Трогательный романтизм, не правда ли? «БМВ», теряя на «Ровере» по 775 миллионов долларов в год, промыкалась 6 лет, и все впустую. А тут пришли волшебники с одним миллиардом в кармане и пообещали увести в мистическую рыночную нишу всю коллекцию никчемных автомобилей!
В какой-то момент, наблюдая за патриотической истерией на страницах газет Туманного Альбиона, «БМВ» потеряла терпение и нанесла контрвыпад: генеральный директор немецкого автоконцерна, профессор Йоахим Мильберг заявил, что основным виновником распада «Ровера» является британское правительство, которое не только самым бездарным образом укрепляло национальную валюту, что само по себе подрывало конкурентоспособность всей британской промышленности, но и измучило рынок полной неопределенностью перспектив: то Англия собирается входить в единое пространство евро, то не собирается… А ведь рынок и - в первую очередь - биржа больше всего на свете не выносят неопределенности!
В свою очередь Тони Блэр обвинил немецкую компанию в том, что она вероломно держала британское правительство в неведении относительно своих подрывных планов. Масла в огонь подлил бывший министр и экс-глава «Ягуара» Джеффри Робинсон: «БМВ», мол, проявила вопиющую некомпетентность в управлении «Ровера»! В качестве подтверждения своей оригинальной догадки Робинсон указал на феноменальные успехи баварцев на родине. Типа, могут ведь, когда хотят. Вот и получается, что в Германии - хотят, а в Англии - не хотят. Почему это, а?! Догадайтесь с трех раз!
Не унимались и лейбористы, косвенные виновники невзгод британского автомобилестроения. Министр торговли и промышленности Стивен Байерс заявил, что потребует от «БМВ» компенсации для оказания помощи региону Бирмингема. «„БМВ“ обязана признать свою ответственность перед общественностью и продемонстрировать ее либо финансово, либо в иной материальной форме», - сказал Байерс.
Будем, однако, справедливы: у Байерса были причины для личной обиды. 10 марта он встречался с председателем правления «Ровера» Вернером Зееманом, и тот уверил чиновника, что никаких планов о продаже завода в Лонгбридже не существует. Однако прошло шесть дней, и «Ровер» расчленили. «БМВ» каялась: баварцы выразили публичное сожаление о том, что министр Байерс так некстати оказался на горизонте со своими расспросами и пришлось вводить его в заблуждение. Тому, однако, была очень веская причина - коммерческая тайна. В конце концов, ни одна компания не обязана ходить к британскому правительству с исповедью!
Вслед за Байерсом на баварцев стройными рядами пошли профсоюзы, единодушно проголосовав за наложение вето на продажу «Ровера». В качестве мер принуждения избрали массовые демонстрации, забастовки, а также бойкот автомобилей под собственной маркой «БМВ». Через неделю к армии «БМВ»-борцев присоединились дилеры «Ровера». В совместном заявлении 300 разгневанных мужчин потребовали материальной компенсации, поскольку по диктату баварцев им пришлось вложить огромные деньги в модернизацию своих автосалонов, которые никаким местом не соответствовали немецким нормативам качества.
Несколько отрезвил соотечественников Брэндон Гаф, председатель правления MG Cars Company, планируемой «Алхимией» на руинах бирмингемского завода «Ровера»: «Мы будем производить автомобилей ровно столько, сколько в состоянии продать, и нечего притворяться, будто можно создавать рабочие места для изготовления машин, не пользующихся спросом». Гафу подыграл Аксель Обермюллер, глава департамента «БМВ» по связям с общественностью: «Для того чтобы сохранить рабочие места, от британцев требуется самое малое - начать, наконец, покупать машины, сделанные в Британии!»
Между тем интрига вокруг судьбы коматозного «Ровера» стала все больше напоминать круто заваренный детектив: неожиданно для всех у реанимационной палаты стала выстраиваться очередь самых разношерстных доноров, готовых пожертвовать кровь на выздоровление «английского пациента». Параллельно шла интенсивная работа по оттиранию «Алхимии» от завода Лонгбридж. По инициативе министра Байерса был создан полугосударственный-полупрофсоюзный «Комитет спасения», который стал энергично вмешиваться в работу предприятия. Потолкавшись в коридорах и цехах с конкурирующими управленцами, «Алхимия» отступила в сторону, заявив, что не собирается работать совместно с непонятным чиновничьим новообразованием.
В этот момент на сцену величественной походкой взошла еще одна, на сей раз совсем уж безвестная венчурная контора - «Консорциум Феникс». Правда, во главе «Феникса» стоял популярный среди рабочих Лонгбриджа Джон Тауэрс, бывший генеральный директор «Ровера», уволенный «БМВ» еще в 1996 году, однако харизма и реальные капиталы - еще не синонимы. «Алхимия» презрительно усмехнулась: «У ребят нет в кармане и ломаного гроша!» «Грош есть», - скромно ответил Тауэрс и красноречиво посмотрел в сторону благоволившего к «Фениксу» лейбористского правительства и заокеанского гиганта «Дженерал Моторс», который, по слухам, был не прочь потягаться с «Фордом» за перехват «роверовской» линейки внедорожников.
Интрига стала возможной благодаря парадоксальному нюансу. «БМВ», продавая завод в Лонгбридже, не то что не требовала от возможного покупателя каких бы то ни было денег, но еще и доплачивала ему за удаление болезненного долгового фурункула! Столь необычный расклад открывал широкие ворота для потенциальных спекуляций. Представьте себе ситуацию: сначала великодушным жестом национального благодетеля забирается на халяву убыточное предприятие, затем втихаря продается на сторону все, что еще имеет стоимость, а под конец делается печальная мина при виде лавины новообразовавшихся долгов: «Видит бог, мы так старались, но от неудач ведь никто не застрахован. Так что звиняйте, братцы». И - концы в воду: официальная затяжная процедура банкротства. Finita la comedia!
В ситуации, когда от потенциального покупателя «Ровера» никаких первоначальных капиталовложений не требовалось, шансы «Феникса» выглядели предпочтительней. «Алхимия» быстро утратила поддержку населения и правительства после того, как сходу заявила о предстоящих массовых увольнениях и сокращении производства, заодно пообещав уничтожить марку «Ровер» и сосредоточиться на возрождении спортивной легенды MG. Со своей стороны «Феникс» клялся и божился, что никого увольнять не станет, а производство сохранит без изменений. Единственное слабое место «Феникса» - отсутствие финансовых гарантий, которыми компания явно не успевала обзавестись к сроку, отведенному для участия в торгах.
28 апреля 2000 года, когда, казалось, у «Феникса» не осталось ни малейшего шанса, громом среди ясного неба ангел вострубил: «„БМВ“ отказывается передавать «Ровер» „Алхимии“!» Народ в Бирмингеме высыпал на улицу с транспарантами: «„БМВ“, садись за стол переговоров с „Фениксом“!» Реакция профсоюзных боссов оказалась более сдержанной: вполне вероятно, увещевали они рабочих от преждевременного ликования, коварные баварцы решили перейти к некоему секретному «плану Б», по которому «Ровер» не будут продавать, а просто возьмут да и закроют!
Опасения не оправдались. Стало известно, что из игры вышел не «БМВ», а сама «Алхимия», которая в последний момент попыталась переложить на «БМВ» расходы по выплате пособий увольняемым рабочим Лонгбриджа. Вышел, однако, конфуз. В «БМВ» «Алхимию» прогнали и заявили о продлении сроков аукциона на один месяц.
Отдадим должное - «Феникс» блестяще использовал козыри, которые оказались у него на руках в этот момент. Сначала при поддержке профсоюзов и рабочих Лонгбриджа консорциум Джона Тауэрса получил безоговорочную поддержку правительства Тони Блэра. Затем лейбористы заявили о возможной материальной поддержке компании-патриота. Увенчал успешную стратегию кредит на 300 миллионов долларов, которую 8 мая 2000 года «Фениксу» предоставил американский First Union. Наконец, в торжественной обстановке 9 мая 2000 года «БМВ» вручила «Ровер» «Фениксу» за символическую сумму в 10 фунтов стерлингов! На радостях баварцы даже согласились вернуть производство 75-й модели обратно из Каули в Лонгбридж, оставив за собой единственную марку - новую «Мини» (внедорожники без сюрпризов отошли к «Форду»). Королевским жестом «БМВ» предоставила «Фениксу» беспроцентный кредит на 765 миллионов долларов для реструктуризации производства. Что называется, трудись - не хочу!
Всенародное ликование британцев испортил лишь Джон Мултон, глава «Алхимии», мудро (как покажет время!) соскочивший с подножки поезда, мчащегося под откос: «Правительство своей хаотичной поддержкой «Феникса» в период кризиса «Ровера» позволило «БМВ» сэкономить полтора миллиарда долларов! Теперь у «Ровера» не остается ни малейшего шанса на выживание».
В ожидании застыла и мировая автомобильная общественность: после отключения «английского пациента» от аппарата искусственного дыхания дело осталось за малым - научить его дышать самостоятельно!
Составные части «Ровера»
· завод Каули в Оксфорде: 3 500 работников изготавливают 75-ю модель;
· завод в Солихалле: 10 000 человек - собирают только внедорожники;
· завод Лонгбридж в Бирмингеме: после увольнений в 1999 году 8 500 человек - выпускаются модели 25 и 45 (пришедшие на смену 200 и 400), «Мини» и MG-F - легендарная спортивная модель;
· завод в Суиндоне: 3 000 человек производят кузова для всех «Роверов».
Кто подставил кролика Ровера? (окончание)
Сергей Голубицкий, опубликовано в журнале "Бизнес-журнал" №10 от 24 Мая 2005 года.
http://offline.business-magazine.ru/2005/71/186425/
Ровно пять лет назад - 9 мая 2000 года - консорциум Джона Тауэрса «Феникс» под восторженные аплодисменты общественности вынес из реанимационной палаты британский «народный автомобиль» «Ровер». Вынес головой вперед, невзирая на коматозное состояние, с которым «Ровер» не расставался ни на мгновение. А иначе и быть не могло: акт перехода собственности от бывшего владельца «БМВ» к «Фениксу» за символическую сумму в 10 фунтов стерлингов представлялся британцам первой ласточкой национально-патриотического возрождения, ведь до 9 мая 2000 года автопром Туманного