаривала с людьми, которые ее подделывают. Стол, за которым вы сидите, либо сделан из натурального дерева, либо это настолько качественная подделка, что она стоит намного дороже оригинального изделия.
К огромному облегчению Николь Хасегава улыбнулась.