Я выбрал их, так как мы достаточно долго проработали вместе. Достаточно для возникновения физической близости. Не в буквальном смысле, а то, что чувствуют солдаты. Есть такое явление, когда люди с соответствующей подготовкой и достаточной практикой понимают друг друга с полуслова. Взгляд подобен долгому разговору. Ты знаешь их от А до Я, вы были вместе в таком дерьме, что ты уверен в них на сто процентов. Наша связь настолько тесна, что даже в перестрелке мы передавали друг другу свежую обойму еще до того, как у кого-нибудь из нас заканчивались патроны. Что-то в этом роде.
Окончательно проснувшись от четырехнедельного сна, мы столпились около Сида, и он ввел нас в курс дела по текущему маршруту. Наш корабль находился на орбите широкой и неправильной формы, используемой как свалка для мусора еще со времен действия рудника. «Старслип» являлся новейшим в поколении тактических кораблей-невидимок, поэтому если кто-то и хотел нас выследить, все, что он увидел бы, выглядело очередной порцией мусора в одной большой куче.
– Некоторая информация нашей миссии была засекречена, пока мы не окажемся на орбите, – объявил Сид. – Вот что мы знаем на данный момент…
И он рассказал нам о том, что действительно произошло с той самой спасательной шлюпкой. История началась не на Фьюри и вообще задолго до моего рождения. Все началось с корабля под названием «Ностромо» – шоу ужасов с участием пришельцев и настоящего Ксеноморфа. Сид рассказал нам о единственном выжившем на том корабле – лейтенанте Эллен Рипли. Никому кроме нее не удалось выжить на корабле, кишащем уникально агрессивными тварями. Сид прямо так и сказал – уникально агрессивными. Я заметил, как Лулу и Бакс переглянулись. Мы никогда раньше не слышали об этом дерьме.
Сид рассказал, что после того, как все члены экипажа были убиты, Рипли уничтожила корабль и свалила на спасательном челноке. О том, что она провела в гиперсне пятьдесят семь лет, о том, как ее нашла спасательная команда, о том, как ее выперли из Компании, так как никто не поверил в безумную историю – особенно после того, как она взорвала корабль. И о том, как после всех этих событий колония на планете Ахерон, LV-426, погрузилась во тьму. А планета эта – один из спутников Калпамоса, где команда Рипли впервые столкнулась с Ксеноморфами.
Затем Сид рассказал нам продолжение истории, от которого мои яйца завернуло вовнутрь грудной клетки. Компания отправила на Ахерон отряд Колониальных морпехов для расследования ситуации. Ну и, скажем, для нахождения Ксеноморфов. Ребята из подразделения по биологическому оружию довольно потирали руки в предвкушении того, что они могли бы сделать с одним из них. Но все пошло не так. К тому времени, когда экспедиция добралась до колонистов, все они были мертвы, и повсюду шастали монстры. Все погибли, за исключением одного морпеха, капрала Хикса, маленькой девочки, последней выжившей из колонистов, и, черт подери, Эллен Рипли. Она взорвала действующий завод, превратив большую часть планеты в пылающие врата ада.
– А эта сучка Рипли любит повзрывать, – заметила Лулу. – Она мне даже нравится.
Бакс покачал головой:
– Почему у меня такое чувство, что теперь каждый раз, когда ты что-нибудь будешь взрывать, ты будешь сравнивать себя с ней?
Лулу подумала об этом, пожала плечами и кивнула:
– Возможно.
Сид проигнорировал обоих, продолжив историю о том, как Ксеноморф каким-то образом инфицировал Рипли во время гиперсна. А поскольку у этих засранцев высокое содержание кислоты в крови, дым от горящего пластика активизировал пожарную сигнализацию и спасательные шлюпки. Капсулы с тремя выжившими были помещены в спасательные шлюпки и сброшены в атмосферу ближайшей необитаемой планеты. Как вы думаете, какой?
– Фьюри.
– Чтоб меня поимели, – сказала Лулу. – Так это что, спасательная экспедиция для них?
– После всех этих лет? – спросил Бакс. – На мой взгляд поздновато для выпускного бала.
– Нет, – сказал Сид, – Хикс и девочка были объявлены погибшими, когда шлюпка разбилась. Рипли спасли заключенные с рудника, но в шлюпке с ней был по крайней мере один Ксеноморф. Он сбежал и убил большую часть заключенных и весь административный состав.
– Твою мать, – прошептал Бакс. – Всего один?
– Всего один, – сказал Сид.
– А что с Рипли? – спросил я.
– Тоже мертва. Ксеноморф ее оплодотворил, и она покончила с собой, чтобы убить Королеву Ксеноморфов, которую вынашивала.
– Оплодотворил? Как конкретно? – спросила Лулу. – Она что, устала их убивать и решила закрутить интрижку с одним из засранцев?
– Спасибо, я не хочу даже представлять это, – сказал Бакс.
Сид объяснил весь процесс появления на свет Ксеноморфа.
– Лопни моя селезенка, – пробормотал Бакс. Похоже, его тошнило.
– Рипли взорвала и завод? – спросила Лулу.
– Не в этот раз, – сказал Сид, продолжив рассказ тем, что Рипли убедила заключенных попробовать уничтожить Чужих, погрузив их в расплавленный свинец. Это не сработало, но она все равно их убила. Рипли бросилась в свинец сама, тем самым предотвратив развитие Королевы. От нее ничего не осталось для выращивания. Среди выживших остался один заключенный, но он ничего из себя не представлял, и его имя исчезло из официальной версии.
«Вейланд-Ютани» отправила три отдельных научных команды для изучения территории, но они ничего не нашли. Дело о Фиорине 161 было закрыто и убрано подальше, как дорогостоящая потеря времени и возможностей.
– Ну, и кто здесь сейчас? – спросил Бакс.
– Неизвестно, – ответил Сид. – Компания оставила несколько спутников на орбите, они и начали бить тревогу.
– Поселенцы? – спросила Лулу.
– Маловероятно.
– Даже если и так, – сказала она, – к нам-то это каким боком относится? Наша миссия – защищать гражданских и интересы Компании, но раз никто из тех, кто платит нам бабки, больше не заинтересован в Фьюри, почему бы нам не дать отсюда деру?
– Мы соберем тепловые данные с рудника и с суперскоростного корабля, – объяснил Сид. – У него невидимая обшивка, поэтому есть большая вероятность того, что наше оборудование может его не увидеть.
Я усмехнулся. Слово «вероятность» в данном случае звучало забавно. Возможности невидимых технологий безграничны, некоторые из них настолько хороши, что иные конкурирующие планеты и корпорации не могут найти друг друга. Мы способны обнаружить практически всё, и никто – НИКТО – не сможет идентифицировать нас. Компания изобрела корабль для военных целей, но использовала его и для частных операций тоже. Таких, как наша.
– Дело в том, что если кто-то вкладывает деньги в такую дорогостоящую операцию, значит, на Фьюри есть что-то важное. А если это важно, то оно по закону принадлежит «Ви-Ю».
– По закону? – переспросил Бакс, подняв бровь.
– Этически, – поправился Сид. Казалось, он пытался переосмыслить суть сказанного. – Компания никогда официально не отказывалась от планеты и оплатила имеющие обратную силу налоги и платежи, чтобы полностью восстановить иск.
– Они владеют ею, – подытожил я. – О чьем корабле идет речь?
– Кому он принадлежит, относится к области догадок, – сказал Сид. – Но кто бы это ни был, у них есть деньги. Горстка поселенцев не может позволить себе такой корабль.
– Если они могут позволить себе такие технологии, – угрюмо вставил Бакс, – они могут позволить и охрану.
– Согласен, – кивнул Сид.
Лулу оскалилась в его сторону улыбкой убийцы – узкой, тяжелой и ледяной.
– Да пошли они.
Итак, Лулу повела корабль.
А уж она всегда вела корабль так, будто бежала, ограбив банк. Бакс молился Ганеше, а я то и дело проверял свой пояс безопасности. Глупо, я знаю, потому что если мы разобьемся на такой скорости, мой труп будет пристегнут по всем правилам безопасности, только и всего.
Ледяной шторм превратил зону рудника в заснеженную страну чудес. Минус двадцать два за окном, ветра превратили снег в нескончаемый поток ледяных кристаллов. Лулу напевала какую-то древнюю песенку о марихуане, белокожих и вине. Корабль болтало под порывами ветра, поэтому если бы кто-нибудь и выследил нас, он не увидел бы ничего – мы были песчинкой в общем месиве. Если мы выберемся, разумеется. С такими штормовыми ветрами, всегда есть шанс, что защитную панель сорвет.
– Держитесь, мальчики, – завопила Лулу, – посадка будет не очень мягкой!
Она не шутила. И не преувеличивала.
Мы грохнулись на землю с такой силой, что все системы протестующе завопили. Все дребезжало, начиная от болтов на палубе и заканчивая моими зубными пломбами. Когда мы приземлились, казалось Бакс готов упасть ничком и целовать грязь.
Лулу ухмыльнулась, следуя за нами вразвалку.
– Трусишки, – сказала она.
– Поцелуй меня… в задницу… – ответил Бакс, но его голос так сильно дрожал, что было понятно: он не шутил.
– Достаточно! – рявкнул я. – Закрыли рты оба.
Я взглянул на карту местности, выведенную на дисплей тактического компьютера, пристегнутого к моему предплечью. Лулу и Бакс присоединили свои компьютеры к моему, чтобы настроить вай-фай и синхронизировать телеметрию. Мы не могли рисковать, используя спутниковую связь, так как нас могли легко обнаружить. К руднику вела хорошая тропа; под «хорошей» я имею в виду сплошную головную боль. Никто в здравом уме не додумался бы воспользоваться ею, чтобы зайти к нам с тыла.
За пять часов мы продвинулись на шесть километров.
На протяжении всего пути встретились лишь скалы, еще скалы, лед, больше скал, снег, и снова треклятые горы. Один раз Бакс увидел существо, метнувшееся нам под ноги, но, когда Лулу сразила его одиночным выстрелом, тварь оказалась шестиногим нечто с длинной шерстью. И хотя никто из нас с подобным существом раньше не встречался, это явно не был Ксеноморф, поэтому мы оставили его на окровавленном снегу и пошли дальше. Ветра задували нам в спину, очевидно из жалости, потому что они дули с такой силой, что только ускоряли наш шаг, толкая вперед.