Солнце тем временем уже почти спряталось за дома. Ещё два рейса по-светлу, а там уже всё, придётся в потёмках. За себя я не переживал. Маршрут изучен достаточно: что днём, что ночью, — не потеряюсь. Дело было не в этом. Сейчас на всех оставшихся крышах сидят снайпера и пулемётчики охотников, и держат под прицелом прилегающую территорию. А чужих вокруг базы уже более чем достаточно. Каждый раз, когда мы поднимались и опускались над руинами, Леонид разглядывал окрестности в бинокль. Так вот он насчитал численность осаждающих, примерно в пять тысяч стволов. Сам в бинокль я не смотрел, но его авторитетному мнению вполне доверял. И все эти пять тысяч готовых ко всему мародёров, только и ждали наступления сумерек, чтобы начать штурм. Конечно же, в этом случае, ни о каком безопасном коридоре не могло быть и речи. Даже если каждый сотый даст очередь в сторону поднимающегося самолёта, шанс на благополучное завершение полета будет минимален.
— Всё! Хорош! — остальные следующим рейсом! — Громким возгласом Леонид тормознул посадку. Возле двери оставались ещё трое мужчин и средних лет женщина со странной для её возраста причёской — косичко-хвостиками.
— Лёнь! Какой вес? — окликнул я товарища.
— Две двести двадцать! — сверившись с калькулятором на телефоне, ответил он. — Но тут и так уже не продохнуть!
— Дамочку забирай, да поехали! — То что салон набит людьми, я видел, но по тоннажу задел ещё был, да и женщина эта выглядела достаточно изящно. Килограмм пятьдесят, не больше.
Леонид хмыкнул, и не упорствуя, пропустив даму вперёд, зашёл следом.
Напоминать о правилах поведения в воздухе я не стал, людей было много, набились они тесно, так что бегать, прыгать, и выполнять прочие, нежелательные в полёте вещи, — не смогут просто физически.
Вообще, чутьё меня никогда не подводило, просто не всегда я понимал что говорит со мной именно чуйка, вот и в этот раз, не обратив внимания на зудение «предсказывающего нерва», я покатил машину по полосе.
Осознание, чего-то нехорошего, пришло в момент, когда вместо того чтобы оторваться от полосы, самолёт продолжал разгоняться. В какое-то мгновение я едва не нажал на тормоз, мысленно ругая Леонида последними словами.
— Ты сколько человек взял? — когда мы всё же поднялись в воздух, и пролетели над самой опасной частью городского массива, зло спросил его я.
Он задумался на секунду, и загибая пальцы на руке, ответил.
— Тридцать четыре. И баба.
— Что же они у тебя, дистрофики шестидесятикилограммовые? Или как? — заявленный вес никак не соответствовал поведению машины, и моим визуальным ощущениям.
Леонид почесал затылок, потом нос, и снова затылок.
— Ну взлетели же... — несмело буркнул он, пытаясь оправдаться — Наверное на калькуляторе нажал не то, что-то...
Судя по тому как вёл себя самолёт в воздухе, и особенно при отрыве, народа он набрал гораздо больше чем надо. А учитывая постоянно спускающую стойку, посадка тоже могла стать проблемной.
— Ну хочешь, я выпрыгну. — порываясь подняться, неожиданно предложил он.
— Да сиди уж... Десантник хренов. — естественно, я понимал, что сейчас он никуда прыгать не собирался, но не сомневался, что случае необходимости, за ним не заржавеет.
Пять тридцать три. А ведь нам ещё и заправиться нужно. Причём не так чтобы на сегодня хватило, а с запасом. На всякий случай. А это значит ещё как минимум полчаса — если конечно дадут заправиться по максимуму.
Кроме Славика, — а он решил остаться с охотниками, из наших, на базе была только Аня. Забрать её, и можно выдыхать.
— Как думаешь, — поправив гарнитуру, заговорил Леонид, — что они задумали?
— Кто именно?
— Ну, эти... — хозяева... Они же не собираются умирать там?
Вопрос конечно интересный. Я тоже задумывался над этим, но не зная наверняка возможностей наших новых «друзей», сказать ничего не мог. Одно понятно, умирать они точно не собираются. Вывоз детей и самых ценных членов общины говорил о том что они избавляются от обузы, и им нужна подвижность. Так что, предполагать, можно всё что угодно. — От прорыва, и до бегства. Хотя в окружении, два этих шага, наверное, одно и то же. Но напрягало меня не это. Там куда мы перевозили народ, я не видел ничего даже отдаленно напоминающего новую базу. На взлёте и посадке Леонид очень тщательно разглядывал окрестности, но так ничего и не нашёл. Исходя из этого, я сделал вывод что в выбранном для посадки месте, никакой базы не было. Но тогда сразу появлялась ещё одна непонятка — для чего такая секретность? Ведь охотники нам доверяют? Или всё-таки нет? Если доверяют, то всё нормально, и база там всё же есть, просто мы, почему-то, её не видим. Если же не доверяют, тогда непонятно как с нами поступят дальше. И вариантов, кстати, было много, но ни одного хорошего.
Причём понимал это не только я. Особняком обосновавшись в одном из подъездов ближайшего к полосе дома, мужики заняли круговую оборону, и не выпускали оружия из рук. Никто их не трогал, ничего не спрашивал и ничего не предлагал. Что тоже как-то не радовало.
По-хорошему, напрямую спросить бы, — может сам себе нагнетаю, но ни Викентия, ни Клауса, сегодня я больше не видел. Камилла подходила несколько раз, но она последняя из тех, с кем бы я стал это обсуждать.
В любом случае, совсем скоро мы все узнаем. Как говорится — пан, или пропал. Третьего не дано.
Садились криво. С каждым разом стойка всё больше косила, и я едва удержался в полосе. Не будь она такой широкой, словно специально под ситуацию, наверняка случилась бы авария. А так, только напугались чуток.
— Сразу подкачай, иначе рискуем. — заглушив двигатель, я снял гарнитуру и посмотрел на Леонида.
Тот кивнул, и так же избавившись от шлема, что-то ответил. Что именно он сказал, я не услышал из-за шума, но предполагал, что это было согласие.
Люди молча покидали салон самолёта, и сразу направлялись к стоящим неподалёку машинам. И если дети вели себя естественно, — что-то обсуждали, размахивали руками, смеялись, то эти держались скованно, меж собой не разговаривали, и не то что поблагодарить за спасение, они даже не смотрели в мою сторону. Единственным человеком кто хоть как-то проявил участие, была женщина с косичко-хвостиками. Покидая салон, она обернулась, и встретившись со мной взглядом, благодарно кивнула.
И дело тут даже не в том, что я нуждался в какой-то особенной благодарности, отнюдь. Просто выглядело это, мягко сказать — подозрительно. Хотя может я и не прав.
— Что там с давлением? — закончив с подкачкой, Леонид уселся в кресло, и надел гарнитуру. Двигатель я не глушил, и кабину не покидал, поэтому не участвовал в процессе.
— Почти пустая. Походу совсем каюк приходит. — недовольно хмыкнув, ответил он. — Такое ощущение что лопина где-то — слишком уж быстро сдувается...
Наверное для дяди Саши это не было бы настолько серьёзной проблемой, но с моими навыками, поломка виделась весьма критичной. Поэтому, понимая что отремонтировать пока не получится, я задумывался о том как избежать аварии при посадке.
Шесть ноль пять.
Ещё на подлёте замечаю что обстановка возле базы изменилась. Не дожидаясь наступления темноты, мародёры пошли на штурм пробитой бреши, вновь смыкая кольцо окружения.
Не знаю, видимо заглядевшись на разгорающиеся баталии, я немного поторопился с посадкой, — не погасил скорость, и едва коснувшись снежного наста, самолёт сорвался в неуправляемый юз.
Крутить «рулём», или давить на тормоза, я не стал, на этот счёт дядя Саша давал чёткие инструкции — глушить мотор и молиться. Что я сейчас и делал, старательно вцепившись в штурвал.
Всё тряслось и вибрировало, развернувшись боком, самолёт накренился, и едва не втыкаясь крылом, тормозил, продолжая неконтролируемое скольжение. Это было страшно, но продолжалось недолго. Полностью погасив скорость, пробив при этом ограждающий полосу снежный бордюр, он остановился, и страшно затрещав, снова встал на обе лыжи.
— Зашибись прокатились... — секунду спустя, выдохнул Леонид.
— Нормально так. — подтвердил я, глядя на подёргивающиеся стрелки приборов. — Колбасило не только нас, но всю панель управления.
В срочном порядке нужно отключать аккумуляторы, что я сразу же и сделал. Замкнуло что-то, или ещё какая беда — непонятно, но обесточить систему — первое правило.
— Выдёргивать надо... — ещё не выходя наружу, подытожил Леонид. Со стороны стоянки к нам уже бежали люди, а звуки выстрелов неприятно врезались в уши. Стреляли много, и со всех сторон. Выделить что-то одно не получалось, канонада стояла конкретная.
— Тихо! — подскочил Леонид, прижимая к губам палец.
Тонкий свист, и почти сразу взрыв. Потом ещё, и ещё. Били минометом по тому месту где мы обычно «парковались». Сейчас там стояла машина с бензином, и небольшая кучка людей — те трое что не влезли с прошлой партии, и ещё несколько человек из новой.
Разорвавшаяся прямо в толпе мина, буквально срезала всех кто там стоял, а следующая попала в кузов пикапа с бочками.
Раздался сильный взрыв, и от взметнувшегося в небо факела, в кабине на мгновение стало настолько светло, что просветилась пыль на внутренней стороне стёкол.
— Охереть... — не сдержался Леонид. Будучи не в состоянии отвести взгляд от застилающих небо клубов дыма, я мысленно перекрестился, поблагодарив создателя за неисправную стойку.
Не знаю как, но окружившие базу боевики смогли определить место остановки самолёта, и дождавшись, когда мы вернёмся, накрыли его минами.
— Валить надо Вася! В темпе вальса валить! — отрываясь от завораживающего зрелища, подскочил Леонид.
Естественно, я тоже осознавал что тут теперь не безопасно, но, во-первых, мы застряли, во-вторых у нас не было топлива, и в третьих что-то произошло с электрикой. Даже по отдельности эти три обстоятельства труднорешаемы, а все вместе вообще фатальны. Вот вытащим мы самолёт из сугроба, и что дальше? Бензина кот наплакал, с проводкой непонятное что-то. Конечно есть шанс что она оживет, но бензин-то — сам не появится... Оно, конечно, может и не страшно, при наличии времени, но его то, как раз и нет: со всех сторон наседают, и вообще не факт что сейчас не повторится минометная атака, только уже по уточнённым координатам.