Рашад покачал головой:
– Может, успел, а может, и нет, понятия не имею. Благодаря Хсу и Большому Ди от гребаного узла связи осталась лишь огромная дыра. Забрали шестерых ублюдков с собой, хоть ничего из этого и не вышло.
Все это время Вашингтон следил за детектором движения, и вдруг он воскликнул:
– Они идут!
Николь забрала у Степаняна кобуру и вытащила пистолет.
– Прости, Степ, похоже, это и правда было твое последнее задание.
Она встала рядом с Вашингтоном и сняла пистолет с предохранителя.
Вашингтон посмотрел на нее.
– Знаешь, как им пользоваться?
– Разберемся, разве нет?
– Ага, – он фыркнул. – Кажется, я так и не допишу свой роман.
– Нет, – согласилась Николь, выставив пистолет за баррикаду и прицелившись. – Остается надеяться только, что Хсу успел отправить мой последний репортаж.
Я: И о чем твой роман?
РЯДОВОЙ ВАШИНГТОН: Ну, он про парня и девушку, которые познакомились на Луне, но затем их разлучили, потому что ее родителей перераспределили на Землю. В жизни их обоих происходят сумасшедшие события, а потом, когда им уже за девяносто, они находят друг друга, чтобы начать все сначала.
Я: То есть это любовная история?
РЯДОВОЙ ВАШИНГТОН: Что-то вроде того.
Запись беседы с рядовым Аликом Вашингтоном, Колониальная морская пехота, «Джей Компани», проведенная Николь Киджелой.
Хироми Хасегава прочла сообщение, которое было отправлено ей напрямую с планеты LV-418 ровно две недели назад. Отправителем была Колониальная морская пехота, но идентификационный номер принадлежал Николь Киджеле.
Судя по сообщению, Николь погибла, так же как и остальные члены «Джей Компани». Но перед смертью она раскрыла историю века. Файлы, прикрепленные к письму, раз и навсегда доказывали, что «Вейланд-Ютани» намеренно скрыла существование Ксеноморфов на LV-418.
Хироми покачала головой:
– Я знала, что ты талантливая, Николь. Отличная работа.
Затем она удалила все сообщение целиком и набрала личный номер генерала Эмилио Круза. Тот сейчас был на Филиппинах, так что у него было примерно четыре утра и он, должно быть, спал.
И действительно, хриплым голосом Круз спросил:
– Хироми, ты знаешь который час?
– Да, Эмилио, я знаю, сколько сейчас времени. Но думаю, ты не захочешь ждать до утра, чтобы услышать, что я оказалась права. «Вейланд-Ютани» замела следы не достаточно хорошо. Одному из моих репортеров практически удалось доказать существование Ксеноморфов на LV-418.
У Круза расширились глаза, на лбу выступили капельки пота.
– И ты уже…
– Успокойся, Эмилио, я уже уничтожила все улики, а Ксеноморфы сделали то же самое с моим репортером… и «Джей Компани», между прочим.
Махнув рукой, Круз сказал:
– Уверен, они погибли геройской смертью. Для этого их и тренируют, – он выдохнул. – Отличная работа, Хироми. Я сообщу совету директоров «Вейланд-Ютани». Уверен, они хорошо заплатят тебе за эту информацию, как и всегда.
– Отлично, – она улыбнулась. – Приятных снов.
Пустое гнездоБрайан Кин
Когда младший капрал Ломбардо наконец отыскал улей, женщина, казалось, испугалась его больше, чем окружавших ее Чужих. Она стояла на коленях в гнезде, дрожа всем телом, окруженная вылупленными яйцами, высохшими телами лицехватов и закутанными в коконы трупами своих товарищей. С широко раскрытыми глазами она уставилась на Ломбардо, и ее губы напряглись в беззвучном крике.
Ломбардо знал, каково ей. Всего несколько минут назад он тоже кричал.
По правде говоря, он кричал на протяжении всего последнего часа, начиная с момента, когда их подразделение прибыло на Таурус 7. Это касается всех членов двух стрелковых отрядов. На самом деле, кричать не приходилось только капитану Маффи, лейтенанту Кеннеди и техническому помощнику Дилану, андроиду-синтету, – все они были в безопасности на десантном корабле UD-4, а Томас, еще один синтет отряда, прятался на водительском сиденье БТР, припаркованного снаружи. Ломбардо знал, что они не кричали, потому что их голоса время от времени эхом отдавались в его наушниках: требовали доложить обстановку, или, точнее говоря, гадали, какого черта происходит на продовольственном складе.
Честно говоря, Ломбардо и сам не знал, какого черта там происходило. В наушниках он слышал крики членов другого отряда, как слышал их и его командир. После этого связь с ними пропала. Капрал подозревал, что все они погибли, и возможно, самой жестокой смертью. Единственное, о чем он знал точно, это то, что остальные члены его отряда – Блейзи, Хаймбух и Антонио – были мертвы. Вся его экипировка была забрызгана их кровью. Ломбардо мог бы сообщить об их участи на корабль, но тогда бы у него осталось меньше времени на крики.
Он перевел взгляд с женщины на Ксеноморфов, а затем снова на нее. Ни она, ни ее похитители не шевелились. Гнездо располагалось в бывшем блоке управления фильтрацией воздуха, в самом центре продовольственного склада, попасть куда можно было только через узкий служебный туннель и люк. Ломбардо стоял в проходе – грудь колесом, плечи расправлены, чтобы выглядеть больше и отважнее, чем он был на самом деле. Правда, в данный момент капрал не чувствовал ни своей силы, ни смелости. Он был напуган, его тошнило и трясло от вбрасываемого в кровь адреналина. Импульсная винтовка М41А была тяжелой, как никогда. Он очень хотел обернуться, просто чтобы убедиться, что Чужие не крадутся за ним по коридору, но боялся отвести взгляд от тех, что уже были впереди.
В блоке управления было темно, в углах, за пределами видимости, что-то шевелилось. Очевидно, еще больше Чужих копошилось в темноте, но их нельзя было разглядеть благодаря черно-синей окраске. Вдруг Ломбардо заметил огромный яйцеклад, приклеенный к потолку вязкой и прочной органической субстанцией. Наличие яйцеклада говорило о том, что где-то в помещении скрывалась Королева. К счастью для него, Королева была ограничена в движениях из-за огромного веса яйцеклада. Он помнил это с тренировок: Королева не может двигаться вместе с ним. Ей во всем помогают трутни.
Ломбардо перестал всматриваться в тени и попытался сфокусироваться на том, что можно было разглядеть. Он насчитал четверых воинов плюс женщину. Она выглядела ужасно. Конечно, в улье Ксеноморфов любой будет так выглядеть, но с ней явно было что-то не то. Она казалась болезненной. Насколько Ломбардо мог судить, ей было слегка за сорок. Красивая, несмотря на грязь и кровь, но слишком худая – одежда прямо болтается. Волосы жидкие и безжизненные, а кожа, бледная как полотно, чуть ли не светится в темноте. Руки и шея покрыты ужасными фиолетовыми синяками. Капрал удивился, почему она не в коконе, как остальные сотрудники продовольственного склада. Женщина не торопилась давать объяснения, она просто продолжала смотреть на него, как и Ксеноморфы, которые, казалось, ждали приказа. Почему-то тишина пугала больше, чем сами Чужие.
– Мне явно недоплачивают за подобное дерьмо, – пробормотал Ломбардо.
– Повторите, Ломбардо? – бесчувственный механический голос Томаса в наушниках звучал еще более холодно, чем в жизни.
– Не могу говорить, – прошептал капрал.
Чужие отреагировали на его голос возней и шипением. Они посмотрели друг на друга, наклоняя свои продолговатые головы, а затем снова повернулись к человеку. Очевидно, они общались, но Ломбардо не понимал как. У них не было черт лица, за исключением ужасающих ртов – ни глаз, ни ушей. А их похрипывания и шипения не были похожи на язык. Так как же они общались? При помощи телепатии? Или каких-нибудь феромонов? А может, эти щелкающие и шипящие звуки, которые они издают, действительно являются каким-то идиотским языком?
Ломбардо задумался, умеют ли Ксеноморфы кричать, и на что это может быть похоже.
Мысленно он снова вернулся к своему отряду. Хаймбух пал первым, меньше чем через пять минут после того, как они вошли на территорию склада. Ксеноморф вонзил острый как лезвие хвост в его тело, словно нож в масло, несмотря на индивидуальные доспехи М3-1. Ломбардо нахмурился, вспомнив, как их командир толкал речь о новом бронежилете. Что производитель, «Армат Баттл-филд Системс», специально разработал его для битвы с Ксеноморфами. Что он легкий и удобный, но в то же время обеспечивает максимальную защиту. Что состоит из нескольких слоев: титанового сплава, карбида бора, а под ними – слой углеродного волокна. Что защищает от пуль, осколков гранат и взрывчатки, от лазера и ударной волны, а сверху покрыт специальным противокислотным слоем, защищающим от токсичной крови пришельцев. И что Ксеноморфу было на все это глубоко наплевать, когда он проткнул своим хвостом Хаймбуха и поднял его в воздух. Боец пытался закричать, но стоило ему открыть рот, как из него полилась кровь. Тогда он бросил винтовку и ухватился за скользкий темно-синий отросток, торчащий из его тела. Затем существо резко взмахнуло хвостом, и Хаймбух врезался в стену. Дрожа и всхлипывая, он умер, пытаясь засунуть кишки обратно в брюшную полость.
Ломбардо передернуло от этого воспоминания. Он подозревал, что люди из Колониальной морской пехоты должны узнать, как получить компенсацию от «Армат Баттлфилд Системс».
Следующим, всего через пару секунд после смерти Хаймбуха, погиб Блейзи. Несмотря на все тренировки и предыдущие схватки с Чужими, он запаниковал и сделал то, чего никогда нельзя делать во время ближнего боя с Ксеноморфом – открыл огонь из смартгана М56, хотя существо было всего в паре метров, и с его хвоста еще капала кровь Хаймбуха. Блейзи выкрикивал проклятия и скалился, пока винтовка дергалась в его руках. По коридору пошла вибрация. Мощное оружие разносило Чужого в клочья, пробив его панцирь, разрывая внутренности и превращая их в месиво. Ломбардо и Антонио были оглушены выстрелами, в ушах звенело, они кое-как успели отступить, чтобы их не накрыло дождем кислотной крови, как все еще матерящегося Блейзи. Его разъяренные восклицания вскоре превратились в крики, когда смертоносная жидкость попала на открытые участки кожи. Тут Ломбардо должен отдать должное парням из «Армат Баттлфилд Системс» – их специальный противокислотный слой работал как магический оберег. Жидкий токсин безобидно скатывался со шлема Блейзи, жилета, ботинок и подкладок. Но вот открытые части тела шипели и пузырились, пока ядовитая кровь пришельца сжигала его заживо. Коридор наполнился смрадом паленого мяса и чего-то еще, что напомнило Ломбардо запах воздуха перед грозой – электричества. М56 выскользнула из рук Блейзи. Ослепленный, он, спотыкаясь, подошел к Ломбардо и Антонио, беспомощно хныча, пока лицо его слезало с кости, обнажая череп и дымящиеся мышцы. Его глаза пузырились в глазницах, а плоть оплывала с рук, как горячий воск. Когда он открыл рот, пытаясь закричать, Ломбардо с ужасом