— Течение слабоватое, — словно угадав мой немой вопрос, пояснил Сергей Алексеевич, указывая на столбы. — Поэтому тут небольшую плотинку поднимем. Вода будет падать сверху, бить по лопастям — и крутить генератор. Просто и сердито.
Я почему-то ожидал увидеть нечто вроде старой водяной мельницы с огромным колесом. А тут… по-инженерному, без романтики, но практично.
— Внизу трубы уложим с заглушками, — продолжал он, ведя меня к краю. — Закрыл заглушки — вода идет через верх, падает на турбину. Открыл — сливается понизу, для пропуска паводка или ремонта. Генератор на триста восемьдесят, трансформатор на десять киловольт… По проводам разведем. Лампочки точно гореть будут… А может, и чего посерьезнее потянем, если мощности хватит… — В его голосе прозвучала редкая нотка надежды.
Походив ещё минут пятнадцать по месту будущего триумфа — вспомнился старый советский лозунг — «коммунизм это власть советов плюс электрификация всей страны!» — мы выгрузили мешки и прикрыв на всякий случай полиэтиленом, уселись в машину.
— Что, не впечатлило? — усмехнулся Сергей Алексеевич, ловко объезжая набросанные кем-то на дороге острые камни.
— Ну так, не особенно, — честно признался я. — Я думал, стройка века… а тут тишина да вагончик. Даже народу нет.
— Всё, что тут нужно было, уже сделали, — пояснил он. — Столбы поставили, площадку подготовили. Теперь сам агрегат в мастерской доделывают. С редуктором засада — передаточное число не то. Приходится переделывать, экспериментировать. Вот как доведут агрегат до ума, тогда под него и каркас варить начнут, фундамент лить. А пока… только разметка да подготовка. Процесс, брат, не быстрый. Тут бы к зиме управиться… — В его голосе прозвучала озабоченность.
— А что с нашими беглецами? — спросил я, сменив тему. — Как поиски?
— Да ничего, — махнул он рукой. — Как сквозь землю провалились. Будто и не было…
Оказалось, сразу после нашего отчета вчера подняли в воздух «кукурузник». Отправили две наземные группы по разным маршрутам. Но найти никого не удалось. С воздуха в зарослях у реки — ни зги. С земли — следы терялись или растворялись в буреломах. Прочесали район от места стычки до брода и обратно — ноль.
— Сам посуди, — вздохнул Сергей Алексеевич. — Горючки — кот наплакал. Ещё немного — и пешком ходить будем. Да и как ни крути, а конец известен. Рано или поздно они себя покажут. Хоть переловим мы этих караванщиков, хоть нет — встретимся. Вопрос времени.
— И что ж нам теперь, лапки свесить? Ждать? — не удержался я.
Глава пожал плечами, крутя руль.
— Да нет, я этого не говорил. Потрепыхаемся ещё. На сколько нас хватит. Тем более что время, по идее, на нашей стороне. До зимы дотянем — передышка будет. А там… авось, наладится что. Главная беда — оружие, боеприпасы. С электричеством разберёмся — производство подтянем. Кузницу наладим — клинки, топоры из хорошей стали, арбалеты какие… Вариантов — море. Главное — не лениться и голову включать.
— А куда клинки-то девать? — усомнился я. — Скифов по степям ловить и впаривать? Или в город возить?
— Хотя бы. Но через посредников не хотелось бы, надо искать выходы на местных. Куда-то же караван направлялся? Да и валюта в городе кусается, патронов у нас самих нема, а золото ещё взять надо где-то.
— А если самим поискать? — оживился я. — У нас же на картах куча старых приисков отмечено!
— Можно, — согласился Сергей Алексеевич без особого энтузиазма. — Только где людей взять? Опять же техника, топливо… Представь, какие котлованы рыть придётся? Экскаваторов у нас нет. Лопатами? Век будем копать.
— Ну зачем котлованы? — возразил я. — Можно ведь на реке драгу поставить! Как в старые времена!
Мои познания в золотодобыче ограничивались парой роликов на ютубе да рассказами деда. Помнилось что-то про лотки, шлюзы и воду, которая промывает породу.
— Можно и драгу, — кивнул он, но в его тоне слышалось сомнение. — Только мне почему-то кажется, что торговля с местными будет выгодней и проще. Надо только понять расклад. Кто с кем дружит, кто с кем воюет. Тому поможем, этому подсобим… Глядишь, и для себя что-нибудь выгадаем. Информация — она дороже золота сейчас.
— А если просто собрать золото по своим? — выпалил я новую идею. — У нас же полторы тысячи женщин! У каждой хоть колечко, хоть сережки да есть. Грамм по десять — наберется! Это же пятнадцать килограмм! Можно закупиться так, что на год хватит!
— И над этим я думал, — покачал головой Сергей Алексеевич. — Не наберем мы столько. Оно может и есть. Но отдадут ли? Мы лекарства для общего фонда толком собрать не смогли — кто-то припрятал про запас, кто-то честно отдал последнее. А тут золото… Святое. Нажитое, фамильное. Или память… — Он взглянул на меня.
— Что же, совсем не наберем? Вот ни килограмчика?
— Я что, на Вангу похож? Может, наберем килограмм, а может — сто грамм. Если так заело — тебе и карты в руки. Организуй сбор. Пройди по людям, поговори, убеди. Хоть сто грамм сдадут — лишним не будет. Добровольно, без принуждения. — Он подчеркнул последнее слово.
Я прикинул перспективу: ходить по дворам, смотреть людям в глаза, уговаривать расстаться с последними ценностями… Брр… Когда я предлагал эту идею, я видел себя генератором мысли, а исполнителями — кого-то другого, «специально обученных людей».
— В любом случае, что-то решать придется, — продолжил глава, видя моё замешательство. — Топливо на исходе. Патроны в лесу не растут. С лекарствами — беда. Инструменты медикам нужны — вон целый список твоя Аня вручила. Где брать? На деревьях?
Тут уже я пожал плечами, глядя в пыльное боковое окно. Тупик.
— Но я кажется знаю как быть, — ехидно покосившись в мою сторону, ухмыльнулся Сергей Алексеевич. Машина замедлила ход у здания штаба. — Ты сам этими вопросами и займешься. Сам придумал — сам и исполнишь. И со сбором золота, и с налаживанием контактов… Разведку организуешь. Хе-хе…
Глава 26
— Ну и как ты хочешь собрать столько золота? — спросила Аня, когда я, вернувшись домой, поделился своей грандиозной идеей. Она отложила штопанную детскую рубашку, выслушала, но с трудом прятала улыбку, скрываясь за чашкой с травяным чаем. Её взгляд скользнул по моему возбужденному лицу, смешанные чувства читались в глазах — ироничное недоверие и жалость к моему наивному энтузиазму.
— Да просто! — воскликнул я, расхаживая по кухне, запах жареной оленины еще витал в воздухе. — Пойду по знакомым сначала. К Андрею, к Лехе… Объясню, расскажу, для чего это нужно, что стоит на кону… Всем же ясно — выживание! — Я ткнул пальцем в грудь. — Мне кажется, это нормально — помогать самим себе в такой ситуации. Объединиться ради общего блага!
— Ха! — Аня не сдержала короткого смешка и тут же прикрыла рот ладонью. — И ещё раз ха! Ладно, представим. Я — твоя знакомая. Скажем, тётя Маша с шестой улицы. И ты пришёл ко мне, в мой дом, просить отдать все мои украшения. Все. Без остатка. — Она пристально посмотрела на меня, поставив чашку на стол. — Ну? Действуй. Уговаривай меня. Мотивируй. Рассказывай, ведь тебе же нужно золото! Объясни мне, почему я должна тебе его отдать? Почему я должна расстаться с тем, что, возможно, копила годами или получила в подарок от близкого человека?
— Блин, Ань… — я растерянно развел руками. — Ну ты же сама всё прекрасно понимаешь! Нам нужны патроны! Оружие! Топливо! Лекарства! Всё это жизненно необходимо! И всё это можно выменять в городе на этот… на этот бесполезный здесь желтый металл! Который просто лежит мёртвым грузом! — Голос мой звучал убедительно, как мне казалось.
— И снова — ха! — Аня покачала головой, и на сей раз в её смехе слышалась уже не ирония, а легкая досада. — Два раза причём. Потому что ты ни разу не убедителен, Василий. Ты только что заявил, что золото тут — никому не нужная бесполезность, а сам же его и просишь! Как так? Значит, оно нужно? Нужно тебе! По крайней мере, как инструмент?
— Ну, хорошо, — сдался я, чувствуя логическую ловушку. — Пусть оно нужное. Но что это меняет? Что ты с ним здесь сделаешь? Продашь? Кому? Выменяешь на мясо? На чарку самогона?
— А ты же сам сказал, что купишь на моё золото патроны и оружие! — парировала Аня, её глаза блеснули. — Значит, оно и в этом мире имеет ценность! Значит, оно — эквивалент чего-то очень важного! Тогда с какой радости я должна отдавать тебе то, что возможно, когда-нибудь спасет мне или моим детям жизнь? Вспомни блокадный Ленинград! Люди меняли фамильные кольца на кусок хлеба! Значит, золото всегда было, есть и будет ценно в критических ситуациях! Почему здесь должно быть иначе? Почему я должна верить, что твоя поездка в город удастся, а моё золото не пропадёт впустую?
— То есть ты хочешь сказать, — медленно проговорил я, осознавая масштаб проблемы, — что просто так, по доброй воле, мне никто ничего не отдаст? И чтобы собрать хоть что-то, нужно… вынудить людей? Приказать? Заставить под угрозой?
— Ну… в общем, да. — Аня вздохнула, её плечи опустились. — Иначе, боюсь, не получится. Во всяком случае, столько, сколько тебе нужно. Кто-то, может, и отдаст колечко, из чувства долга или страха… Но точно не всё.
— Нет, ну найдутся же сознательные! — попытался я отыскать проблеск надежды. — Не все же такие… практичные, как ты!
— Я не жадная, Вася! — в её голосе зазвучали нотки обиды. — Но мои украшения… Они дороги мне не потому, что стоят денег! Вот это колечко… — Она сняла с пальца тоненькое, уже потемневшее колечко с крошечным камушком. — Ты подарил его мне на годовщину нашего знакомства, помнишь? А вот эти серёжки… — Она коснулась мочки уха. — Их мне мама подарила, когда родилась Дашенька… Это память, Вася. Вот их истинная ценность. Не вес в граммах, а то, что за ним стоит. Отобрать это — всё равно что отобрать кусочек души, кусочек прошлого, которое и так уже от нас уплыло.
Да уж… Я стоял, словно окаченный ледяной водой. Не думал я, что возникнут такие заморочки. Ведь для меня это просто желтый металл! Холодный, инертный, нахрен никому не нужный в этом мире! В прошлом — да, он был в микросхемах, в медицине, в промышленности. А здесь? Здесь он кому сдался? Только как безделушка, как символ прошлого которого нет. Или… как последняя страховка, как думает Аня.