Святой кивнул и начал снова произносить молитву. Я прислушался и начал повторять. Амвросий покачал головой, прервав меня. Вытянув руки, Амвросий изобразил старинный жест возложения ладоней на больного. Я кивнул и, не открывая глаз, повторил его действия, дотронувшись до груди Джонатана.
Старик продолжил тихо шептать. Очевидно, речь давалась ему с трудом. Я громко повторял слова вслед за ним. Вокруг меня закрутились вихри магических энергий. Я почувствовал, как в моей поясной сумке разрядились все кристаллы. Какое сильное волшебство! Неудивительно, что тайной воскрешения владеют лишь самые могущественные жрицы. Мне же едва-едва хватало сил. Сердце бешено забилось, решив выпрыгнуть из груди. Из носа потекла кровь. Заметив трудность, Амвросий протянул мне руку, и я почувствовал, как из волшебного камня в моё тело вливается мощный поток энергии. Боль мигом отступила, и мы продолжили молитву.
На какой-то миг весь мой разум, всё моё тело охватил бесконечно совершенный, а потому непереносимый смертным поток белого света. В последний момент я успел разглядеть контур старческой фигуры.
"ВРЕМЯ МОЕЙ БИТВЫ ЕЩЁ НЕ ПРИШЛО! - тихий шепот сменился сильным громовым голосом, - Я НЕ МОГУ ТРАТИТЬ СИЛЫ! СПРЯЧЬ МЕНЯ ОТ ГЛАЗ СМЕРТНЫХ!".
Я не успел ответить....
- Святой отец? - послышался хорошо знакомый голос. - Вы живы?
Разлепив тяжелые веки, я открыл глаза и увидел Джонатана. Бледного, помятого, но живого. В руках воин держал потухший белый камень. Похоже, святому Амвросию требовался отдых.
- Всё в порядке, сын мой! - сказал я. - Как ты себя чувствуешь?
- Превосходно, - заверил меня рыцарь.
Если так выглядит "превосходно", то не хотел бы я увидеть "хуже некуда". Впрочем, мое собственное состояние тоже оставляло желать сильно лучшего.
- Встать сможешь? - спросил я.
Джонатан кивнул, и, опираясь на стену, с трудом поднялся. Колени рыцаря дрожали, но он держался.
- Отлично, - обрадовался я, - а сможешь ли ты, сын мой, помочь встать бедному священнослужителю?
Джонатан с сомнением посмотрел на весьма нелегкую тушу "слуги Божьего", но затем, вспомнив, что он всё-таки рыцарь без страха и упрека, подал руку, однако я уже передумал, решив не рисковать. Ещё не хватало мне его тащить на своем горбу.
- Что произошло? - спросил Джонатан, когда я соизволил-таки привести себя в вертикальное положение. - Помню лишь красные глаза вампира и... Его клыки!
Рыцарь болезненно поежился, вспомнив пережитый ужас.
- Возрадуйся, сын мой, - сказал я, - Светлый Владыка вновь пришел нам на помощь. Когда подлый некромант решился поднять из мощей праведника вампира, Бог-Орел не стерпел святотатства и послал своего слугу!
- Слугу? - удивился рыцарь.
Я кивнул, решив не рассказывать Джонатану про чудеса камня. Просьбу-приказ святого Амвросия следовало исполнить. В честности и порядочности рыцаря я не сомневался, в отличие от его умения держать язык за зубами.
- Как есть, говорю тебе, сын мой. Высокий воин, сотканный из солнечного света. Его лицо выражало добродетель. Рука с огненным мечом поднялась в решимости покарать зло, а длинные белые крылья...
- Крылья? - удивленно моргнул Джонатан, - у посланника Светлого Владыки были крылья?
- Истинно так, - охотно подтвердил я, - из перьев белых птиц, что щебечут в саду Творца!
Джонатан восхищенно затаил дыхание. Я охотно поддал жару. Врать, так уж врать!
- Боюсь, мне не хватит слов языка смертных, чтобы описать то сказочное совершенство, что предстало перед моими глазами. Одним взмахом своего великого меча он сжег вампира! Свет восторжествовал над Тьмой! Я взял на себя смелость, сын мой, перед ним подтвердить твой обет служения.
Рыцарь лишь отмахнулся.
- Поразительно! Никогда не слышал о подобных существах!
- Я тоже. Он назвал себя ангелом.
- Ан-гел, - по словам повторил Джонатан, - Божественное название.
- Угу! Ладно, сын мой, давай-ка собираться.
Джонатан охотно кивнул, а затем осекся.
- А как же некромант?
- О! Верно, спасибо, сын мой.
Развернувшись, я подошел к бездыханному телу некроманта.
- Прости, о, Светлый Владыка, невинное мародерство наше!
Порешив свой долг покаяния свершенным, я сел на колени и быстро обшарил некроманта. Восемь десятков золотых монет и два крупных рубина пришлись как нельзя кстати. Посох тоже можно продать. Есть в нём магическая сила или нет, какой-нибудь простак, желающий стать чародеем, купит. Младшему сыну какого-нибудь купчишки-полурослика вполне можно сбагрить. Магов среди их расы отродясь хороших не водилось, а любопытство низкорослые людишки впитывали с молоком матери. А вот с волшебной книгой рисковать не стоит. Призвав стрелы света, я быстро сжег собрание черных знаний. Для борьбы с ересью средства лучше, чем огонь, ещё никто не придумал.
Завершив обыск, я оторвал от мантии еретика черный капюшон. Будет что предъявить старосте. Пусть посмотрит, морда упитанная, что выходит, когда с ведьмами якшаться начинаешь. Да и сто золотых, что он за упыря посулил, на дороге не валяются.
Джонатан удивленно наблюдал за моими действиями.
- Не переживай, сын мой, грех отмолим! - сказал я. - А золото бросать не стоит, оно ещё добрым людям, то бишь нам с тобой пригодится.
Рыцарь выразительно посмотрел на окровавленную булаву.
- Так это вы его убили, святой отец? - спросил он. - Неужто обагрили руки кровью?
- Пришлось, сын мой, - сказал я, - честно скажу, три раза предлагал еретику исповедаться. Ни в какую! А как некромант ангела узрел, так начал речи Богохульные изрыгать. Не стал посланник Светлого Владыки его трогать, сразил вампира и поспешил тебя из Мира Мертвых возвращать. Пришлось мне взять на себя труд! Да и не убийство сие было, а избавление! Все мы - дети Владыки Светлого, а, значит, искра добра в душе некромант теплилась. Теперь она на свободе!
Рыцарь кивнул, а затем задал последний вопрос.
- А как некроманту удалось призвать вампира из груды костей? Я думал, что кровососами становятся, будучи живыми, от укуса!
Джонатан боязливо потер шею.
- Подумай, о чем говоришь, сын мой! - строго сказал я. - Свет уже несколько раз даровал нам чудесное спасение, а ты, будучи под его благословением, опасаешься темной скверны. А насчет вампира - ничего не могу сказать! Чернокнижие поганое на разное зло способно. Добрым людям надлежит его истреблять, а не разбираться.
- Тоже верно, - согласился Джонатан.
Обратно до деревни мы добрались голодные, уставшие, но счастливые. Победно сунув в рыло старосте оторванный капюшон, я разразился долгой и убедительной проповедью. Помятый Джонатан охотно поддакивал в особо душещипательных местах. Короткий рассказ рыцаря о нашем походе, кажется, произвел на селян даже большее впечатления, чем мои разглагольствования. Наконец, староста сдался и отсчитал нам с Джонатаном сто золотых, а затем, подумав, добавил ещё тридцать на "нужды святой церкви", чтобы я, наконец, соизволил заткнуться.
Все бросились искать Глиронду, но проклятая ведьма как сквозь землю провалилась. Я немедленно предложил крестьянам окропить святой водой всю деревню, дабы выгнать из каждого двора её богомерзкий дух, устроить по такому поводу большой церковный ход и неистово молиться целую неделю. Народ предпочел "расплатиться за греховное знакомство" пожертвованиями. Не в пример вчерашнего утра, с паствы удалось собрать почти двадцать золотых монет, вдвое больше серебра и несчетное число медяшек.
Весь полученный со старосты и паствы доход я по-братски разделил с Джонатаном. Рыцарь, вдохновившись щедростью крестьян, даже заявил о намерении пожертвовать свою долю в пользу церкви. К счастью, я сумел его отговорить, объяснив, что вера в Светлого Владыку - вещь бесценная, а потому бесплатная, а вот хороший доспех - удовольствие не из дешевых. После долгих уговоров Джонатан внял голосу разума, согласившись взять деньги. Золота для него мне было не жалко. Ну... точнее почти не жалко. Парень действительно хорош, и в будущем имеет все шансы стать настоящим героем, правда, если научится думать! Или найдет того, кто будет соображать вместо него.
Одухотворенный успехом рыцарь наотрез отказался выпить вечерком доброго вина (трактирщик на радостях выкатил бочонок). Воин, в благодарение за успешный бой, всю ночь решил молиться в церкви. Мне волей-неволей пришлось последовать его примеру. Не хотелось расстраивать парня. Пока вся деревня радостно отмечала избавление от упыря, мы с Джонатаном полночи простояли на коленях. Рыцарь усиленно молился, я честно попробовал подремать, но в столь неудобной позе не получилось.
Наутро всё тело ломило так, что я поневоле позавидовал упырю. Мертвецы ничего не чувствуют, в том числе и боль. Мне, казалось, что злиться на дурака-рыцаря я буду ещё неделю, но когда Джонатан объявил, что собирается дальше в путь, искренне огорчился. Никогда бы не подумал, что могу так привязаться к настолько непохожему на меня человеку.
Взобравшись на Абысдохлу, Джонатан долго уговаривал меня отправиться в странствие вместе с ним и едва-едва не уговорил. Тяжело расставаться с друзьями, а в том, что мы ими стали, я не сомневался. К тому же, в любом человеке время от времени просыпаются мечты о приключениях. К несчастью, о путешествиях хорошо мечтать, сидя в кресле у огня, попивая вино и вдыхая ароматы курений. Воспоминания о ночевках на промерзлой земле, умывании и даже (брррр!) мытье в ледяных реках отбили у меня охоту к приключениям.
Сославшись на то, что не могу оставить церковь и непутевую паству, я сердечно попрощался с Джонатаном, пожелав ему стать практичнее и рассудительнее. Рыцарь, конечно, пообещал. Однако, наблюдая за удаляющейся в лес фигурой, я не мог отделаться от чувства беспокойства. Пропадет парень! Пропадет! Не от меча или когтей монстра, а от слова лживого, кинжала в спину или яда в кружке. На горбу таких вот доверчивых простаков ловкие дельцы в сокровищницы въезжают, а потом избавляются от наивных без тени сомнений. Когда рыцарь скрылся за деревьями, я не смог удержатьс