А во второй раз опасная добыча уже выступала как отряд. Они действовали согласованно в ходе всего сражения. Одно только это возводило их в ранг опаснейшей угрозы, даже не учитывая использование ими шумовых жал, оказавшихся такими разрушительными.
Отряд нанес удар, защищая колонию и Королеву.
В самом начале сражения защитнику повредили конечность. Два укуса шумового жала вывели ее из строя. К тому времени, как защитник оправился достаточно, чтобы вернуться в строй, весь его отряд был уничтожен, так же, как и большая часть опасной добычи.
Кроме одной особи.
Раненой, способной только ползти.
Колонию нужно предупредить. След нужно оставить. Донести предупреждение домой – это самое важное, то, что нужно сделать в первую очередь, но есть еще основная, примитивная потребность…
…всепоглощающая, естественная потребность расширять колонию.
Защитник ждет.
Защитник слушает.
Защитник ощущает.
Наконец, убедившись, что ползающий и блеющий носитель один, защитник возникает из тени и молча приближается.
Опасная добыча слишком слаба, чтобы сражаться. Она блеет громче, чем прежде. Могут ли особи ее вида прийти на этот звук?
Два стремления, как две приливные волны, сталкиваются друг с другом – выжить и предупредить… расширять колонию.
Защитник удовлетворит оба стремления.
Он неуклюже поднимает блеющую добычу здоровой конечностью. Носитель кажется таким плотным. Носитель меньше защитника, но тяжелее.
Защитник направляется в колонию. По пути он волочит хвост по грязи и камням, отмечая запахом путь для других.
Защитник не способен чувствовать счастье. Или грусть. Или злость. Он возвращается в колонию, потому что предназначен для этого.
Вскоре он различает низкочастотный гудящий звук, напоминающий жужжание. Защитник чует «свой» запах – тот, который отличает колонию защитника от колонии любой другой Королевы.
Защитник знает, что слабеет. Ему нанесен серьезный ущерб, и состояние все ухудшается.
Он знает, что долго не проживет, но точно проживет достаточно, чтобы доставить предупреждение – и носителя – в колонию.
Защитник несет опасную добычу к главному входу в колонию.
На протяжении всего пути добыча едва подавала признаки жизни, но теперь начинает сопротивляться. Однако, она слишком слаба для сопротивления. Защитник недоумевает, как такое тяжелое существо может быть таким слабым.
В колонии тепло. Спокойно. Она полна запахов: кислота, отходы, хитин, феромоны, отличающие отдельных особей, касты и группы. Она полна шума: низкое гудение воздуха в резонаторных полостях длинных голов защитников, звенящее шипение тесного общения, бесконечное постукивание когтей и хвостов по продуктам жизнедеятельности, из которых, в основном, и состоит колония.
Другие особи замечают защитника, замечают, что он несет. Они стекаются к носителю, трогают его, обнюхивают, иногда даже пробуют на вкус, слушают его странное блеяние. Защитник ощущает в них растущее волнение и беспокойство – им нужно идти, захватить еще носителей и доставить их сюда.
Защитник прижимает голову к стене с наростами из подсыхающих выделений особей его вида. Он жужжит, передавая сообщение. Низкочастотная вибрация передается по стенам, распространяясь почти на всю колонию. Это не слова, но сообщение всем понятно: новые носители.
На сообщение собирается еще больше особей. Намного больше. Они вылезают из дюжины отверстий.
Добыча сопротивляется попыткам ее потрогать. Пытается отвернуться от тянущихся к ней конечностей, но их так много, что ее лицо пропадает в этом черном водовороте.
Блеяние… громче, чем прежде.
Другие особи напирают так сильно, что защитник не может шевельнуться, он зажат телами тех, кто хочет узнать больше об этом носителе. Феромоны окутывают его, шум оглушает, колышущаяся черная масса наступает в неистребимой жажде обладания.
Если бы можно было выразить это словами, если бы существовал подобный боевой клич, то все ходы и выходы колонии сотрясало бы сумасшедшее: Расширить колонию…
Запах, оставленный защитником, приведет к месту сражения, которое находится рядом с ульем носителей. Однако запах указывает только направление, но не уровень опасности. Посредством резонаторной полости, занимающей большую часть черепа, защитник издает пять низких звуков, похожих на карканье, чтобы обозначить пятерых врагов, встреченных отрядом. Потом выдвигает внутреннюю челюсть и щелкает ею особым образом. Так он указывает на способность опасной добычи убивать на расстоянии. Защитник резко подергивает своей длинной головой из стороны в сторону: шумовые жала распространяют вибрацию, отбивающую все чувства – следующий отряд должен быть готов к этому. И наконец, защитник испускает опознавательный запах, скопированный им с девяти мертвых особей из его отряда. Он добавляет к этому запах смерти, сообщая, что все они мертвы.
Мертвых защитников не будут помнить. Их упоминают только для того, чтобы другие знали: опасная добыча может убивать массово. Опасная добыча – это угроза для колонии; ее нужно захватить или уничтожить. Активность колонии возрастает. Смятение и агрессия, вызванные появлением новой угрозы, перемешиваются со всепоглощающей тягой захватить больше носителей. Особи лезут ближе, шипя и скрипя. Они карабкаются на стены, они скользят по потолку, они сбиваются в кучи, охваченные диким желанием, таким незамутненным и яростным, что оно граничит с безумием.
Они предназначены для этого.
Особи покидают колонию, двигаясь к улью добычи по запаху, оставленному защитником.
Защитник знает, что он должен сделать теперь.
Он тащит раненую добычу в глубь колонии.
Защитник приносит добычу к кладке яиц. Их охраняют две особи.
Нет, защитник не способен испытывать эмоции, но, бесспорно, при посещении этого места возникает определенное ощущение. Если выразить его одним словом, это слово будет надежда.
Здесь будущее колонии; оно в яйцах, усеивающих пол.
Больше запахов. Защитник идет туда, откуда доносится запах готовности, туда, где яйца в последней стадии созревания. Созревший переносчик внутри яйца, кажется, ощущает присутствие носителя. Защитник слышит шорох маленьких лапок, шевеление хвостов, готовых отправить переносчика к любому носителю, оказавшемуся поблизости от расколовшегося яйца. Переносчики издают тихие звуки, шлепая одной лапкой о другую, сообщая: Я готов, выбери меня.
Но одно яйцо не только трясется, подергивается и колотится.
Одно яйцо поет.
Опознавательный звук, который таким, как защитник, знаком только через вибрации стен и пола. Этот звук зовет защитника, притягивает его.
Да, это то самое яйцо.
Защитник слабеет. Ущерб слишком велик. Но ему хватает сил прислонить носителя к стене рядом с поющим яйцом. Добыча перестает блеять и сопротивляться. Защитник и две особи прижимают к конечностям добычи кусочки твердого материала и выплевывают на них слюну. Слюна мгновенно становится вязкой. И почти так же быстро затвердевает, фиксируя носителя на месте.
Добыча была опасна. Теперь она неподвижна. Теперь она укутана.
Скоро яйцо треснет. И переносчик закрепится на носителе.
Ноги отказывают защитнику. Он спотыкается, почти падая на другое яйцо.
Ущерб слишком велик.
Особи, находящиеся здесь, подходят ближе. Они трогают, они нюхают, они пробуют на вкус. Они испускают феромоны, но не сочувствия, а скорее завершенности. Защитник чует эти феромоны, ощущает их и понимает, что осталось еще одно действие, последняя возможность помочь колонии.
Слабый, неспособный больше двигаться, защитник доставлен к Королеве.
Защитник никогда раньше не был рядом с Королевой. Теперь, оказавшись здесь, он испытывает ощущение целостности. Свершения.
Королева великолепна. Королева – это альфа и омега.
И Королева… Королева умирает.
Защитник понимает, что его последнее действие поможет Королеве прожить подольше, а помощь Королеве – это помощь колонии.
Королева наклоняет свою огромную, красивую голову, дотрагиваясь ею до головы защитника. Королева жужжит. Тело защитника вибрирует от этого звука, от этой песни. Этой песней защитнику дают понять, что Королева знает. Знает, что защитник принес носителя. Знает, что защитник указал путь к улью носителей. В этой песне гордость. Признание. Что-то еще, чего примитивный мозг защитника не в силах осознать, а если бы мог, то определил бы как благодарность.
Защитник справился.
И теперь у него есть последняя возможность послужить колонии. У защитника нет представления о времени, расстоянии или пространстве. У него нет мыслей о том, что он прожил стоящую жизнь, жизнь беззаветного служения. Но есть спокойствие, ощущение умиротворения.
Он сделал все, для чего был предназначен.
Боль утихнет.
Королева открывает пасть.
Защитник не сопротивляется, когда острые зубы со скрипом вгрызаются в его панцирь, укус за укусом.
Конечности и хвост защитника дрожат и подергиваются, он ощущает и слышит, как Королева насыщается, поглощая его тело.
Яйцо не думает. Яйцо не чувствует. Но яйцо может ощущать. И яйцо знает.
Яйцо способно распознавать три вещи: вибрации, обозначающие движение и размер, ритмичный стук и наличие определенного выхлопного газа. Любые два из этих трех факторов могут вызвать сокращение мышц, раскрыть створки, защищающие переносчика.
Особые клетки яйца фиксируют наличие этого газа: Углекислый газ. Подходящие носители испускают этот газ. Яйцо ни коим образом не понимает этого, и не понимало бы, что такое углекислый газ, даже будь у него мозг, которого нет.
Оно отмечает отсутствие вибраций, обозначающих движение ближайшего носителя. Яйцо не слушает, а ощущает. Скорлупа яйца – это настолько чувствительный и точно настроенный орган, что она может зафиксировать не только шаги потенциального носителя, но и нечто гораздо более тихое – ровное биение его сердца.