Единственно доступная местечковой ментальности Абрамоффа техника лоббирования пришлась по душе ведущим законодателям-неоконам: так, зимой 1997 года видный политический деятель Том Делэй с супругой, дочерью и группой помощников был телепортирован на залитые солнцем и украшенные пальмами волшебные пляжи Сайпана с целью «ознакомления с условиями труда на предприятиях Содружества». Конечно же, на халяву. На перефразировку этого мероприятия в терминах уголовного следствия ушло восемь лет: «Поездка явилась частью усилий Джека Абрамоффа, направленных на блокирование законодательства, приостанавливающего использование в качестве секс-шопов и потогонных лавок американской территории, известной как Содружество Северных Марианских островов».
Тогда же, в 1997 году, Том Делэй доверительно сообщил принимающей сайпанской стороне: «Будучи парламентским организатором большинства
[176], я утверждаю расписание слушаний в Конгрессе, так что постараюсь сделать так, чтобы вопрос по Содружеству в это расписание никогда не попадал». И слово сдержал. Островитяне настолько прониклись эффективностью лоббирования Волшебного Джека, что раскошелились еще и на грант в 1,2 миллиона долларов - на «пропаганду этики в правительстве». Кому присудили грант? Главному островитянину - раввину Давиду Лапину из ЮАР (брату сиэтлского Даниэля Лапина). Оцените, по ходу дела, благородство Абрамоффа: долг платежом красен!КПД халявных круизов оказался столь высоким, что Джек Абрамофф превратил их в постоянную статью расходов «Престон, Гейтс, Эллис». За Томом Делэем на Сайпан слетали конгрессмены Джеймс Клайберн и Бенни Томпсон. В 1997 году Абрамофф лично отправился вместе с вошедшим во вкус Томом Делэем и его бывшим советником Эдом Бакхемом в Москву. Согласно официальному отчету, поездка обошлась в 57 тысяч долларов, «обслуживала деловые интересы по лоббированию поддержки российского правительства» и финансировалась Национальным центром исследований в области общественной политики. Тем самым, который Джек Абрамофф соорудил для своей боевой подруги Ами (Мориц) Ридентур.
Позже в рамках следствия стало известно, что настоящим спонсором выступал клиент Абрамоффа - оффшорная компания Chelsea Commercial Enterprises, зарегистрированная на Багамах и тесно связанная с высокопоставленными «чиновниками российского нефтяного ведомства», которое на поверку оказалось «Нафтасибом», знакомым читателю по энергичной попытке погасить долги «ЮКОСа» в 2004 году. Всего с 1997-го по 2005 годы «дорогие россияне» ссудили Джеку Абрамоффу и Эду Бакхему 3 миллиона 400 тысяч долларов.
Народ Америки так никогда и не узнал, в какой московской сауне Том Делэй «обслуживал деловые интересы по лоббированию поддержки российского правительства»
[177], зато деятельность Джека в сердце Империи Зла зафиксирована в протоколе следствия: Абрамофф организовывал закупку «камуфляжных костюмов, оптических прицелов, биноклей ночного видения и термических систем наблюдения» для одной из снайперских школ Израиля.Увеселительные поездки продолжились в 2000 году - Делэй, его супруга и полдюжины сотрудников аппарата Конгресса поиграли в гольф на площадках Шотландии и насладились мюзиклом «Король Лев» в Лондоне. По бумажкам, удовольствия оплачивал фонд Ами Ридентур, по факту - Джек Абрамофф.
В 2001 году уже устоявшаяся компашка (Делэй, супруга, сотрудники и Бакхем) сгоняла в Южную Корею: «ознакомительная поездка» влетела Джеку в солидную копеечку - 106 тысяч 921 доллар. Но овчинка стоила выделки: в 2002 году парламентский организатор большинства Том Делэй по кличке «Хаммер» сменил Дика Арми на посту Лидера большинства в Конгрессе и к этому времени уже прилюдно именовал Абрамоффа «самым близким и дорогим другом».
Откуда деньги? Нетрудно догадаться, что формальные работодатели Джека Абрамоффа - «Престон, Гейтс, Эллис» - ведать не ведали ни об израильских снайперах, ни о корейских партиях в гольф, ни о прочих инициативах гиперактивного сотрудника. К тому же в 2001 году Джек покинул сиэтлских провинциалов и перебрался под несоизмеримо более солидную крышу - возглавил «Подразделение правительственных связей» юридического гиганта «Гринберг-Трориг»
[178]. Абрамофф прихватил из «Престон, Гейтс, Эллис» контрактов на шесть миллионов долларов, обойму лучших сотрудников, а также самых высокоудойных клиентов - индейские племена, «мартышек», шесть лет исправно служивших главным источником финансового благополучия Абрамоффа. Именно деньги «мартышек» придавали особый шарм гольф-прогулкам по Кореям и Шотландиям, а заодно и экипировали израильских снайперов русскими приборами ночного видения. Последнее обстоятельство возмутило коренных американцев даже больше, чем информация об уничижительном прозвище («мартышки»), коим Абрамофф неизменно величал индейцев в тесном кругу подельщиков[179].Почему благородные индейцы обиделись именно на «израильских снайперов»? Потому что первую дорожку к сердцам детей Чингачгука Абрамофф проторил такой вот задушевной речью: «Мне хорошо знакомы страдания коренных американских народов, подвергшихся жесточайшим репрессиям и несправедливостям, - заявил Великий Лоббист на собрании старейшин племени кушатта, - потому что с моим народом, евреями, обошлись точно таким же образом». Старейшины прониклись и прослезились: ну наконец-то! Наш человек! Спаситель!
За два года «спаситель» слупил с одних только кушатта 32 миллиона долларов на святое дело лоббирования интересов племени. А ведь были еще кауилья, чероки, читимача, чокто, чиппева, тигуа, пуэбло Сандия и Санта Клара, в общем и целом передавшие Абрамоффу 85 миллионов долларов! Все они безропотно несли лоббисту свои трудовые сбережения. Что в результате? «Мартышки» да «израильские снайперы»!
Кстати, о «трудовых сбережениях». Коренные американцы шли к Джеку Абрамоффу с одним-единственным гешефтом: лоббированием правительственных льгот по содержанию баров, ресторанов, казино и прочих притонов в местах, где предпринимателям иного, «неугнетенного», происхождения заниматься подобными вещами категорически запрещалось. Надо сказать, что гэмблинг давно превратился во всеобщую индульгенцию бледнолицых, с помощью которой они откупались за исторический геноцид Native Americans. Однако время от времени поиздержавшиеся местные администрации пытались поправить бюджет, отбивая у расположенных на их территориях индейских племен эксклюзивное право на злоупотребление человеческими пороками. Столь нечестивое поведение потомков Джорджа Армстронга Кастера
[180] вызывало бурю возмущения не только в резервациях, но и на страницах либеральных СМИ. В теме номера Time («Человек, который купил Вашингтон») вашингтонский корреспондент Карен Тьюмалти теребит в душах читателей трепетные струны сочувствия: «Оживленное казино помогало племени кушатта, промышлявшему плетением корзин из хвойных игл, сводить концы с концами и выплачивать пособия в размере 40 тысяч долларов в год каждому своему члену - 800 мужчин, женщин и детей. При этом долги кушатта составляли 30 миллионов долларов, и они искренне беспокоились о том, что возобновление их гэмблинговой лицензии будет блокировано враждебно настроенной местной администрацией».Не удивительно, что опутанные долгами страдальцы, едва сводящие концы с концами под бременем унизительной сорокатысячедолларовой стипендии, отправились на поклон к Джеку Абрамоффу, чтобы тот замолвил словечко (за пару-тройку случайно завалявшихся в кубышке миллионов долларов) на Капитолийском холме и подмазал нужную ручку на предмет продления эксклюзивного права и дальше спаивать бледнолицых. Вероломный Абрамофф, однако, надежд не оправдал.
Свою первую партию с индейцами племени чокто (1995 год) Джек Абрамофф сыграл без мухлежа: получив («в белую», разумеется) 60 тысяч долларов от старейшин, он удачно пролоббировал в Конгрессе отмену закона о «непрямых предпринимательских доходах»
[181], который предусматривал включение индейских казино в налогооблагаемое поле. К слову, Абрамоффу в этом деле удалось прыгнуть выше головы, поскольку за спиной UBIT стояли два видных деятеля его родной республиканской партии - Билл Арчер и Эрнест Истук. Палочкой-выручалочкой оказался все тот же могущественный Том Делэй, дружба с которым как раз закладывалась в те годы на пляжах Сайпана.Однако уже на следующем этапе отношений с краснокожими клиентами Джек перешел к использованию многососкового доильного аппарата, включив в схему лоббирования еще и двух своих близких приятелей по буйной молодости в рядах «комсомола Слонов» - Ральфа Рида и Гровера Норквиста. Индейцам было сказано, что без помощи вышеназванных товарищей удачно подмазать в Конгрессе не получится. Норквист заведовал влиятельнейшим фондом «Американцы за налоговую реформу», а Рид верховодил в Century Strategies, загадочном образовании, обладающим, однако, феноменальным влиянием на «3 тысячи священников и 90 тысяч религиозных консервативных семей в Алабаме», - штате, в котором у казино-обильных чокто постоянно возникали проблемы. Начиная с 1999 года, индейцы отстегивали уже не одному Абрамоффу, но и всей его камарильи.
На третьем, заключительном этапе отношений Джека Абрамоффа с коренными американцами, непосредственно предшествовавшем возбуждению уголовного дела, была разыграна совсем уж выдающаяся схема под названием «Gimme Five» («Дай пять!»), в сети которой попали несчастные кушатта. В 2001 году у племени возникли трения с администрацией Луизианы, которая категорически отказалась продлевать на 25 лет договор об эксклюзивных казино.