— Уй бл!.. — едва не врезавшись в спину напарника, я поскользнулся, и неуклюже упал на бок. Ничего не сломал и не вывихнул, но грохнулся знатно, бочину конкретно отбил.
— Тихо! — скомандовал Леонид.
Я перевернулся и замер.
— Спускаются. Трое. — он каким-то образом умудрился разглядеть погоню. А может услышал.
— Встретим? — ощупывая ушибленный бок, я привстал, облокотившись на локоть.
— С дуба рухнул? Валить надо!
— А как же пацаны? — я автоматически возразил Леониду, хотя готов был последовать его совету.
— Ты им мамка что-ли? — недовольно прошипел он. — Сами ушли, сами пусть и расхлебывают!
Я сильно сомневался что парни действительно ушли, но других, во всяком случае разумных, вариантов не было. Кроме, разве что, совсем уж фантастичных. Поэтому не мешкая, на карачках, пополз вслед за напарником.
Обрыв оказался крутым, но невысоким. Спустились мы без проблем, и стараясь не свалиться в воду, поджались под берег.
— Слышишь?
Я прислушался. Совсем недалеко шуршала трава и слышался негромкий, металлический стук.
— Если что, разбегаемся в разные стороны! Потом встретимся! — шепотом, в самое ухо прошептал Леонид.
Я не очень понял как можно встретится, разбежавшись в разные стороны, но кивнул, и ещё сильнее прижался к холодной глине.
Шуршание наверху прекратилось, кто-то кашлянул, и что-то сказал.
— Ты что-нибудь понял? — выждав какое-то время, тихонько спросил Леонид.
— Бубнёж какой-то... — так же тихо ответил я.
Мы ещё какое-то время постояли не шевелясь, и успокоившись, настолько, насколько это было возможно в данных условиях, попытались прояснить обстановку.
— Видишь что-нибудь? — зацепившись за край обрыва, спросил Леонид. Он выковырял в глине отверстия, наподобие лестницы, мне же почти хватало моего роста, я лишь использовал лежащий рядом небольшой булыжник в качестве подставки.
— Ни хрена...
До рассвета совсем немного, полчаса, может чуть больше. Но небо пока темное, луна почти скрылась, и с севера наваливают тучки. Видимость, естественно, почти никакая. Чтобы отличить силуэт какого-нибудь пня, или куста, от человека, надо обладать поистине орлиным зрением.
— Я тоже ничего не вижу...
Очень хотелось думать, что никого не найдя, чужаки уехали, но микроавтобус так и стоял на горке.
Выбор у нас был небольшой. Либо торчать здесь и ждать рассвета, надеясь что всё обойдется, либо уходить, повышая свои шансы на выживание.
Остаться без машины, это, безусловно, печально. Но сейчас не зима, у нас есть оружие, патроны, и до станицы не так чтобы и далеко. При определенном везении, делая километров по двадцать в день, дойти за неделю вполне реально.
— Жопой чую, валить надо... — буркнул Леонид, опускаясь вниз.
— Надо. — согласился я.
— Найдут наше стойбище, и пойдут шарить по округе...
Какое-то время мы ещё посомневались, но когда от реки со стороны нашего лагеря донесся шум, двинулись вдоль по реке. Сначала шли под обрывом, потом поднялись, и продолжили путь по берегу. Шли от своего лагеря, в сторону Раиля, поэтому далеко отходить не стали, и преодолев примерно половину пути, плюс-минус, укрылись в зарослях чилиги.
Не знаю чего мы ждали, но когда чуть-чуть рассвело, и наверху завязался бой, настало время действовать.
Стреляли сначала слабо, видимо передовая группа сцепилась с охранением, но потом подтянулись основные силы, и началось самое настоящее сражение.
Мы не могли видеть что там происходит, но Раиль явно никуда не ушёл, и, судя по звукам, застать врасплох его так же не получилось.
— Самое время валить. — вытряхнув мусор из ботинок, объявил Леонид.
Кого, или куда, — такого вопроса для меня не стояло. Бежать как можно дальше, по возможности не пешком. О танке, или о том чтобы как-то вмешаться, я даже не думал. Единственно, за пацанов переживал, — молодые, жалко их. Так что, особо не раздумывая, мы затрусили обратно.
Шли по берегу, под обрывом. Посветлу всё казалось не таким уж и страшным, поэтому обратный путь занял куда меньше времени.
Добравшись до начала кустарника, мы вылезли, убедились что микроавтобус исчез, и короткими перебежками двинулись к нашему лагерю. Там, почти у полянки, присели за кустами.
— Вроде никого... — прошептал Леонид, аккуратно раздвигая ветки.
Я приподнялся с другой стороны.
Нива на месте, вокруг бардак — с салона всё повытряхивали, но людей нет. Еще брезента не вижу, наверное забрали. Удобная штука.
Выждав пару минут, убеждаясь что в лагере действительно никого, мы приготовили автоматы, и подошли к ниве, обходя кустарник с двух сторон.
— Вот суки! — уже не скрываясь, громко выругался опередивший меня напарник. — Ну нахрена?
Я подошел ближе.
Все четыре колеса нашего транспорта оказались пробиты. Сбоку, по-варварски, так чтобы точно не заклеить.
— Действительно суки...
Заметив приоткрытый капот, Леонид поднял его, и зло, с силой, бросил обратно.
— Вот ведь скоты! Уроды! Пэдорасты!
— Что там? — спросил я, не успев заглянуть внутрь.
— Да жопа! — коротко ответил Леонид.
Уточнять подробности «жопы», не было никакого смысла. Я примерно представлял что можно сделать, чтобы автомобиль никуда не поехал. Так что, закончив с машиной, — во всех смыслах, мы обошли лагерь, заглянули под каждый куст, и убедившись что уже наверняка никого нет, вернулись обратно.
— Тихо! — Прижав к губам палец, Леонид присел за нивой.
— Что такое? — повторил я его манёвр.
— Слышишь? Зовёт кто-то?
Я напряг слух, но кроме неутихающей стрельбы ничего не услышал.
— Вот! Опять!
Я знал что несмотря на возраст, мой товарищ обладал отличным зрением, а теперь выяснялось что ещё и слухом.
Снова приложив палец к губам, он жестами показал где находится источник звука, и не вставая, на карачках, сам двинулся туда.
Передвигаться в полусогнутом положении, так чтобы держать автомат наготове, практически нереально. Нет, когда ты молод и соответственно обучен, наверняка возможно, но людям возрастным, типа меня, и уж тем более Леонида, такое передвижение даётся с большим трудом.
— Что там? — я догнал напарника, когда тот опустился на одно колено, и водя автоматом из стороны в сторону, «вынюхивал», или лучше сказать «выслухивал», нужное направление.
— Туда. — коротко бросил он, и так же на полусогнутых, переместился ещё на несколько метров.
Я последовал за ним.
Шелест травы, ветер, ружейная стрекотня и ничего больше. Как он умудряется тут что-то услышать?
Но факт оставался фактом, он слышал, и уверенно двигался к цели.
— Стой! — Леонид резко остановился, и поднял указательный палец вверх.
— Слышишь?
Я в очередной раз прислушался, и вроде бы, тоже что-то услышал.
— Зовёт. Слышишь?
Неясное бормотание, больше похожее на шумящие от ветра листья, и что-то ещё. Как я не пытался, не мог определить происхождение звука.
— Что-то слышу. Не пойму только, что именно...
— Там! — развернувшись в сторону реки, Леонид постоял, прислушиваясь, и быстро, но аккуратно, двинулся дальше.
Мне ничего не оставалось как проследовать за ним. Получалось что мы вышли к реке, и двигались обратно к лагерю.
Кусты кончились, пошла коротенькая трава, и идти открыто стало опасно.
Я хотел было остановить его, но тут отчётливо услышал как кто-то зовёт на помощь.
Переглянувшись, мы подняли автоматы на уровень глаз, и по-спецназовски, как в кино, пошли на звук голоса.
— Э-эй... Кто-нибудь... Э-эй... — совсем близко послышался знакомый голос, доносящийся откуда-то из под земли.
— Саня? Это ты? — Поднимая вверх палец, замер Леонид.
— Мы здесь! — заорали в ответ уже оба. Осторожнее только! Тут яма!
Сделав ещё несколько шагов к реке, я заметил дыру в земле, и дойдя до края, заглянул внутрь.
Яма. Глубокая, метров пять, или около того. На дне сидят наши потеряшки, и задрав головы, радостно смотрят.
Процесс доставания, или скорее эвакуации — при падении Витёк сломал ногу, происходил непросто. С помощью троса из багажника нивы, мы несколько раз пытались поднять его, но удалось это только когда из чехлов с сидений сделали что-то похожее на люльку. С Саней было проще, тот почти не пострадал, и мог передвигаться самостоятельно.
— Витёк обожрался, плохо стало ночью, проблевался, пошёл к речке, умыться. Я за ним. А тут вот. — объяснил Саня, пока Леонид осматривал ногу нашего «удачливого» танкиста.
Не знаю что это была за яма, но выкопали её явно не вчера. На колодец не похоже, да и к чему он тут? Для волчьей — глубоковата, и без кольев. Возможно что-то природное, но очень уж правильной формы, — чётким квадратом.
По тому «Мда...» — сказанным Леонидом после осмотра больного, я понял что всё ещё больше осложнилось.
Если пеший поход до станицы в сотню километров только что казался пусть и трудным, но вполне реальным, то теперь ситуация поменялась. Тащить на себе «поломанного» человека и сохранять приемлемую скорость передвижения, будет сложно, если не сказать невозможно.
Нога его распухла, местами покрылась красными пятнами, и это только начало, непонятно как оно дальше будет.
— Шину накладывать надо... И поскорей... — тяжело вздохнув, Леонид достал из ножен нож. — Пока придумайте петлю какую-нибудь, а я веток нарежу...
Шину в итоге наложили, хрен знает как, медиков среди нас не было, так что сделали как могли, а вот с транспортировкой не задалось.
Был бы брезент, тогда пара веток, и готовые носилки. Но брезента не было, а все остальные тряпки, какие имелись, для этой цели не годились. В итоге решили воспользоваться тем же тросом, который использовали при подъёме.
Никаких особых изысков, перекинули трос через плечо, каждый со своей стороны, Витька посадили по центру, и таким макаром преодолели первые три сотни метров.
— Капец... Вот ты отожрался... — усаживая инвалида на поваленное молнией, обгоревшее дерево, я с наслаждением скинул неудобную сбрую.