— Ладно, — повернулся я к машине. — Это всё грандиозно… Но что-то я притомился. Отвези домой, Андрюх.
Отлеживался я ещё неделю. Слабость не отпускала. Когда за мной прислали машину (не «Зяму», а обычную «Ниву»), шестое чувство подсказало: дело важное. Не для передачи через третьи руки.
В штабе меня встретил сам Сергей Алексеевич. Лицо усталое, но сосредоточенное.
— Ну что, как самочувствие? — спросил он, участливо глядя на мою перевязь.
— Терпимо, — я старался держаться прямо. — Готов к работе.
— Это хорошо. Дело есть… Конфиденциальное. — Он прикрыл дверь кабинета и указал на кресло у окна. — Присаживайся.
Глава 10
Я сел. Сергей Алексеевич прошел на свое место за столом, взял набитую трубку, его пальцы, покрытые въевшейся грязью и мелкими шрамами, дрожали. Лицо, обычно твердое и решительное, сейчас казалось изможденным, с глубокими тенями под запавшими глазами. Он выглядел старым и невероятно усталым.
— Ты знаешь… — произнёс он хрипловато, голос сорвался на полуслове. Он защелкал бензиновой зажигалкой, высекая жалкие искры, никак не желающие поджигать фитиль. Наконец, с хриплым шипением, вырвался крохотный, лениво тлеющий огонёк. Он поднес его к трубке, глубоко затянулся. Воздух наполнился едким запахом горелого трубочного табака и чая — смесь приятная и одновременно тошнотворная. — Даже не знаю, с чего начать…
Я сидел напротив, ожидая продолжения. Внутри клубилось нетерпение, смешанное с тревогой. Хотелось выпалить банальность: «С начала!», но удержался. Мысль о неуместности шутки, о собственном раздражении на чужие штампы, заставила стиснуть зубы.
— Пообщались мы с раненым нашим… — Сергей Алексеевич выпустил струйку сизого дыма, глаза его стали прищуренными, изучающими. — Любопытные… вещи он рассказывал… Понять, правда, сложно было, язык корявый, бредил местами… Но кое-что удалось выцепить.
Я не перебивал, весь превратившись в слух. Мускулы на спине напряглись, ладони стали влажными.
— Он твердил… оружие, говорит, у них… из больших жилищ. Каменных. В нескольких днях пути отсюда. И если я его правильно понял… — Глава сделал еще одну глубокую затяжку, дым заклубился вокруг его головы, придавая лицу призрачность. — … жилища эти… появились здесь… давненько. Очень.
— Он что, помер? — вырвалось у меня прежде, чем я осознал. Голос прозвучал резко, глухо в тишине кабинета.
— Ну да… — Сергей Алексеевич потупил взгляд, смахнув со стола невидимые крошки. — С такими-то ранами…
Его голос был плоским, без эмоций. Мне рассказывали: кроме пулевого в живот, того еще и КАМАЗом зацепило. Чудо, что он вообще заговорил.
— Он мог бы и больше рассказать, — продолжил глава, подняв на меня взгляд, внезапно острый и пронзительный. — Но! — Он резко отставил трубку, упёрся локтями в стол, наклонился ко мне. Лицо его было близко, я видел красные прожилки на белках глаз, глубокие морщины у рта. Запах пота, табака и усталости ударил в нос. — Я не за этим тебя пригласил. — Его взгляд буравил меня, ища что-то в глубине. Затем он резко откинулся на спинку стула, отвернувшись к покрытому пылью окну. Замолчал.
Он выглядел… разбитым. Не просто усталым, а именно выжатым, как тряпка. Если бы не знал, что он не пьет, решил бы — тяжелый запой. Трясущиеся руки, нездоровая бледность под загаром, этот внезапный уход в себя. Что с ним?
— Я вас слушаю, — выдержав паузу, напомнил я тихо. Тиканье старых настенных часов казалось оглушительным.
— Знаю, ты далёк от наших… дрязг, — начал он снова, не оборачиваясь. — Поэтому скажу прямо… меня хотят сместить с поста главы. И думаю… в ближайшее время это случится. Как бы я ни брыкался.
Я остолбенел. В нашем положении? В мире, где каждый день — борьба за выживание, где одна ошибка может погубить всех? Ладно в прежней жизни, пост главы поселка давал какие-то крохи власти, доступ к ресурсам. Но здесь? Здесь он означал лишь бесконечную головную боль, ответственность, недосып и риск быть первым, на кого возложат вину за любую беду. Горечь подступила к горлу.
— А нафига?.. — вырвалось у меня, просторечно, грубо, но искренне.
Он медленно повернулся. В его взгляде читалась усталая ирония.
— Причин… много. — Он развёл руками, жест был тяжелым, обречённым. — И самая главная… у некоторых наших односельчан мозг… не самый рабочий орган. Личная неприязнь… перевешивает голос разума. И страх. Страх перед тем, что я знаю слишком много про их делишки… и требую слишком многого.
Америку он не открыл. Главу не любили. Кто-то за крутой нрав, за жесткие решения. Кто-то — старые обиды из прошлой жизни. Кто-то просто завидовал иллюзорному «авторитету». А кто-то боялся его требовательности, его попыток заставить всех работать на благо всеобщего выживания.
— А как же казачество? — попытался я найти опору. — Казаки вас всегда поддержат!
— Да уж… — он криво усмехнулся, беззвучно, лишь губы дрогнули. — Поддержать-то поддержат… Вот только как? — Его голос стал ледяным. — Штыками? Начнется междоусобица? На фоне этого? — Он кивнул в сторону степи, за окно. — А есть ли смысл… таким образом… отстаивать власть? Кровью своих?
Я молча пожал плечами. Что тут скажешь? Он был прав. Война внутри поселения сейчас — самоубийство.
— Вот и я мыслю… — он поднялся, словно стул обжёг его. Начал мерить кабинет шагами — тяжёлыми, нервными. — Нету его, нет смысла! Они что думают… очень легко руководить всем этим? — Он широко развел руками, охватывая стены, поселок за окном. Голос его сорвался. — Я уж и забыл… когда спал по-человечески! Всё дела, суета, решения… многие — на вес жизни! Тьфу! — Он демонстративно плюнул на деревянный пол, оставив темное мокрое пятно. Его дыхание было тяжелым.
— Но я тебя… не за этим позвал. Точнее… не только. — Он остановился у стола, резко открыл верхний ящик. Оттуда пахнуло пылью и старым деревом. Он достал карту. Старую, замызганную до дыр, с потрескавшейся ламинацией и жирными пятнами по углам. Развернул её на столе, придавил углы пустыми кружками.
— Если верить пленнику… — его палец, толстый, с обломанным ногтем, ткнул в точку на карте далеко от нашего поселка. — А другой информации… у нас всё равно нет… выходит, что место… где они разжились оружием… примерно вот здесь.
Я встал, перегнулся через стол. Сердце учащенно забилось. На карте в указанном секторе — ничего. Сплошная желтизна условных степей, синие ниточки рек, коричневые штрихи возвышенностей. Ни названий, ни значков населенных пунктов. Пустота. Я глубокомысленно кивнул, надеясь на большее.
— Здесь, как ты видишь… ничего нет. Но говорил он… именно про это место. Упорно.
— Интересно… — я постарался скрыть скепсис. — А он… на карте сам показал?' Само существование аборигена, разбирающегося в картографии, казалось абсурдом.
— Нет, конечно, — глава усмехнулся коротко и сухо. — Какие карты… Ты чего… Рукой показал. Да приметы кое-какие назвал: «Вдоль реки три дня верхом… там устье… вот где-то возле него».
— Это получается… по Караганке вверх? — я пригляделся к извилистой синей линии. Караганка. Маленькая речушка, впадающая в Урал. Помнил её по единственной поездке — мелководная, с каменистыми перекатами.
— Получается, что так. Три дня пути верхом… это километров… до двухсот.
— Так там ничего и на триста нет! — не сдержался я. Картина встала перед глазами: бескрайняя выжженная солнцем степь, редкие островки ковыля, да вездесущие сурчиные норы. Ни строений, ни дорог, ни признаков цивилизации. — Какой к черту город⁈
— Тем не менее… надо проверить. — Сергей Алексеевич выбил пепел из потухшей трубки о край банки, звонко цокнув. Его взгляд, внезапно острый и требовательный, впился в меня. — Ты возглавишь экспедицию.
Холодок неприятного предчувствия пробежал по спине.
— Понятно. Когда выдвигаться?
— Чем скорее, тем лучше. — Он откинулся. — Но знать об этом… не надо никому. Кроме нас с тобой… и остальных участников экспедиции. Никому. Это тайна.
Вот оно. Тайная операция. Тревога сменилась странным азартом.
— Сколько машин? Где людей брать?
— С этим… напряг. — Он нахмурился, снова принявшись набивать трубку. Лицо его стало каменным. — Машина одна. Твой УАЗ. Людей… минимум. Надёжных.
Один УАЗ? В неизвестность? На двести километров? Риск огромный.
— А со снабжением? Запасные части? Горючее? Аптечка? — Список вертелся в голове. Экипироваться нужно по максимуму. Поломка в степи с таинственными тварями и вооруженными кочевниками — смертный приговор.
— Здесь проблем не будет. — Видя, что я не отказываюсь сразу, он чуть разгладился. Старый лис, он уловил мой интерес, мою готовность. — Собери людей… тех, кому доверяешь. Через три часа… подъезжайте ко мне. Не в штаб. Домой. — Он кивнул, подчеркивая секретность. — Всё необходимое… уже там.
Я вышел из штаба в ещё большем замешательстве, чем вошёл. Воздух ударил в лицо — жаркий, степной, пахнущий полынью и дымом. Первая и главная проблема — люди. Надёжные. Андрей. Леонид. На этом список… исчерпывался. Где взять еще одного? А в идеале — двоих? Вместимость УАЗа — девять мест, но для дальнего рейда с комфортом (относительным) и запасом — пятеро в самый раз. Но где их взять?
— Я Олега позову, — без лишних слов предложил Леонид, когда я заехал к нему. Он чистил карабин на крыльце своего дома. — Он вчера вернулся с дальнего кордона. Свободен.
Олег. Молодой, крепкий парень из Орска. Попал сюда случайно — в гости приехал. Бывший контрактник. Леонид хвалил его боевой путь: Грузия восьмого года, Сирия. Хладнокровный, умелый. Для экспедиции — находка.
— Попробуй. Будет неплохо. Но… всё равно мало. Надо ещё одного. Выдвигаемся на рассвете. Времени в обрез.
Оставив Леонида думать, я, ощущая тяжесть задачи на плечах, поехал домой, планируя заскочить к Андрею.
Мысленно я уже рисовал маршрут. Вроде бы не так страшно. Оружие есть. «Зяма» — бронированный монстр. Расстояние… Не так чтобы и много, вроде как на рыбалку едем. Местность, если верить памяти и кар