Эдмонд Сафра был одарен совершенно иным уровнем постижения реальности, а потому затеял всю сделку с дальним прицелом. Год спустя (11 мая 1984 года) после продажи банка Сафры American Express, Shearson, подразделение American Express, приобрело за 360 миллионов долларов финансовую компанию Lehman Brothers. Еще через год в Израиле началась денационализация двух крупнейших банков страны — «Хапоалим» и «Леоми». Финансовым консультантом сделки правительство Израиля назначило... Lehman Brothers! Компанию, ставшую накануне подконтрольной American Express, в совете директоров которой заседал Эдмонд Сафра. Заседал благодаря продаже двумя годами ранее Trade Development Bank!
Ну, разве не высший пилотаж? Вот они, небожители в действии. Теперь разберемся с подлинной природой бизнеса Сафры. Покупая Trade Development Bank, American Express даже не догадывалась, что сам по себе банк Сафры — это пустышка, лишенная внутренней ценности. Важна не структура, а концепция гизбар, целиком и полностью воплощенная в личности самого Эдмонда Сафры. После удовлетворения всех потребностей, связанных с денационализацией израильских банков, Эдмонд Сафра непринужденно обзвонил своих преданных клиентов-сефардов, предупредив, что уходит из American Express и Trade Development Bank. «Мы с тобой!» — дружно отозвались клиенты и перевели свои деньги со счетов Trade Development Bank в подразделения Republic National Bank of New York.
Последовавшая реакция American Express ничего, кроме жалости, не вызывает: сначала Эдмонда Сафру в наказание за нелояльность вывели из совета директоров (будто специально для того, чтобы подтвердить его слова клиентам о скором уходе!), а затем развернули втихаря убогую кампанию в прессе по дискредитации гизбара: мол, клиенты у него все сплошь наркодилеры да торговцы оружием, да преступники, да уголовники, а сам Сафра чуть ли не предводитель международной шайки финансовых разбойников.
Сафра подал в суд, доказать ничего не удалось (кто бы сомневался?), и American Express после позорного публичного извинения выплатила еще и моральный ущерб в размере восьми миллионов долларов в пользу очередного благотворительного фонда сефардов, на который указал Эдмонд Сафра.
Посмотрим теперь, как уроки событий 80-х проясняют обстоятельства гибели банкира. В начале 1999 года Эдмонд Сафра затеял большую сделку по продаже финансовой группе HSBC всей своей империи — Safra Republic Holdings S.A. за 10,3 миллиарда долларов. HSBC — это еще что за зверь? Да так, сущие пустяки: всего лишь самая большая в мире компания и самый большой в мире банк! Признайтесь, много ли вы слышали об этом чудовище, чье имя расшифровывается как Hongkong and Shanghai Banking Corporation, отцом-учредителем выступает бравый шотландец Томас Сазерленд, а штаб-квартира украшает лондонский Cити? Когда-нибудь мы непременно поговорим об этом замечательном заведении, рядом с которым любимцы публики вроде Citigroup смотрятся сморщенными карликами (19,1 миллиарда долларов чистой прибыли в 2008 году у HSBC против 3,6 миллиарда у Citigroup). Для нашей истории сейчас важно принципиальное решение Эдмонда Сафры передать обязательства гизбара не родным братьям, заправляющим в Бразилии, а вроде как бы чужому британскому банку.
Ключевая фигура в этой сделке — жена Эдмонда Сафры Лили, бразильская дама с биографией, преисполненной богатейшей государственной миссии. Лили Сафра родилась, по одной версии, в бразильском городе Порте Аллегро, по другой — в лондонском пригороде Стритхэм. Место рождения, впрочем, большого значения не имеет, потому что при любом раскладе девичья фамилия Лили — Уоткинс (Watkins) — не оставляет сомнений в ее национальной принадлежности. Государственная миссия Лили началась в 17 лет, когда она вышла замуж впервые — за очень богатого магната-сефарда из Аргентины Марио Когана. Вторым мужем Лили стал богатейший предприниматель Бразилии Альфредо Монтеверде, который через четыре года впал в депрессию и покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе, как говорят, два раза в сердце. Неважно, сколько раз Монтеверде в себя стрелял (или стреляли в него), а важно, что Лили унаследовала от мужа колоссальное состояние, которое вывело ее на правильные высоты.
В 1976 году Лили вышла замуж в третий раз — за Эдмонда Сафру, и главным достижением ее брака стала полная размолвка мужа с семейным кланом (бразильскими братьями и племянниками из Banco Safra S.A.), а также отсутствие детей — значит, и наследников. Когда в 1999 году измученный Паркинсоном гизбар принимал решение передать все свое финансовое наследие в «добрые руки», можно не сомневаться, что рекомендации доблестной британской женщины Лили Коган-Монтеверде-Сафра сыграли первую скрипку.
В конце лета дочка Лили Сафра (от предыдущего брака) нашла в Нью-Йорке замечательного медицинского работника, который до переквалификации долгие годы «стажировался» в элитном подразделении американских «Зеленых Беретов» — Теда Маера, — и представила его «любимому дяде Эдмонду» на предмет совмещения должностей медбрата и телохранителя. Дяде Эдмонду, руки которого в последние месяцы тряслись с устрашающей амплитудой, Тед Маер приглянулся, и он положил «пехотинцу» сказочный оклад — 600 долларов в день!
За две недели до пожара испытательный срок Теда кончился, и его взяли в штат. Что произошло 3 декабря 1999 года, читатель уже знает. Осталось только добавить, что полиция прибыла в резиденцию Сафры за полтора часа до того, как он задохнулся от пожара. Все это время банкир вместе с медсестрой сидел запертым в бронированной ванной комнате и обзванивал знакомых, взывая о помощи. Пожарные и полицейские вытаскивать Эдмонда Сафру почему-то не спешили, а вместо этого сосредоточились на поисках мифических злоумышленников в масках. Стоит ли говорить, что ни одна из сотен камер внутреннего и внешнего наблюдения никаких посторонних лиц не зафиксировала?
Когда дым рассеялся, оказалось, что каждая сестра получила по серьге: «русская и колумбийская мафия» — моральное удовлетворение от наказания «стукача», Лили Сафра — наследство в размере полутора миллиардов долларов, а HSBC — финансовую империю Сафры со всеми счетами преданных сефардов, которые на этот раз не спешили перебегать за своим гизбаром... на небо!
Примечания
1 Гизбар (древнееврейск.) — сокровищехранитель (см.название)
2 «Загадочная смерть Эдварда Сафры». «Известия», 06.12.2002.
3 Сефарды — евреи, изгнанные в 1492 году из Испании и Португалии и составившие костяк главных финансовых империй Южной Европы, Северной Африки, Ближнего Востока, а также Голландии и Англии.
4 Ашкенази — евреи, выходцы из Восточной Европы, чьи предки разговаривали на идиш.
Свадебный самурай
Опубликовано в журнале "Бизнес-журнал" №-14 от 01 июля 2008 года.
Грустная история Альберто Фухимори (вот он, на фото слева), звездного президента Перу, спасшего страну от самоуничтожения и получившего в благодарность от соотечественников комфортабельные тюремные нары, неожиданным образом способна утешить российского читателя, опечаленного предвзятым отношением внешнего мира к родному отечеству. Оказывается — и новейшая перуанская история демонстрирует это со всей очевидностью — никакой предвзятости к России не существует в помине, а есть лишь универсальная картина, описывающая отношение мировой элиты к младшим братьям, на каких бы континентах они ни обитали — в Африке, Южной Америке или Евразии. Картина-пастораль называется «Мураши выпасают тлю».
Не неволят, не насилуют принуждением, не выкручивают руки, а именно выпасают — терпеливо, спокойно, вежливо и по-хозяйски. О том, что пастбище лишено личной неприязни и носит универсальный характер, свидетельствуют удивительные параллели, зеркально отраженные в истории нашего отечества и такой, казалось бы, далекой от нас, да и от какого бы то ни было политического мейнстрима страны, как Перу.
До чего же будет удивлен читатель, когда узнает о существовании в Перу и разгона собственного парламента, и «голосования сердцем» со всеми вытекающими манипуляциями, и спешно перелицованной конституции, и пассионарных политиков японских кровей, и затяжной интриги «третьего срока», и закулисных кукловодов, и прогрессивной приватизации, средства от которой затерялись на полпути до бюджета, и юркого распихивания по чиновничьим карманам иностранных инвестиций, и даже собственного «Норд-Оста»! Невозможно избавиться от впечатления, что универсальный сценарий для затаскивания бестолковых сынов в лоно демократии писался под копирку в одном кабинете.
Всё это — заметьте! — в истории Перу и России не разметалось по времени, а компактно сконцентрировалось в одном десятилетии: легендарных и лихих 90-х! А посему — долой тоску-печаль да беспочвенные разговоры о предвзятости! Ничего личного, господа, ничего личного!
«Японская торпеда»
Сельхозинженер Альберто Кенья Фухимори стал президентом Перу 28 июля 1990 года, сокрушив на выборах писателя с мировым именем, политика-консерватора по совместительству, Марио Варгаса Льоса. За Льоса, восторженным почитателем беспощадных экономических реформ Маргарет Тэтчер, стояла солидная политическая партия (Демократический фронт Fredemo), миллионодолларовый бюджет и безоговорочная поддержка международных политических элит. За Альберто Фухимори не стояло никого, кроме обитателей столичных трущоб и неграмотных крестьян в забытых богом горных районах страны. Да и те узнали об избраннике своего сердца за неделю до выборов.
Партия Фухимори, Cambio-90 (Перемена-90), представляла собой камерный междусобойчик сослуживцев и родственников, без групп поддержки в регионах, без бюджета, без репутации и без имени. Это обстоятельство прекрасно иллюстрировалось опросом общественного мнения за месяц до выборов: 1 марта 1990 года за Фухимори готово было проголосовать 3% населения. Зато 8 апреля в первом туре Фухимори получил уже 30% голосов. Во втором туре, разжившись поддержкой левых и центристских партий, Фухимори положил Льоса на обе лопатки. Магия демократии в действии!