О ремонте конечно же речь не идёт, не до этого. Поэтому спасаемся по-простому, — тазиками, расставляя сразу несколько штук, — если закапало в одном месте, значит скоро начнёт и в других подтекать.
Ну а так как сильных дождей давно не было, и невостребованные тазы «разбежались» по огороду, пришлось идти, брать фонарь и по ночуге разыскивать. Пока нашёл, пока отмыл, промок до нитки, но зато хорошенько взбодрился. Даже боль в затылке прошла, и перестало тошнить.
Вернувшись домой переоделся, и расставил тазы. Капало почти отовсюду.
Дети даже систему определения мощности дождя придумали, один таз — один бал. Пока лило на пять баллов из восьми возможных, но если до утра не стихнет, то скорее всего систему придется пересматривать в сторону увеличения.
Пока ходил за тазами, девочки уснули, а сын сидел перед печкой и медленно мигая, «гипнотизировал» во всю паривший чайник.
Отправив его спать, я налил большую кружку чая, и усевшись в своё любимое кресло, попытался упорядочить царивший в голове сумбур. Даже тетрадку с карандашом взял, — для наглядности.
Итак, первое из уже известного: Через наши земли, двумя группами, идут кочевники. На вопрос куда они идут и зачем, ответов пока нет, а есть лишь предположения. Могут просто кочевать, а могут и убегать от кого-то.
Факт второй — ещё одна группа в сотне километров от первых двух.
Разведка это, или еще что-то, мы не знаем, как и дальнейшую её судьбу после встречи с тваренышем. Поэтому так и запишем — под вопросом.
Факт третий — набитая мертвецами машина. На счёт переговоров с одним из них по рации можно ещё поспорить. Сам я допускаю такой вариант, но ввиду отсутствия свидетелей, это тоже не точно. — Может на самом деле так было, а может и радист насочинял.
Четвертый — это флешка, в её наличии я не сомневался, а вот с пропажей не всё так однозначно, — как и сам мог потерять, так могли и украсть пока в отключке валялся, здесь тоже не было особой определённости.
Разлиновав тетрадный лист на несколько граф, я построил таблицу в которую вписал всё вышеперечисленное. Факты отдельно, предположения отдельно.
Проверить куда идут, и от кого бегут кочевники, я не мог, для этого пришлось бы как-то связываться с ними, и суметь объясниться.
По поводу тех с кем мы сегодня столкнулись, тоже не получалось ничего конкретизировать. Чтобы прояснить ситуацию — нужно лететь, или ехать на место, но в такую погоду это практически нереально.
Оставалось лишь попытаться узнать у сторожа про искавших меня мужиков, думаю если дать ему описание, он поймёт о ком речь, всё-таки ребята приметные. Детали только уточнить, и можно прямо сейчас заняться.
Кое-как растолкав сына, я всё в той же тетрадке составил словесное описание, включающее в себя кроме роста и комплекции ещё некоторые характерные детали: Один черноволосый, другой лысый, лысый картавит, черноволосый заикается. У лысого татуировка на запястье — морской якорь, у чёрного поломанный нос.
— Всё? — закончил я допрос.
— Всё. — подтвердил сын, тут же утыкаясь в подушку.
*****
Револьвер за пояс, автомат на плечо — и вот я уже качусь по направлению к клубу.
Темно, из-за плотной стены дождя свет фар где-то теряется, и ориентироваться удаётся с большим трудом. Самой дороги не видно, вместо неё — река. Едва справляясь, дворники молотят на последней скорости. Стёкла потеют и через каждые двадцать секунд их приходится протирать тряпкой.
Почти проехав перекресток, в последний момент я всё же замечаю нужный поворот и сворачиваю.
Машина идёт уверенно даже без переднего моста, в этой стороне станицы почва песчаная, грязи нет, и максимум что может случиться — где-нибудь появится промоина.
Доехав до клуба, разворачиваюсь, так чтобы оказаться вплотную к ступенькам крыльца, почти под самым козырьком. Будь такая возможность, прямо к дверям бы подъехал, всё равно никто не поругает.
Покидать салон не хочется, но деваться некуда. Засунув автомат под полу куртки, вдыхаю побольше воздуха, и практически ныряю наружу. Преодолев отделяющее от козырька расстояние успеваю заново промокнуть. Дождь явно ещё усилился, и кончаться как-то не собирается.
Переводя дух, останавливаюсь на почти сухом пяточке под самой дверью. Дергаю за ручку — заперто, но внутри светится огонёк.
Стучу и прислушиваюсь. — Никакой реакции. Снова стучу, на этот раз уже громче.
— Кого ещё принесло? — наконец раздраженно откликается кто-то, и судя по голосу это точно не тот сторож который мне нужен.
Говорим через дверь, открывать он отказывается, и похоже что плохо слышит, а может и соображает. Пытаюсь объяснить что мне надо, но в ответ лишь — «приходи», — говорит, — «утром, а сейчас не пущу».
Торчать у двери смысла нет, дедок непробиваем, поэтому обматерив его в сердцах, решаю доехать до больнички, всё равно делать больше нечего.
Опять намокнув, возвращаюсь в уазик, и развернувшись, тихонько качусь в сторону школы.
Вот только внутрь проехать не могу, ворота закрыты на ночь, а ключей, естественно, у меня нет, поэтому оставив машину под забором, уже привычно шлёпаю по лужам.
Идти недалеко, но к козырьку над дверью дохожу уже промокший как бобик. Здесь открыто, в коридоре за столом мирно дрыхнет охранник. Второй отдыхает на кушетке у стены.
По-хорошему, разбудить бы их, да надавать за такое дежурство, но ругаться не хочется, и я тихонько прохожу мимо.
Вообще, ощущения, конечно, странные: Полумрак, монотонный гул дождя, с меня стекает вода и хлюпают ботинки, а перекинутый через плечо автомат неприятно холодит запястье. Лишь в конце коридора приоткрыта дверь, и оттуда пробивается нормальный, яркий свет. Я смотрю на него, и ловлю себя на мысли что сплю, и пора бы просыпаться.
Подходя ближе, слышу негромкие голоса. Заглядываю, зачем-то перекинув автомат, — Аня с медсестрой разглядывают какой-то журнал.
— Что-то случилось? — едва увидев меня, тут же подскакивает жена.
— Не переживай, всё в порядке, рядом был просто, вот, заехать решил. — успокаиваю её я.
Аня недоверчиво смотрит, садится обратно, но во взгляде всё равно сквозит недоверие.
— Тебе спать надо, а ты катаешься... — с упрёком говорит она. Сидящая напротив девушка тут же поддакивает.
— Отдыхать нужно, тем более когда сотрясение!
Сотрясение у меня, или нет, но спать не хочется, злость на упрямого сторожа и прилипающая к телу одежда делают своё дело.
— Куртку сними, пусть стечёт, не хватало простыть ещё. — гремя какими-то склянками, Аня достает небольшую мензурку, и отливает из неё немного жидкости в гранёный стакан.
— На вот, выпей.
Повесив куртку на спинку стула, я одним махом выливаю в себя предложенный спирт. Хоть это и не медицинский, но по градусам достаточно близок, так что лучше не дышать, а ещё лучше сразу закусить. Поэтому, заметив на столе засохший кусочек хлеба, закидываю его в рот и так же не вдыхая, разжевываю.
— Никто не знает мужичка который сегодня в клубе дежурил? — восстановив дыхание, интересуюсь на всякий случай.
Аня молчит, а медсестра вроде задумалась.
— А какой он из себя? — спрашивает она через секунду.
— Невысокий, курчавый, настырный. — я хотел ещё кое-что добавить к описанию, но сдержался, мало ли, может родственник её, или хуже того, жених.
— Так это дядя Петя Сибас! — образовано воскликнула девушка, тут же поясняя, — его жена в столовой у нас работает, когда его смена, обеды ему носит!
— Классно. — радуюсь осторожно, от имени толку мало, а вот адрес бы узнать, было бы шикарно. — А ты случайно не знаешь где он живёт?
— Случайно знаю, на десятой, возле трансформатора, дом с мансардой, зелёный такой, недавно покрашенный.
Дом с мансардой, на десятой улице, третий, или четвертый от перекрёстка, зимой возле него телега для сена стояла, сейчас перегнали куда-то.
— Вот спасибо. — поблагодарил я девушку, — И не надеялся даже, так спросил, на всякий случай.
— Ты что, прямо сейчас туда собираешься? — изумленно воскликнула жена, и не давая мне ответить, принялась отговаривать, — там льёт как из ведра, а у тебя куртка мокрая насквозь, ты за окно-то посмотри, до утра не потерпит?
— Не потерпит, но я недолго. Туда и обратно. Очень нужно, просто позарез. — Мне и самому не хотелось мокнуть, тем более ехать в тот конец. В нашей стороне песочек, а там глина, — как дождь, так ужас что с дорогой творится. А сейчас вообще наверное засада будет.
В этот момент на стойке зажглась лампочка и раздался мелодичный звон. Кто-то из больных нажал кнопку вызова.
Глава 10
Куртку я всё же не надел, вместо неё экспроприировав висящий на вешалке возле охраны плащ-дождевик. Чуть коротковатый и немного узкий в плечах, налез он плотненько, хоть и немного «потрещал» при этом. Чёрный, снаружи пропитанный чем-то резиновым, а внутри ворсистый, он неприятно покалывал те места где прикасался к коже. Но вариантов у меня не особо, а плащ, даже маленький и колючий, всяко лучше насмерть промокшей куртки.
Спрашивать разрешения, — предполагая что это вещь кого-то из мирно дремлющих сторожей, я не стал, рассчитывая вернуться до того как они проснутся.
Единственное что сделал, — выложил содержимое карманов: Пару пуговиц и какие-то исписанные бумажки, чтобы не промочить, или не потерять.
Обувь бы ещё достать — подумал я, с сожалением глядя на стоящие возле кушетки берцы, но это не плащик, их просто так не нацепишь. У меня сорок шестой размер, а тут, дай бог, если сорок третий с натягом.
Задержавшись перед выходом, я ещё раз осмотрелся, попытался спрятать автомат под полу плаща, но не смог, и просто сунув его подмышку, побежал к машине.
Бежал быстро, и почти не промок. Но когда садился в салон, что-то громко треснуло, и стало гораздо просторнее.
Вот ведь правильно люди говорят: Нет худа без добра. Было тесно и неудобно, — зато сухо, стало удобно и просторно, но мокро. Так что, как ни крути, а везде есть свои плюсы и минусы.