- А что, были варианты?
- Я колебался.
- Жаль.
- Жаль, что колебался?
- Жаль, что перестал.
Антон развернулся к дверям.
- Между прочим, - негромко сказал Алик, обращаясь к его спине, - вишу знали, как стереть метку смерти.
- Парфянская стрела? - не оборачиваясь, спросил Антон, - зря. Я в бронежилете.
И вышел.
Дверью он не хлопнул, прикрыл аккуратно. Нервы у Звероящера были крепкими, что бы он сам о себе не думал.
Оставшись один, Маргелов повел себя довольно странно. Нет, то, что он подошел к окну и внимательно осмотрел толстую чугунную решетку, вполне укладывалось в рамки поведения узника. Решетка была насмерть вделана в стену, вопреки правилам пожарной безопасности. После этого Алик так же, если не с большим вниманием осмотрел запоры на окнах, на узкой форточке, в которую могла пролезть разве что кошка, да и то при очень большой необходимости. Обнаружив, что форточка открывается, Алик улыбнулся. Следующим объектом стали занавески. Он тщательно осмотрел ткань, снял со здоровой, левой руки дорогие часы, двумя движениями сильных пальцев сломал браслет и обломком подцепил нить. Вытянул, пока она не оборвалась. Аккуратно разложил на столе. Подцепил другую. Вытянул. Уложил рядом. Этим странным рукодельем Алик занимался так старательно и увлеченно, словно мастерил, по меньшей мере, супероружие. Видел бы его сейчас Звероящер. Интересно, что бы он подумал? Удивился бы?
Антон вел машину по проспекту Мира, очень осторожно, соблюдая все правила, старательно тормозя на светофорах. Он держал путь в центр города. И не торопился. Бакшарову нужно было подумать. Он совершил серьезную ошибку, подпустив к себе так близко Первую. Должен был понять, что такие глыбы просто так не сдаются. Но эйфория от того, что он снят с крючка, и нашел путь к почти неограниченному источнику энергии, лишила Антона обычной осторожности. Он увлекся.
Семья Вишу, чью память и боль, и сверхзадачу он нес в себе, когда-то владела целым миром. И тоже увлеклась.
Антон был растерян. По нему никто бы не смог это предположить, двадцатишестилетний миллионер, приговоренный к смерти, помилованный и снова приговоренный, хорошо держал себя в руках. Но он был растерян. И, впервые за эти суматошны дни, Антон решился на грубое нарушение конспирации: достал телефон и позвонил Лере.
Она была занята. Антон припарковался у небольшого магазинчика запчастей, хотел, было, выйти и посмотреть полироль для "Опеля", но передумал. Вернее, просто не нашел для этого сил. Он просто сидел, слушал радио, вспоминал последний разговор с Аллой Лесницкой, и ждал, когда позвонит Лера.
Она освободилась через двадцать минут.
- Что случилось, Тоша? - мягко спросила она.
- Я помечен, - экономя Леркино время, Антон перешел сразу к сути.
- Алла?
- А кто еще? - буркнул Антон.
- Ошибка исключена?
- Думаю, да. Я чувствовал...
- Понятно, - Лера немного помолчала. Было слышно, как рядом играет радио. Когда она заговорила, Антон услышал то, что ожидал услышать, - Вишу знали, как стереть метку.
В ночь, когда древний артефакт нашел хозяина... или приманил жертву, как лучше?, когда из земли били молнии, в радиусе нескольких десятков километров пропало электричество и заглохли машины, и два самолета, летевшие в Адлер, чуть не сбились с пути - в ту ночь Антону досталась сила. А Лере - гибкость. Текучесть древнего воина, которому нет, и не может быть соперников. Возможность свободно скользить по тонкой нити времени, которая просто порвалась бы под такой глыбой, как Антон. Быстрота реакции, недоступная Тохе. И та часть памяти, которую Вишу считали ненужной мужчинам. Все, что касалось смерти. Вишу считали, что мужчине незачем знать о таких вещах. Он - хранитель Дома. Воинами в их семье были женщины.
- Ты можешь?
- Я - нет, - перебила Лера, даже недослушав, - но может другой человек. Во всяком случае, теоретически. Ясаки жили с Вишу бок о бок...
- Мара, - сообразил Антон, - ты имеешь в виду ее?
- Конечно. В ней память Аллы. Первой. Она должна знать. Главное, чтобы девочка захотела помочь. Очень захотела, - голос Леры стал глуше. Видно кто-то подошел к окошку.
- Ты намекаешь?..
- Разве? - удивилась Лера, - я говорю прямо. Она влюблена в тебя, как кошка. А ты пытаешься спихнуть ее Максу...
- Лера, ты ревнуешь, - с облегчением сообразил Антон, - ты ведь знаешь, чем я могу стать для женщины. Чем единственным могу стать? После этого я ее либо отпущу, либо убью. Отпустить Мару я не могу.
- Она и так не жилец, - равнодушно отозвалась Лера, - но я ни на чем не настаиваю. Выбирай сам - ты хочешь быть добрым, или ты хочешь жить.
Лера отключилась. Антон посмотрел на замолчавший телефон в своей руке. Потом машинально сунул его в карман. Он понял. Лера не ревновала. Она мстила. За то, что он заставил ее совершить с убежищем, в котором, как они думали, были спрятаны дети ясаков. Теперь Лера хотела, чтобы они сравнялись низостью. Влюбленная девушка - за затопленное убежище. Подлость за подлость. Душа за душу. Существо одной с ним крови и одной судьбы. Кронг. Лера Уфимцева была единственной женщиной, к которой он, не смотря на сильное искушение, не сделал ни шагу. Она знала, что может требовать от него все, что угодно. И поэтому никогда и ни о чем даже не просила.
Антон вышел из машины и осмотрелся. Рядом с магазинчиком запчастей приткнулась небольшая кондитерская. То, что нужно. Небольшой тортик, сладкое вино. Цветы. Цветы можно купить у дома. Цветы сейчас можно купить везде. Цацки будут уже перебором. А вот какой-нибудь плюшевый мишка вполне пойдет. И позвонить Чернову, чтобы устроился где-нибудь на ночь.
- Я ждал и боялся этой просьбы, - Дмитрий сидел, выложив руки на руль своей очень недешевой машины, на меня не смотрел, только пару раз сжал и разжал кулаки. Со стороны казалось, что человек, засидевшийся в кресле, пользуясь случаем, разминается. Такая производственная гимнастика для удачливых бизнесменов. Но я видела его шею. Она была очень напряженной.
- Почему? Неужели вам до сих пор так трудно об этом вспоминать. Я понимаю, когда тебя и всю семью берут в заложники, это, наверное, сильный шок. Но ведь все давно прошло. И закончилось хорошо. По крайней мере, для вашей семьи.
Дмитрий поморщился.
- Согласитесь, мое желание знать, как погиб мой отец, вполне естественно...
- Да согласен я, со всем согласен. Если вы скажете, что я в долгу перед вашей семьей, я и с этим спорить не буду. Мои мальчики учатся в Штатах. Жена недавно заболела. Серьезно. Ее смотрел лучший врач, и вылечил. Я езжу на рыбалку на Кубу... Если бы не ваш отец, ничего этого просто не было бы. И меня бы не было. Так что давить на меня не надо. Я расскажу все, что могу. Проблема в том, что я сам многое из того, что тогда произошло, просто не понимаю. Возможно, нам подсыпали в еду какой-то наркотик. Это единственное разумное объяснение всему, что я видел. Но Диана и дети видели то же самое. Я консультировался с врачами. Групповых галлюцинаций не бывает. С ума всяк по-своему сходит.
Я вздохнула.
- Дмитрий, посмотрите сюда.
Все просто. Сила. Путь. Контроль. Последнее - самое сложное. Я вытянула руку. На открытой ладони вдруг, сам собой, появился и заплясал язычок голубого пламени. Меня он не обжигал. А вот солидному бизнесмену вполне мог подпалить кашемир. Если бы я захотела.
Очки на носу Дмитрия, натурально, подпрыгнули.
- Рассказывайте все, - предложила я, - Не думайте о том, насколько правдоподобно это прозвучит. Позвольте мне самой в этом разобраться. Вы попали на аудиторию, которая вполне компетентна.
Дмитрий Грязнов шумно выдохнул.
- Невероятно. Нет, я понимаю, что Коперфильд делает шоу покруче. Но ведь это не фокусы? Не гипноз?
- Ну, я вам в еду точно ничего не подсыпала, - улыбнулась я.
- Тогда - что это? Согласитесь и вы со мной, я тоже имею право знать, что чуть не убило меня и мою семью! Это - магия? Она существует?
- Это сила, Дмитрий. Просто сила. Вид энергии, такой же, как электричество и гравитация. Ничего сверхъестественного.
Он кивнул. И заметно успокоился.
- В тот год мы зимовали на даче в Серебряном Бору. Это под Москвой, - почему-то решил уточнить он. Как будто ТОТ Серебряный Бор можно с чем-то перепутать, - "Мы" - сильно сказано. Жена с детьми. Я приезжал на выходные. Знаете, там отличное место. Очень много старых дач, еще тех. Жена себе быстро компанию нашла, мальчишки с другими детьми подружились. Пропадали в лесу. Правда, лес там... Ну, для того, чтобы детям играть, в самый раз. Не заблудишься. Зимой там очень хорошо. Немноголюдно, спокойно. Диана, правда, жаловалась. Как раз на то, что немноголюдно. Но у меня были проблемы...
- Понятно, - перебила я, - и поэтому вы спрятали семью на чужой даче. Но если вы ждали неприятностей, то должны были позаботиться об охране.
- Была охрана. Два молодых человека из агентства. Но когда все началось, мы их даже не увидели. Сначала решили, что ребята с ними. Потом, уже после, когда дело расследовала милиция, их нашли. В одной из комнат.
- Живых?
- В коме. Через неделю один пришел в себя, но что он рассказал, я, понятное дело, не узнал.
- А второй?
- Второй, к сожалению, умер.
Дмитрий снова поморщился. Словно от приступа мигрени. Или обувь ему жала...
- Вы рассказывайте, - мягко подтолкнула я, - все началось... С чего?
- Мы завтракали. Всей семьей. Диана всегда накрывает сама. Она у меня, вообще, хозяйка. Когда собираемся узким кругом, она и готовит сама. Из прислуги на даче был только сторож, ну и заодно на все руки. И женщина, Лариса. Скорее помощница Диане. Они даже дружили немного. Но за столом ни Михаила, ни Ларисы не было.
- Правильно. Дружба-дружбой, а обед врозь, - фыркнула я.
- Это разумно. Вместе мы собираемся редко, хочется поговорить откровенно, без оглядки на чужих людей. Может быть и близких, но все равно чужих.
- Извините.