Он давно вызубрил текст экскурсии наизусть, жонглировал цифрами и легко отвечал на вопросы, тем более что те всегда были почти однотипными.
Через пятнадцать минут Дамир снова вывел группу на дорогу и они пошли вверх, к следующей станции.
Идти было всего ничего, минут пять-семь, ну, если учитывать способности толстяка, — десять.
Дамир выбрал себе любимчиков — молодую пару из Генуи — и рассказывал все им, а остальная группа была вынуждена держаться вокруг итальянцев и прислушиваться, чтоб чего не упустить. Он то поглядывал на солнце, висящее низко над горизонтом, то украдкой бросал взгляд на экран телефона, чтобы свериться со временем. Увлекся настолько, что не заметил, когда поведение группы изменилось. Сначала вздрогнула и сбилась с шага итальянка, потом споткнулся ее друг…
Дамир почувствовал, как воздух перед ним сгустился и перед глазами пронеслась легкая, похожая на облако, тень. Он не верил в мистику, он ни на секунду не верил в то, что сам рассказывал с утра до вечера. Дамир точно знал — так не бывает!
Но он сам четко видел, как это облако окутало высокую блондинку из Норвегии, обладательницу ступней 45 размера и лошадиной челюсти, шедшую перед немцем. Она вдруг упала на одно колено, опустив голову на грудь. А потом встала, и Дамир увидел в ее глазах смерть.
Не чью-то — свою.
Дамир вырос в Сараево. Он был рожден уже после войны, но город, который пережил то, что пережил Сараево, помнит войну каждым своим углом, каждой оспиной от пули или осколка снаряда. Родители Дамира пережили осаду и остались живы, но передали своему сыну способность чуять приближение смерти.
Дамир рванул вверх по склону, словно чемпион по триатлону. Ему не надо было оборачиваться, чтобы понять — сумасшедшая норвежка наступает ему на пятки.
— Верона! — крикнула она, на миг, оглянувшись через плечо.
И, отозвавшись на ее крик, в погоню за экскурсоводом бросилась итальянская пара. Они резво взяли с места, но им в ноги бросился толстяк-немец, оказавшийся не таким уж и неуклюжим. Он врезался в парочку, как шар для боулинга в кегли, и приблизительно с тем же эффектом — итальянцы полетели в разные стороны.
Бегал Дамир быстро, но безумная северянка не уступала ему в скорости и не отставала больше чем на полтора десятка шагов. Страх гнал молодого человека вверх, к вершине горы, которую доверчивые туристы считали построенной древними пирамидой.
Ирония заключалась в том, что эта гора и была пирамидой, а придуманная Османагичем легенда оказалась весьма близка к правде. И Дамиру предстояло в этом убедиться.
Он свернул с тропы и помчался наискосок, по пересеченной местности, которую тоже неплохо изучил за прошедший год. Вот за этими камнями они с Аминой украдкой целовались, оставив экскурсантов любоваться пейзажем.
Он ловко проскочил каменную гряду, перепрыгнул заброшенный раскоп, и оказался на узкой смотровой площадке, с которой открывался вид на южный склон.
Тут Дамир позволил себе оглянуться.
Норвежка как раз преодолевала каменную россыпь. Молодой человек столкнулся с ней взглядом. Она глядела на Дамира без ненависти, с холодным расчетом, как змея на лягушку. Вот только у него не было никакого желания эту лягушку изображать.
Дамир одним движением перебросил тело через деревянные перила и, ловко балансируя, побежал вниз. Для человека, привыкшего бегать в горах, склон был легким, а вот для новичка — полным неприятных сюрпризов. Дамир услышал, как женщина приземлилась, повторив его прыжок, и почти сразу же шумно упала, потеряв равновесие. Дамир выиграл еще тридцать шагов. Он летел вниз по откосу, словно заяц, убегающий от собачьей стаи.
Неподалеку взревел двигатель квадроцикла. Тропа, по которой на вершину забирались квадроциклы, проходила метров на сто ниже места, где он сейчас находился.
Дамир прибавил хода. На крутых участках он разворачивался боком и бежал приставным шагом, оставляя за собой пыльный шлейф, а там, где мог, несся прыжками — нужно было успеть выскочить наперерез квадроциклу, пока тот не оказался в недосягаемости.
Несколько раз он оглядывался, чтобы увидеть преследовательницу и с удивлением обнаружил, что она уже не одна. Сзади маячила знакомая ему пара молодых итальянцев, и они явно не занимались оздоровительным бегом в свое удовольствие.
Быстрее! Быстрее!
Дамир выскочил на тропу как раз в тот момент, когда мощный горный квадроцикл перевалил через небольшую возвышенность. Дамир закричал, замахал руками, бросился навстречу — и замер…
За рулем рычащей машины сидела Амина.
Его Амина.
— Прыгай! — крикнула она, почему-то на английском, и Дамир не удивился, не стал выяснять, почему она заговорила на чужом языке, а вскочил в седло и вцепился в девушку, как попавший в шквал моряк в мачту.
Амина выкрутила руль и дала газ на полную, заставив колеса провернуться на месте, и обдала все вокруг кусками дерна и мелкими камнями. Развернуть машину Амина не успевала, рослая блондинка неслась к ним прыжками, словно гепард, преследующий добычу.
Выход был только один, и Амина сделала его почти мгновенно.
Норвежка выпрыгнула на тропу, протягивая руку, чтобы ухватить Дамира за воротник, но промахнулась и, зашипев от злости, припала на одно колено.
Квадроцикл с седоками несся вверх по склону, Дамир втянул голову в плечи, словно испуганная черепаха. Машину швыряло и подбрасывало, усидеть в седле было нелегкой задачей. Он сам никогда бы не решился лететь по пересеченной местности почти по прямой и до этого момента и представить не мог, что у его возлюбленной талант к головокружительным трюкам.
Квадроцикл уносил их к вершине пирамиды, прочь от погони, но эта тропа заканчивалась тупиком — Дамир знал. Там не было спасения, зато смерть брала паузу. Короткую паузу, всего на несколько минут, но и это было большим благом. Сердце трепыхалось в горле Дамира, он чувствовал, что его пот воняет страхом.
Квадроцикл накренился, Дамир прижался лицом к спине Амины, стараясь не нарушить равновесия, и это удалось. Пролетев несколько метров по воздуху, машина грузно приземлилась на все четыре колеса. Амина выругалась на незнакомом Дамиру языке, но он понял, что это ругательство по особой интонации — ни с чем не спутаешь. Заскрипели тормоза, квадроцикл занесло, и он остановился поперек тропы.
— Амина? — спросил Дамир осторожно, переводя дыхание. — Это ты?
Амина повернулась к нему.
Он считал ее красавицей, хотя, возможно, она ею и не была. Дамиру нравилось ее лицо — тонкие, чуть неправильные черты, смуглая кожа, черные блестящие глаза — то бархатные, то сверкающие.
У девушки, которая смотрела на него, было лицо Амины и совершенно чужие глаза. Нет, разрез был тот же, и цвет… Но выражение! Если секунду назад у Дамира зародилось сомнение, то сейчас он уже твердо знал — это не та, ради которой он остался в Високо. Он никогда бы не спутал свою Амину и эту женщину. Эту женщину он не знал. Но именно она спасла его от…
А от чего, собственно, спасла? С чего он вообще взял, что ему хотят причинить зло? Может, ему почудилось?
Но все же он точно знал, что не почудилось. Он жив только потому, что вовремя подоспела помощь. Кавалерия, как говорил папа, спешит…
— Кто ты? — спросил Дамир, на этот раз по-английски.
Амина не стала отпираться, дернула уголком рта, изображая улыбку.
— Не важно. Я та, которая спасла твою задницу. Не бойся, твоя девушка жива и здорова. Я тут временно. Уйду — и она вернется. Мне надо спрятать тебя, парень. Ненадолго, на час.
Дамир оглянулся. Его трясло, но мальчик из города Сараево умел собираться, когда было надо.
— Здесь не спрятаться. Дорога вниз только одна.
— Выше?
— Да, можно попробовать. Там еще одна группа. И есть охрана.
— Вооруженная?
Дамир невольно ухмыльнулся:
— Здесь другой не бывает.
— Добро пожаловать в Боснию, — сказала Амина. — Чтоб меня…
Внезапно земля под ними дрогнула. Не то чтобы сильно, но вполне ощутимо. Желудок у Дамира сжался, как от страха или предчувствия опасности.
Женщина, похожая на Амину, снова выругалась на незнакомом языке.
— Что это? — спросил Дамир, крутя головой. Горы остались на месте. Легкий ветер шумел в листве деревьев. — Землетрясение?
Она кивнула:
— Они достали второго.
— Кого?
— Потом! Хватайся крепче! Они идут за тобой!
Дважды приказывать не пришлось.
Ему было все равно, кто такие «они», он понимал, что девушка не врет. Пора уносить ноги.
Квадроцикл, цепляясь зубатыми шинами за мелкий гравий, которым была присыпана тропа, карабкался вверх, подбираясь к верхушке пирамиды.
— Чтобы попасть в Високо, — крикнул Дамир достаточно громко, чтобы Амина услышала его через треск двигателя, — нам нужна другая сторона горы! Объезжай их по другому склону.
Амина кивнула.
Они приближались к верхней станции. Уже можно было рассмотреть и группу туристов, толпящуюся возле экскурсовода, и домик охраны, и лоток с кофе, минеральной водой и сувенирами.
Дамир присмотрелся.
Один из охранников смотрел в сторону приближающегося квадроцикла в бинокль. С этого расстояния было непонятно, кто их разглядывает — Махир или Ади.
Дамир знал обоих очень хорошо: служивые дежурили на вершине с весны до поздней осени, скучали, жаловались, несмотря на синекуру, с ними было хорошо поболтать за сигаретой и чашкой кофе, которое варил тут же старый Фарис.
Солдат, смотревший на них, опустил бинокль, и Дамир увидел, как у него в руках появился автомат. Ствол старенького АК смотрел прямо на них…
— Сворачивай! — крикнул Дамир и, не дожидаясь реакции девушки, рванул ее за левое плечо. Квадроцикл нырнул с тропы, проламывая кусты, как испуганный лось.
И вовремя.
Очередь легла в то место, где они были доли секунды назад, звук выстрелов прозвучал неожиданно негромко и сухо.
Амина не удержала машину — они налетели на кусок трухлявого бревна и опрокинулись. Вывалившись из седла, Дамир Амину не отпустил, и они вместе покатились по склону. Вокруг были камни и стволы, о которые можно было свернуть шею или переломать кости, но беглецам повезло и они остались невредимыми.