нглийском, - и очень сложным произношением». «Ну вот, - с грустью подумал я, - опять сухожилия перетягиваются на затылок». И оставил семинар.
Прощальным абрисом в волшебном ирландском тумане стала для меня научная монография Раджерского университета «Russian Drinking», посвященная феномену русского пьянства. Из книги я узнал, что в мире есть только два народа, для которых нормой, а не исключением является способность напиваться до бессознательного состояния - это ирландцы и русские.
На этой приятной и согревающей душу параллели я и расстался в своем сердце с Ирландией на добрые двадцать лет. В памяти навсегда сохранился образ поэтичного народа, подарившего миру литературный гений Джонатана Свифта, Бернарда Шоу и Джеймса Джойса, а также богатейший народный эпос, и абсолютно не способного обустроить свой быт. Ирландия - вымирающая страна с вымирающей экономикой, так и не сумевшая оправиться от многовекового колониального ярма британского соседа-паука…
Бьюсь об заклад, что большинство читателей имеют столь же скудное представление об Ирландии, а многие из них вообще знают об этой стране только то, что она обозначена на карте. Что ж, тем сильнее окажется ваше потрясение, когда я поделюсь фактами, сразившими меня наповал несколько месяцев назад: согласно последнему исследованию (июль 2006 года) Ирландская Республика является второй страной в мире (после Японии) по доходам на душу населения! С цифрой в 190 тысяч долларов в год (!) Ирландия на голову опережает не только своего традиционного мучителя Великобританию, но и Соединенные Штаты, Италию, Францию, Германию, Испанию - да что там, все страны мира!
Чем больше подробностей я узнавал о феноменальных, фантастических, поистине невозможных достижениях Ирландии за последние двадцать лет, тем ярче становился образ яростного Кухулина из моего детства: ежегодные инвестиции США в Ирландию (55 миллиардов долларов) пятикратно превышают вложения в Китай и в два с половиной раза - суммарные инвестиции во всю остальную Европу; средний показатель ежегодного экономического роста Ирландии за последние 15 лет составляет 10%; уровень инфляции - 2,3%, безработицы - менее 1%; корпоративная налоговая ставка - 12,5% (для сравнения: в остальной Европе - от 20 до 60%); бесплатное медицинское обеспечение; бесплатное образование; одна из самых развитых в мире систем социального обеспечения; в Ирландии находятся европейские штаб-квартиры крупнейших мировых компаний, специализирующихся на высоких компьютерных технологиях, информатике, медицине и фармакологии, - Intel, Dell Computers, Microsoft, IBM, Abbott Laboratories и тысячи других; Центр Международных финансовых услуг в Дублине (IFSC), в котором работает более 14 тысяч человек, является крупнейшим в мире средостением банковских электронных транзакций. Наконец, согласно опросу, проведенному эталонным Аналитическим отделом журнала Economist (Economist Intelligence Unit), Ирландия признана лучшим в мире местом для проживания (США в этом списке числятся 13-ми).
Мы давно привыкли искать способы разрешения собственных проблем в экзотических уголках планеты, препарируя экономику то Бразилии, то Японии, то Китая, то «малых азиатских тигров». Это вполне понятно: американская экономическая наука, на которой строятся сегодня и отечественные высоколобые конструкции, исходит из представления о ничтожности национальной специфики в вопросах экономического развития. Неужели, однако, повсеместный крах американских экспериментов по навязыванию миру своей экономической и политической модели еще не привел нас к такой, казалось бы, простой мысли: не бывает «китайского экономического чуда» без китайцев, «корейского» - без корейцев и «бразильского» - без бразильцев? О какой практической адаптации азиатских моделей в России может идти речь, если между национальными парадигмами мышления и поведения пролегает неодолимая пропасть?
В равной мере неприемлемы и экономические модели старинных колониальных наций Европы - Франции, Великобритании и Германии. Здесь различия в национальных парадигмах усугубляются еще и временныґм фактором: триста лет непрерывного капиталистического строительства сформировали у представителей европейских наций такие поведенческие стереотипы и реакции, что русским, с их неистребимыми общинными ценностями, не приходится даже надеяться на какую бы то ни было конвергенцию в обозримом будущем.
Между тем, если и есть в мире государство и нация, близкие нам по истории и духу, так это Ирландия и ирландцы. Предвижу возражение: «Что может быть общего между историей бескрайней Российской империи и маленького острова, 750 лет пребывавшего в колониальной зависимости от соседа?» Отвечаю: судьба нации. Под этим понимаю не могущество государства, а реальное положение простого народа. Так вот: рядового русского человека как пятьсот лет назад, так и до самого недавнего времени объединяло с рядовым ирландцем на удивление много: и беспросветная бедность, и чудовищный гнет власти (неважно какой - британских лендлордов или московских князей), и подавление национального самосознания, и формы быта и эскапизма (пьянство). К тому же все эти негативные параллели дополняются параллелями светлого смысла: общими для русских и ирландцев ценностями коммунального бытия, антимеркантильной ментальностью и - самое важное! - колоссальным творческим потенциалом вкупе с удивительной формой поэтической духовности.
Последние обстоятельства видятся нам принципиальным основанием для глубокого и серьезного изучения «кельтского тигра» - экономического чуда, сотворенного Ирландией и ирландцами на глазах всего лишь одного поколения. Изучения не праздного, как то было в случае с «азиатскими тиграми» в силу их концептуальной неприменимости их опыта в наших реалиях, а практического - на предмет возможной адаптации этой модели. Надеюсь, наша скромная работа станет одним из побудительных импульсов для такого исследования.
Все самое светлое в эпической истории Ирландии случилось в первое тысячелетие после Рождества Христова. Римская провинция Иберния, населенная кельтскими народами, в V веке приняла христианство из рук архиепископа Палладиуса, а мистическая вера друидов уступила под напором духовного рвения ученых монахов, превративших местные монастыри в деятельные центры латинского любомудрия и теологической мысли. В IX веке на Ирландию пролился полноводный поток северных переселенцев. Викинги, ассимилируясь с местными гэлами на протяжении 200 лет, заложили стены первых крупных городов Ирландии - Дублина, Корка, Лимерика.
В 1172 году Ирландия была завоевана английским королем Генрихом II. В XIII веке в стране была внедрена английская правовая система, в XVI - проведена массовая конфискация поместий ирландских землевладельцев в пользу колонистов из Англии и Шотландии. Экономическая экспансия сопровождалась религиозной - англиканской. В 1641 году восстание католического мелкопоместного дворянства захлебнулось в крови, после чего ирландских католиков лишили права голосовать и участвовать в работе ирландского парламента. Бразды правления перешли к новому правящему классу - Protestant Ascendancy, протестантскому первородству.
В 1798 году политическая группа «Общество объединенных ирландцев» при поддержке Франции подняла восстание с целью завоевать национальную независимость и учредить республику, однако потерпела сокрушительное поражение. Результатом стало окончательное упразднение ирландской государственности и поглощение страны Британией (создание в 1801 году так называемого «Соединенного Королевства Англии и Ирландии»). Теперь страной управлял Британский парламент.
С этого момента начался в прямом смысле слова ирландский некробиоз. «Великий голод» 1845 года унес жизни миллиона ирландцев, еще два миллиона эмигрировали в Америку. Трагедия разворачивалась при полном равнодушии лондонских колонизаторов и превратилась, по мнению ряда историков, в «закономерную кульминацию социальной, биологической, политической и экономической катастрофы, порожденной британским фактором».
Согласно переписи населения 1841 года, в Ирландии проживало 8 миллионов человек. В 1852 - 6,3, в 1870 - 5, в 1921 - 3 миллиона.
Освобождение от ненавистного угнетателя пришло к Ирландии в общем контексте глобальных политических и социальных потрясений, вызванных к жизни Первой мировой войной. «Пасхальное восстание» 1916 года, несмотря на поражение, явилось прологом победоносной англо-ирландской войны (1919-1921), в результате которой Ирландская республиканская армия отстояла легитимность Daґil Eґireann - Ирландской Ассамблеи, избранной в 1918 году, и вынудила британское правительство признать независимость Ирландии. Британия, будучи не в состоянии удержать под контролем колонию, спровоцировала гражданскую войну между ирландскими католиками и протестантами, итогом которой стало отделение от Свободного Государства Ирландцев (Irish Free State), учрежденного в 1922 году, шести северо-восточных графств с преимущественно протестантским населением. Впоследствии они были реинтегрированы в Соединенное Королевство под названием Северная Ирландия.
Урон, нанесенный ирландской государственности многовековым британским правлением, оказался столь тяжким, что Ирландской Республике
[189] потребовалось более полувека независимого существования только для того, чтобы остановить негативные демографические процессы. Даже успешные экономические реформы 60-70-х годов не могли ограничить постоянный отток населения. Добавьте сюда язву Ольстера, не прекращавшую кровоточить до самого последнего времени, и вы поймете всю грандиозность ирландских амбиций, направленных на сбережение нации.Идея сбережения целиком и полностью определяла экономическую политику Ирландской Республики с момента основания независимого государства и до середины 80-х годов. Она же доминировала и после означенного периода, однако была подвергнута глубокому переосмыслению, что, по сути, и вызвало к жизни «кельтского тигра» - чудесное возрождение Ирландии, свидетелями которого мы являемся.