Реплика прозвучала жестко, и краем глаза Антон заметил: Юлия невольно вздрогнула.
Одно дело, когда ты сам это знаешь, и совсем другое – услышать подобное из чужих уст.
Несмотря на это он продолжал развивать свою мысль:
– Я думаю, случилось нечто такое, что не позволило Руслану появиться в родном городе открыто. А поскольку это произошло впервые, есть все основания для еще одного предположения: в течение двух лет своего отсутствия он совершил какую-то гнусность, которая вынудила его залечь на дно. Это что-то гораздо более серьезное, чем те выходки, о которых ты мне рассказывала. Возможно, это каким-то образом связано с его намерением начать новую жизнь. С пятью тысячами долларов в портфеле, которые ты инвестировала в его благие намерения.
– Я тоже думала об этом, – вполголоса проговорила Юлия.
– Согласна?
– Пожалуй, да… Сперва Руслан вычислил Крамаря и уговорил его встретиться. Тому эта встреча оказалась на руку. Он тут же скалькулировал в уме, как начнет давить на меня, какой жестокой окажется месть. Но, как утверждает Крамарь, Руслан предложил встречный план, и довольно странный: разыграть его похищение. Сослался он на то, что мне, его сестре, хорошо известно о его болезни. И вот неизвестные лица захватывают Руслана и требуют выкуп. Не важно, что он якобы учудил на сей раз – долги это или что-то другое. Главное в том, что он кому-то наступил на мозоль, и теперь либо сестра заплатит похитителям, либо брат склеит ласты. Это я Крамаря цитирую.
– Хорошо, а дальше? Почему Руслан не пожелал явиться к тебе за «оброком», как делал всегда?
– Очевидно, прятался. Не хотел светиться. Так прямо и заявил Крамарю: если его кто-то ищет, то сестру наверняка пасут.
– За тобой следили? Ты ничего не замечала?
– За мной? Чушь собачья! Если б Руслана искала милиция, Костюк меня первой поставил бы в известность. Хоть официально, хоть нет. Либо Руслан все это выдумал, либо на всякий случай страховался. Последнее более вероятно: не хотел рисковать.
– Тогда, по-моему, – подвел итог Антон, – произошло примерно следующее. Твой брат после длительной отлучки вернулся в Жашков по одной-единственной причине: ему нужны были деньги, чтобы продолжать скрываться. Он, очевидно, подозревал, что его активно разыскивают, и имел все основания для таких подозрений. Тот вид, в котором я обнаружил его в погребе, – не столько результат известного образа жизни, сколько своего рода маскировка. Уже здесь ему каким-то образом стало известно о твоих трениях с Крамарем, и он решил заручиться поддержкой твоего врага. Сомневаюсь, что идея требовать с тебя выкуп за «похищенного» брата могла прийти в голову самому Игорю Борисовичу.
– Пока все это очень похоже на Руслана.
– Он растолковал Крамарю его роль?
– Вывести меня из равновесия. Получить дополнительный аргумент. По крайней мере, так утверждает сам Крамарь. Это же очевидно: учуяв перспективу отомстить мне как бы в двойном размере, Игорь Борисович моментально клюнул. А на цели, которые преследовал Руслан, ему было наплевать – кто он ему, на самом-то деле? Но тут случился прокол – брат не отозвался на звонок в назначенное время и не явился на следующую встречу с Крамарем. А после этого окончательно исчез с горизонта. Это исчезновение примерно совпадает со звонком, которым меня поставили в известность о похищении, но не потребовали выкупа, и с появлением нашего с тобой общего знакомого – черного призрака. Я подаю заявление на розыск. Об этом узнает Крамарь – его отношения с милицейским руководством тебе известны. Сообразив, что оказался в пролете, Игорь Борисович решает на всякий случай держаться подальше от меня: положение его фирмы неустойчиво и оказаться в центре скандала ему ох как не выгодно. А я – и он это знает! – могу затеять скандал. Не забывай: монстр, о котором мы здесь толкуем, – все-таки мой родной брат, человек с инвалидностью и тяжело больным сердцем. И наконец, ты обнаруживаешь его в доме своей тетушки – уже мертвым, с явными признаками насильственного удержания, возможно, и похищения. А вот насчет того, почему в течение всего этого времени похитители больше не звонили и не пытались требовать выкуп, у меня нет никаких догадок. Зато эту новость моментально узнает Крамарь и сразу понимает, как легко привязать его самого к совершенному преступлению. Будь мы в нормальных отношениях, давно бы встретились и объяснились. А так – сам видишь, что получилось… А теперь скажи – могу я верить в непричастность Крамаря к тому, что случилось с Русланом?
– Очевидно, да, – вздохнул Антон. – Похоже, что в эти события вмешались люди и обстоятельства, о которых никто из нас понятия не имеет. Звонок неизвестной, чертов призрак, реальное похищение – кто за этим стоит?.. Скажи, ты бы заплатила выкуп, если б у тебя его потребовали?
– Не колеблясь, – мгновенно ответила Юлия. – Крамарь и это мне объяснил. Руслан, по его словам, планировал следующее: как только я тем или иным способом передам выкуп «похитителям», он сразу же перезвонит мне и сообщит, что все улажено, он в полном порядке, но ему необходимо немедленно уехать из города. Что-то в этом роде. Следовательно, у меня он так и не появился бы. Это то, что на поверхности, а что на самом деле было у него на уме – одному богу известно, туда ни у меня, ни у Крамаря допуска нет. Так что подлинная суть его замысла умерла вместе с ним. Вот и все – приехали!
Эти слова прозвучали как итог их общих с Антоном умозаключений, и в то же время как простая констатация факта: Юлия остановила машину у своего дома.
21
Дальше была горячая ванна и теплый, несмотря на вечернюю духоту, махровый купальный халат. Увы, женский, – мужских здесь не держали.
Антон провел в изоляторе всего несколько часов, но запах тюремной камеры продолжал его преследовать. Возможно, это было всего лишь самовнушение, и тем не менее ему хотелось как следует вымыться, а одежду, в которой он провел сегодняшний день, выбросить.
Затем они поужинали вдвоем и даже при свечах. Впрочем, романтический флер свечами и ограничился. Юлия знала, что такого рода интимные застолья как бы подразумевают продолжение, но у нее и в мыслях не было соблазнять доктора Сахновского. И вообще кого-либо. Сперва она и в самом деле испытала потребность зажечь свечи, но после нескольких глотков коньяку почувствовала нечто совсем иное: расслабляться не время. И решительно отказалась, когда Антон предложил выпить еще немного.
Что касается самого доктора, то ему так и не удавалось понять поведение этой женщины. То она сама готовит для него ванну, смешивая какие-то ароматические масла и взбивая пену, зажигает свечи в стилизованных под старину, хотя и неплохо сработанных подсвечниках, улыбается за столом – и вдруг буквально захлопывается, словно дверь от резкого сквозняка.
Нет, он и не надеялся на внезапные изменения в их отношениях. Если Юлия поддалась внезапному порыву, однако сама не готова к дальнейшему – это одно. Но если она, зрелая женщина, играет с ним, как с подростком, подобные вещи просто непростительны.
К тому же Антон собирался вернуться к более конкретному, чем обычная застольная болтовня, разговору. И неожиданную холодность Юлии можно было счесть своего рода сигналом к такому переходу. Поэтому он поплотнее завернулся в просторный халат, отпил глоток коньяку и проговорил:
– Итак, насколько я понимаю, с Крамарем вы разобрались. Надеюсь, и мои проблемы будут решены?
– С машиной?
Судя по тону, Юлия не сразу поняла, к чему он клонит.
– И с машиной тоже.
– Парни из автосервиса обещают закончить к концу недели. После столкновения с джипом работы там невпроворот.
– До конца недели я ждать не смогу. Да и в Киев на ней тоже не доберусь, поэтому пусть трудятся, не вопрос. Я о другом: как вывести мой дом из-под ареста, или как там эта мера называется? Когда он перестанет считаться «местом совершения преступления»?
Глаза женщины расширились от удивления:
– Однако… Погоди, Антон…
– Юлия, у нас была ясная деловая договоренность. – Сахновский слегка подался вперед, голос его зазвучал сухо, словно и не было той теплоты в их отношениях, которая появилась после его стычки с Крамарем. – Я взялся помочь тебе прояснить ситуацию с Игорем Борисовичем. Сегодня это произошло. То, что результат оказался не таким, как ты ожидала, не имеет значения. Ты сама признала: Крамарь, скорее всего, не лжет и действительно непричастен к тому, что случилось с твоим братом. Вопрос снят. Теперь неплохо было бы снять и мой.
Перемена оказалась еще более резкой, чем ожидал Антон: теперь Юлия смотрела на человека, которого сама привела в свой дом и даже позволила нежиться в собственной постели, с ледяной, почти необъяснимой враждебностью.
– Что я должна сделать? – отрывисто проговорила она.
– Не знаю, – Антон картинно развел руками. – Ведь именно ты собиралась решить проблему с домом.
– Дело в том… Я рассчитывала, что Крамарь так или иначе расколется. Мы договоримся, что тот, кто это сделал, уберется из города раз и навсегда, после чего мы все уладим с прокуратурой и милицией… Антон, но ведь Крамарь оказался ни при чем!
– Печально, что тут говорить! Знаешь, Юлия, в действительности мне и дела нет до того, кто связал твоего братца и запер его в моем погребе. Кем бы он ни был, Руслан наверняка этого заслуживал.
– Прекрати, пожалуйста…
– Скажу больше: теперь, когда я знаю о Руслане больше, чем в начале всей этой истории, я бы не стал ему мешать. В крайнем случае попросил бы сделать это в каком-нибудь другом погребе.
– Довольно, Антон!
– К тому же умер твой брат самым естественным образом. Не от ран, не от голода, не от удушья. Рано или поздно это должно было случиться. Его образ жизни просто не предусматривал иного финала.
– ЗАТКНИСЬ!
Юлия порывисто вскочила. От этого движения свеча, которая стояла ближе к ней, погасла. Антон, однако, даже не пошевелился: сидел, с демонстративным спокойствием смакуя коньяк.