— Пока нет, — вздохнула Аня. — Осталось по мелочи доделать — герметизацию швов в вытяжке, стерильные полки дособирать… А так, если не придираться, весьма бодрый госпиталь получается. Нам бы еще зубной кабинет организовать… и вообще красота!'
— Это ты так шутишь? — насторожился я.
— Если бы., — она горько усмехнулась. — Сегодня мужичку одному зуб дёргала. Так он мне чуть пальцы не откусил… Какие уж тут шутки… Без нормального обезболивающего — ад.
— А дёргала ты наверное щипцами для вырывания клыков свиньям? — попытался пошутить я, но, увидев её серьезный кивок, только посочувствовал бедолаге-пациенту. — Ох… Бедняга.
— Ну ладно, пойду спать уже, а то вставать скоро, — Аня поднялась из-за стола, потягиваясь. — А ты?
— Тоже засиживаться не стану. — Я закинул в прожорливую голландку пару хороших, сухих поленьев, наблюдая, как вспыхивают языки пламени за слюдяным окошком. Тепло было блаженством.
Кошмары этой ночью мне не снились. Видимо, усталость взяла свое. Но утром, едва я проснулся, позавтракал и сел за руль Зямы, направляясь в клуб за заданиями, они настигли меня. Наяву.
— На седьмую! Быстро!' — скомандовал один из казаков, буквально ворвавшись в кабину, едва я остановился у крыльца управы. Его лицо было напряжено, глаза бегали. За ним втиснулись еще двое, вооруженные до зубов. Едва я подъехал, как сразу же оказался втянут в какой-то мрачный водоворот. По серьезности и нервозности пассажиров стало ясно — случилось что-то очень плохое.
От клуба до седьмой улицы — минут десять неспешным шагом. На машине — пара минут. Поэтому уже очень скоро я затормозил у ничем не примечательного домишки с покосившимся забором и корявой, старой крышей. Таких в селе — большинство.
Мужики молча высыпали из машины и, не говоря ни слова, направились к калитке, которая висела на одной петле. Я, заглушив мотор и машинально проверив, на месте ли револьвер за поясом, двинулся следом. Лучше бы я этого не делал.
Прямо у входа, возле сорванной с петель калитки, в луже запекшейся, почти черной крови, лежал он. Человек-Обезьяна. Точно он. Его отделенная от тела голова лежала чуть в стороне, смотря на меня широко открытыми, остекленевшими глазами. Рот был искривлен в немом крике.
Стараясь не смотреть, я прошел во двор. Там, на крыльце, возле разбитого в щепки окна, лежала еще одна жертва — полная женщина (жена?). Ее лицо было изуродовано, залито кровью, руки вывернуты под неестественным углом. Удар такой силы…
— Трое, — услышал я чей-то сдавленный голос из глубины дома. — Все убиты холодным оружием. Мощные удары, рубящие… Возможно, шашкой. Или тем самым мечом.
— Когда? — спросил чей-то знакомый голос. Я узнал — Сергей Алексеевич. Он стоял в дверях дома, лицо серое, как пепел.
— Тела окоченели полностью. Значит, не позже четырех утра. Может, и раньше.
Заглянув краем глаза в темный проем двери, я мельком увидел третье тело — подростка? Мальчишки? — и почувствовал, как подкатывает тошнота. Хорошо, не позавтракал плотно. Поскорее вышел на улицу, глотнув холодного, пахнущего свежестью воздуха. Кому? Зачем? Из-за этого проклятого акинака?
Постояв, чтобы прийти в себя, я отогнал УАЗ в сторону, к обочине, освобождая место. Скоро приедет «Газель» за телами, ей тут будет тесно. Когда я вернулся к калитке, ко мне подошел один из вчерашних спутников, казак с отёкшим лицом. Он молча закурил, глядя на голову Обезьяны.
— Зря он вчера из кургана меч взял, — тихо проговорил он, выпуская струйку дыма. — Накаркал себе.
— Ты что же, думаешь, кто-то позарился на акинак? — удивился я. — Да кому он нужен сейчас? Железяка! Мужика жалко, конечно, человек… но согласись, личность была… специфическая.
Казак пожал плечами, его глаза были мрачны.
— А ты помнишь, за что Иваныча порешили? За два мешка картошки и десяток кур. Жизнь стариков. Вот тебе и цена. А тут… золото ли, железо ли — повод.
— Но одно дело — еда, — попытался я возразить. — Совсем другое — бесполезный хлам. Да еще и способ… Так хладнокровно… Троих!
— А бывает «правильный» способ убивать? — хрипло спросил казак, бросая окурок и затаптывая его сапогом. — Бывает?
Он не стал ждать ответа и зашагал обратно во двор.
Забегая вперед, скажу: дальше всё было… буднично. Жутко, страшно, но буднично. Никто не рвал на себе волосы. К дому потянулись соседи, родственники. Плакали тихо, больше по обязанности. Создавалось ощущение, что эту семью… особо никто не любил. Тела увезли в госпиталь. На экспертизу, как сказали. Хотя, на мой взгляд, и так всё ясно: причина смерти, орудие убийства. А главное — акинак пропал. Значит, им и воспользовались. Или забрали как трофей.
Вероятнее всего, убийцу знали. Поэтому и открыли ночью. Хотя… С таким забором? Без собак? Хозяин мог выйти во двор по нужде, покурить… Всё могло быть.
Вообще, когда я видел скифские мечи в музеях — ржавые, истлевшие реликты — как-то не верилось, что этой железкой можно так убить. Ну, ткнуть, поранить… Но чтобы отрубить голову? Но вчерашний акинак был не музейным экспонатом. Это было настоящее, смертоносное оружие. Длинное, тяжелое лезвие, закаленное, с сохранившейся остротой. Таким — легко.
— Здорово, — ко мне подошёл Андрей. Он выглядел еще более уставшим, чем я. — Видал, какую жесть устроили? — В его глазах читался неподдельный ужас.
Я лишь кивнул. Слово «жесть» подходило идеально. Первозданная, звериная жестокость.
— Сейчас пойдем на обход по улице, — сказал он, поправляя карабин на плече. — Будем убийцу искать. Явно кто-то из соседей постарался. Или из тех, кто знал про меч.
— Интересно. И как ты себе это представляешь? — скептически спросил я. — Думаешь, если это соседи, они вот так сразу и признаются? — Да, это я, Петров, их зарубил⁈
— А почему нет? Может, нервы сдадут? Или улики найдутся?
— У типа, который хладнокровно нашинковал троих человек как капусту? — я усмехнулся. — У него нервы? Ты о чем?
— Да хрен его знает! Может, псих какой, или маньяк объявился!
— Нет, я не отказываюсь, — поспешил я уточнить. — Но просто так идти, без подготовки, тупо стучаться в каждую дверь… Как-то не очень. Ты не находишь?'
— А чего нам готовиться? Оружие с собой, голова на плечах. Разберемся как-нибудь, — упёрся Андрей.
— Вы по нечетной стороне идите, — прервал наш спор появившийся бывший участковый, Андрей Петрович. Его недавно «восстановили» в должности, теперь с учетом новых реалий. Он нервно ковырялся в переброшенной через плечо потрепанной сумке. — Начните от реки. Если что — зовите. Вот! — Он достал оттуда здоровенную, армейскую рацию. — Держите. Ничего не переключайте, не крутите. Всё настроено. Частота дежурного.
— Понятно. Если вдруг найдем того, кто это сделал… валить его? Или брать живьем?
Андрей Петрович поморщился.
— Только если будешь полностью уверен. И если он явно опасен… Но… Лучше… В общем, — он махнул рукой, — по обстоятельствам.
Вот блестящее напутствие. «Действуй по обстоятельствам». Учитывая, что «обстоятельства» включали в себя человека, способного отрубить троим головы, по-другому и не скажешь.
Так что, оставив Зяму, мы с Андреем отправились к крайнему от реки дому на седьмой. Решили начинать с банального: «Слышали что-то ночью? Видели подозрительных?»
Но после первого же опроса — пожилая пара, напуганные до смерти, ничего не видели и не слышали — я остановился.
— Андрей, на этой улице штук шестьдесят домов. На каждый — минут по пятнадцать? Мы тут до завтрашнего вечера провозимся. И всё равно — фиг что узнаем.
— Что ты предлагаешь?' — он тоже выглядел сомневающимся.
— Ничего толкового. Забить и заниматься своими делами. Тем более, вечером нам на вышку, на дежурство. Не вытянем.
— Ну ладно… — он вздохнул. — Скажем, что никто ничего не видел и не знает. — Он оглянулся, и вдруг нахмурился, вглядываясь в конец улицы. — Что это там? Смотри!'
Возле ворот дома, где случилась бойня, явно засуетились. Подъехала «буханка», из нее выскочил знакомый казачий «атаман», что-то быстро сказал собравшимся у ворот мужикам. Те кивнули, загрузились в машину, и «буханка» резко рванула прочь, в сторону выезда из села.
Естественно, мы поспешили туда. Оказалось, нашлась свидетельница! Какая-то бабка, жившая через дом, ночью выглянула в окно (то ли в туалет собралась, то ли шум услышала) и видела — как от дома убитых бежал человек. Сгорбленный, темный. И в руке он держал что-то длинное, похожее на палку или… меч. Потом его же заметили на окраине, на дороге, ведущей к старой свалке за селом.
Вот и отправили только что набранную группу «охотников» на поимку. Только зачем убийце бежать на свалку? Дорога там сейчас просто обрывалась в степи. Тупик.
Для нас же с Андреем это означало отсрочку. Хоть до вечера. И мы отправились на задворки моего дома — доделывать начатый на прошлой неделе ветряк.
Принцип был прост: высокая мачта из сваренных труб, снятый с разбитой «девятки» генератор, самодельный редуктор из шестерен от сельхозтехники, пара старых, но еще живых автомобильных аккумуляторов и автомобильный же инвертор на 220V. Не панацея, но хоть какое-то освещение без вони и шума бензинового генератора. А главное — не жрёт топливо! А то даже его малый расход за неделю набегал прилично.
Сам генератор я когда-то купил на разборке по случаю — зашел за компрессором кондиционера, а этот валялся за копейки. Ну вот и пригодился…
Пробный пуск мы делали вчера, но не угадали с передаточным числом редуктора. Ветряк крутился, ток шел, но слабенький — оборотов не хватало, хотя ветер был приличный. Один косячок — и дело не заладилось.
Замена шестерни и удлинение ведущего шкива заняли пару часов. Когда мы закончили, лопасти, сделанные из листового алюминия, зашумели на ветру с новой силой. Генератор загудел ровно. Стрелка вольтметра на самодельном щитке уверенно поползла вверх. Мы подключили нагрузку — несколько светодиодных ламп в доме, зарядку для телефонов и ноута, старую кофемолку и повербанк. И… заработало! Лампы зажглись ровным, немерцающим светом. На инверторе загорелись зеленые огоньки.