Брод, через который ушли нивы, обнаружился легко. Кучу следов от колёс и притоптанную траву мы заметили сразу, да и речка уже не пугала своими глубинами и шириной — метров семь, а то может и меньше. А пологий съезд и каменистое дно вообще порадовали, всю дорогу мы обсуждали провалится ли уазик там где прошли более легкие машинки, или не провалится. Ведь одно из главных преимуществ нивы — её малый вес, там где тяжелый внедорожник по уши закопается, она пройдет по верхам даже не «замочив юбок». Конечно это всё утрированно, но законы физики никто не отменял, пусть даже здесь ещё и слова такого не придумали.
Выйдя из машины мы прошлись по берегу, зашли в воду, проверили дно, — так сказать оценили обстановку, и решив что всё в порядке и ничего не угрожает нашей переправе, приступили непосредственно к процессу.
Длинный рычаг вперёд — передний привод, второй, тот что покороче, на себя — понижайка, и вот уже Зяма, натужно ревя мотором, уверенно ползёт к противоположному берегу.
Единственное что слегка напрягало, намокший и разбитый нивами выезд, уклон которого хоть и невелик, но проблем доставить мог серьёзных.
Только переживал я совершенно зря. Полный привод и хорошая резина сделали свое дело, Зяма даже не буксанул ни разу, цепко вгрызаясь в желтоватую глину.
— Где они ждать будут? — спросил я, зная что ребята сказали что отъедут от реки подальше — мол комары задолбали.
— Где-то неподалеку. Давай на взгорок поднимемся, может увидим...
Хотя до указанного Андреем места было недалеко, но высокая прошлогодняя трава могла скрывать в себе что угодно, и рисковать лишний раз, тем более попусту, мне совсем не хотелось. Поэтому, кивнув на зажатую в руке напарника рацию, я предложил,
— Может просто спросишь?
— А... — хлопнув себя по лбу, усмехнулся Андрей. — Я как то забываю про неё всё время, сейчас свяжусь, погоди...
— Приём... Приём... Приём... Мужики ответьте... Приём.... — зажимая клавишу вызова, методично забубнил он, но ответа почему-то не было, только помехи в виде скрипов и шипенья.
— Молчат... Неужели вышли и рацию в машине оставили? — после пары минут бесплодных попыток, мой штурман наконец сдался.
Ответа его измышления не подразумевали, поэтому я просто пожал плечами и тяжело вздохнув, утопил кнопку стартера.
Вот только ни с этого горы, ни с двух последующих, пропавших нивоводов мы не нашли, зато километрах в десяти заметили кое-что интересное.
— Похоже на строения какие-то.. — передавая мне бинокль, задумчиво произнёс Андрей. — Глянь-ка...
— Скорее руины. — Присмотревшись, предположил я. Хотя видимость, пусть и с серьёзным увеличением, оставляла желать лучшего.
— Хотя что бы это ни было, — нам явно туда... — передавая бинокль, я направился к машине.
— Я может быть что-то неправильно делаю, — когда мы уже несколько минут ехали к обнаруженному объекту, заговорил профессор, — но сигнал сместился, остался по левому борту и исчез...
Синхронно повернув голову налево, ничего кроме голой степи я не увидел, но газ сбросил, и когда машина остановилась, повернулся назад.
— Серьёзно? Может с прибором что-то?
— Я десять раз перепроверил. — помотал головой профессор. — Никакой ошибки. Источник был слева.
— Там что-то виднеется. — сообщал разглядывающий степь в бинокль Андрей. — Не пойму что, но вроде техника какая-то...
Ну что тут сказать... Говорить нечего, надо проверять. Поэтому я просто вывернул руль, и стараясь не наезжать колесами на разбросанные в траве камни, потихонечку двинул машину в указанном направлении.
То что мужики, решив отъехать от реки подальше, тоже увидели руины, мы догадались, и, скорее всего, пока мы форсировали брод, они успели доехать до них, ну и оставив рацию в машине, ломанулись разглядывать находку. Конечно же это радовало, — сам факт обнаружения руин — или что там такое было, но все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо, в том и числе зависть. Ведь они сейчас там во всю хозяйничают, а мы тут время теряем...
Поэтому когда сосед сказал что сигналило совсем не там, мы даже обрадовались. Во всяком случае я уж точно...
— Вон! Вон оно! — оглушил не отрывавшийся от бинокля Андрей, и вцепившись в руль, всучил мне бинокль — На! На посмотри! Я порулю!
О том что он увидел там нечто совсем необычное, я догадался. Мне даже показалось что он, всегда сдержанный, в этот момент готов был выскочить наружу и побежать впереди уаза.
Поэтому, прильнув к окулярам, я внутренне подготовился удивляться, но увиденное просто лишало дара речи.
Перед нами стоял кукурузник. Самый обыкновенный советский кукурузник. Помятый нос, оторванное крыло и разлохмаченные остатки хвоста говорили о том что посадка была вынужденной, и то что мы приняли за передачу, было обычным сигналом бедствия.
— Охренеть! Охренеть! — раз за разом повторял Андрей по мере того как мы приближались.
Я конечно не гуру, но то что это был именно АН-2 мог поклясться, — чего чего, а уж кукурузник ни с чем не перепутать.
Метров за сто, — на всякий случай, я остановил машину, и достав из ящика между сиденьями револьвер, решительно хлопнул дверью.
— Фига-а себе-е... — когда мы подошли поближе, присвистнул сосед. — Настоящий...
Видимых повреждений было не так много; шасси, разбитые окна кабины, рваные дыры в крыле, да наверное сам винт, — самолет стоял уткнувшись носом.
— Хорошо он сел. — обойдя машину, я заглянул в дыру сбоку. — грамотно...
— Ага... Вон след какой оставил... Повезло...
Длинная, метров наверное за тридцать пропаханная обломанным шасси борозда, резко выделялась на фоне выжженной земли, а раскиданные вокруг камни только добавляли пейзажу нереальности.
— Ущипните меня... Может я сплю? — подойдя вплотную, Андрей подтянулся на руках, и заглянул в разбитое окно кабины.
— Тогда это какой-то неправильный сон, коллективный....
Заинтригованный, я осторожно прикоснулся к закрытой двери, и убедившись что она не кусается, потянул на себя ручку.
Внутри ничего не было. Абсолютно. Ни кресел, ни груза, — вообще ничего. Голые борта да клёпанный пол. И запах. Сильный запах тухлятины.
Закрыв рукавом нос, я прошел внутрь, и открыв двери кабины заглянул внутрь.
Два черных кресла, древняя панель приборов, утыканная тумблерами да стеклянными окошечками приборов, и на полу, ногами ко мне, источник вони — человеческий труп. Не совсем ещё разложившийся, но уже знатно попахивающий.
Обычный мужик. Вроде блондин. Опухшее и почерневшее лицо, глаза закрыты. Кривой оскал — почти усмешка, едва прячет желтоватые зубы. Одна рука откинута назад, другая неестественно вывернута.
Шлема на нём нет. Серый, выдавший виды комбез в пятнах машинного масла, засаленный воротник рубахи, на ногах кожаные сапоги, на боку кобура с пистолетом. Вроде всё.
Плотнее закрыв нос я перешагнул через тело, и стряхнув с кресла летчика осколки, аккуратно присел.
Пыли немного, явно самолет стоит тут недолго, но это и по состоянию трупа понятно. — Неделю, плюс-минус. Хотя я не спец, поэтому могу ошибаться.
Осмотрев панель и заглянув везде куда только можно, я ничего не нашёл, оставалось лишь обыскать тело пилота, но от запаха уже слезились глаза, и я, едва не свалившись — запнулся за ножку кресла, выскочил на улицу.
Глава 8
— Похоронить бы его... — свешиваясь наружу чтобы продышаться — запах в кабине убивал, произнёс Андрей, — человек всё же...
— Похороним. Обыскал?
— Так точно. Пекаль только, тт-шник.
— Поищи получше, не может так быть чтобы совсем ничего... — я надеялся что на теле будут какие-нибудь документы, или что-то подобное, но единственное что нашлось — коробок спичек и обломанный карандаш.
Так что наши надежды чем-нибудь разжиться оказались тщетны, а к миллиону вопросов прибавился ещё один — чей кукурузник мы обнаружили в сухой казахской степи.
Естественно, кроме того что уже узнали, мы узнать не могли, поэтому, поковырявшись ещё какое-то время у необычной находки и похоронив пилота, мы вернулись к машине.
«Прием, как слышно, прием...» — ожила рация.
— Слышу хорошо! — едва не выронив её из рук, щелкнул клавишей Андрей, — Приём! Вы куда подевались?
Как мы и предполагали, наши нивоводы тоже заметили руины и двинули к ним, ну а рацию конечно же оставили в машине. Причём судя по расплывчатым объяснениям, там они обнаружили что-то серьёзное, и, скорее всего не очень радостное.
В чём мы и сами вскоре убедились.
Останки саманных домишек этого села, или скорее аула — всё-таки казахская территория, до превращения в руины были вполне жилыми: Белая известь свежеокрашенных стен, чистые стекла разбитых окон, аккуратно подрезанные кусты смородины и крыжовника на вытоптанных лошадьми огородах — всё это говорило о том что ещё недавно тут жили люди, и, скорее всего, они оказались здесь точно так же как и мы. Вот только их аул, в отличии от нашей станицы, расположен был почти на самом краю казахской географии, и населяли его, скорее всего, одни старики.
— Тела нашли? — обойдя несколько развалин, обратился я к одному из наших.
— Нет. Следов крови много, но трупы то ли увезли, то ли звери растащили. Сам же знаешь какие тут монстры водятся...
Ну да, если вспомнить устроенное на берегу побоище и предположить что подобные твари побывали и здесь, вопроса — куда делись тела жителей, не возникнет. Наверняка их просто сожрали, а остатки — если они конечно были, утащили куда-нибудь в степь.
Но если с людьми всё более менее понятно, то с устроенным тут погромом как-то не очень. Ладно разграбили, но для чего ломать дома? Ведь если забыть где мы, может показаться будто их из пушек расстреляли, а потом ещё и бульдозером переехали. Тут собственно и домов то теперь не было, так, кое-где сохранившиеся стены, да кирпичные печки с высоко торчащими трубами.
— Как думаешь, — теребя в руках обломок детской игрушки, подошел ко мне Андрей, — давно это случилось?