– Митч…
– Прошу, Билли. Отключи аппараты. Дай мне умереть.
Она протянула руку и дотронулась до него. Его обнаженное плечо было теплым, кожа – живой, мышцы – твердыми. Он любил ее, в этом она больше не сомневалась. А это многого стоило, кем бы он ни был. Никто никогда не любил ее, после смерти родителей.
– Митч, – сказала она.
Он повернул к ней лицо.
Она наклонилась. И нежно поцеловала его в губы. Почувствовала всю его боль и то, как он обмяк, осознав, что она делает. Он поднял руки и обнял ее.
– О, боже, Билли!
– Тише. Все хорошо. Все хорошо. И все остальное неважно.
Все остальное действительно было неважно. Совершенно неважно.
Шла война, и человечество терпело в ней поражение.
Орона не мог понять, как такое могло произойти. В распоряжении людей были самые современные технологии, бой шел на родной планете людей, у них были все возможные преимущества. Кроме…
Кроме того, что чужие обладали более сильным стремлением к жизни. Они готовы были жертвовать всем ради выживания вида. Среди людей на такое готовы были пойти лишь единицы. Мать отдаст жизнь ради своего дитя, священник встанет в огонь ради спасения своей паствы или во имя Господа, но инстинкт самосохранения у большинства людей слишком силен. В отличие от чужих. Если сохранение одного яйца будет стоить жизни сотни взрослых самцов, они пойдут на это. И они шли на смерть.
Чужие появлялись повсюду, в таких местах, где не выживали даже крысы, они могли оказаться там, где никто и не догадался бы их искать. Под арктическими льдами, в пустынях, в джунглях, на баржах – везде, где было достаточно места для гнезда. Никто не знал точно, сколько их расплодилось, можно было лишь строить догадки. По разным оценкам, численность их популяции составляла от нескольких сотен тысяч до десятков миллионов особей. Частные корабли массово покидали Землю, их было так много, что военные попросту не могли остановить или хотя бы зафиксировать их все. Большинство успевало долететь лишь до Луны или до пояса астероидов, единицам удавалось добраться до отдаленных планет Солнечной системы. Некоторые богачи успели в складчину купить частные межзвездные корабли, пока власти не перекрыли все пути и не объявили подобные сделки вне закона. Тысячам людей удалось сбежать, а на Земле осталось мало мест, где еще можно было спрятаться.
В одном из таких мест и укрывался Орона – в военном комплексе в Мехико, под надежной охраной. Периметр комплекса был огорожен силовыми заборами, земля вокруг заминирована, каждое наземное и воздушное транспортное средство, прибывающее на территорию или покидающее ее, тщательно сканировалось, каждый пассажир подвергался проверке рентгеном на наличие паразитов. Это была одна из немногих оставшихся безопасных территорий.
В итоге Орона понял, что чужие – это не вражеская армия, а болезнь. Единственный способ спасти пациента – это ампутировать пораженные органы и стерилизовать раны. Но даже для этого было уже слишком поздно, метастазы распространились по всему организму, и скальпеля с облучением и химиотерапией было уже недостаточно. Все произошло очень стремительно, словно из огонька от одной маленькой спички за пару секунд разгорелся самый разрушительный пожар. Никто не ожидал, что это случится так быстро! Еще полтора года назад люди были хозяевами своей родной планеты, вершиной пищевой цепочки, сверххищниками. Но теперь…
Военные не отличались остротой ума, это всегда было им свойственно, но те, кто стоял во главе армии, были достаточно умны, чтобы понимать: они проигрывают. Все оставшиеся на Земле межзвездные корабли изымались. Спешно разрабатывались новые планы. Ключевые фигуры военного персонала отправлялись во внешние колонии, чтобы оттуда разрабатывать стратегии по борьбе с чужими.
Сидя в своем информационном центре, холодном и стерильно чистом святилище технологий, Орона смеялся. Человечество покидало Землю. Но он не полетит вместе с остальными. О, он мог бы, но какой в этом смысл? Он выживет, но проиграет важнейшую битву в своей жизни. Когда-то существовал негласный закон, которого придерживались все моряки: если корабль тонет, капитан идет ко дну вместе с ним. Чужие были его разработкой, его проектом. Кто-то опрокинул колбу со смертоносной жидкостью, и вся лаборатория подверглась заражению. Он несет за это ответственность. Он должен был это предвидеть. Даже если все остальные об этом не подумали, он должен был.
Победителем или проигравшим, он останется здесь, на Земле.
Капсулы гиперсна были готовы.
– Увидимся через девять месяцев, – сказал Уилкс остальным.
Компьютер вел корабль домой. Обратный путь займет на пару месяцев меньше. Уилкс надеялся, что та особь, которая осталась на Земле, не доставила людям проблем. Надеялся, что с чужим обращались осторожно. В конце концов, на земле ведь был всего один зародыш, так что вряд ли он мог наворотить дел.
Капсулы закрыли своих обитателей внутри и погрузили их в состояние, близкое к смерти, а затем ввели их в идеально сбалансированный стазис.
К тому времени, как корабль, проходя сквозь Эйнштейново искривление, получил первые космические сообщения об ужасах, творящихся на Земле, все оставшиеся пассажиры «Бенедикта» крепко спали. Только компьютер слышал крики о помощи с Земли, но компьютеру было все равно.
28
Орона смотрел прямо перед собой, его напряженное лицо выражало по большей части усталость.
– Вот так обстоят дела на Земле, – сказал он. – Военные вывели офицеров высшего ранга и большую часть войск, на данный момент они уже вышли в гиперпространство. Еще несколько установок готовы к эвакуации. Ситуация непрерывно ухудшается. Системы коммуникации на Земле почти полностью уничтожены, спутниковая связь еще работает на тех территориях, где осталось достаточно энергии для доступа к ней. Осталось лишь несколько анклавов, система безопасности которых позволяет сдерживать чужих. За последние полтора года погибло около миллиарда человек.
В дверь за спиной Ороны что-то стукнуло.
– Даже этот оплот, который, казалось, мог бы держаться вечно, стал небезопасным. Невероятно.
Стук усилился.
– Не знаю, увидит ли кто-нибудь эту запись, – продолжал он. – И если да, то поможет ли это хоть чем-то. Вся эта ситуация напоминает глупую комедию. Будь я богом, я бы от души посмеялся над человеческой глупостью.
Пластик начал трескаться под тяжелыми ударами.
Орона выдавил улыбку. Протянул руку к ящику и достал короткоствольный пистолет. Обернулся через левое плечо. Обломки черного пластика пролетели мимо него, движимые невидимой на экране яростью. Орона вставил магазин в пистолет. Сунул дуло в рот. Спустил курок.
Его затылок разлетелся красными и белыми брызгами, и Орона рухнул вперед в тот самый миг, когда когтистая лапа попыталась схватить его. Чужой промахнулся, потом скорректировал движение и сдернул труп со стула, словно марионетку, у которой обрезали все нити.
В кадре появилась другая фигура, закрыв объектив камеры.
Через секунду Орона исчез. Кабинет остался пуст. Камера продолжала снимать стену, заляпанную кровью с кусочками мозга и костей.
– Твою мать, – вырвалось у Билли, которая смотрела на экран.
Уилкс рядом с ней угрюмо кивнул.
– Все было напрасно, – сказал он. – Мы разнесли их гребаную планету, но уже тогда было слишком поздно. Они уже расплодились по всей Земле. Эти придурки притащили чужих в наш дом, а те вырвались на волю.
Блейк и последний член экипажа тоже стояли рядом и смотрели, а Бюллер лежал на каталке за спиной Билли.
– Что будем делать, сержант?
– Делать? А что мы можем сделать? Мы на орбите. Мы будем приземляться.
Идей получше ни у кого не оказалось.
Затем член экипажа – его звали Паркс – сказал:
– Уилкс, кажется, мы не одни.
– О чем ты?
– Посмотри на экран Доплера.
Уилкс посмотрел. И тихо выругался.
Всего в паре сотен километров от них завис корабль слоноподобного пришельца.
Казалось, он не мог пройти через Эйнштейново подпространство, но каким-то образом это существо преследовало их.
Как?
Зачем?
– «Бенедикт», заходите на посадку согласно координатам. Ваш автопилот, скорее всего, справится, но на всякий случай будьте готовы переключиться на ручное управление.
– Спасибо, диспетчер, – сказал Уилкс в передатчик. Если автопилот не справится, им крышка; никто из присутствующих на корабле не сможет аккуратно ввести межзвездный корабль в атмосферу, и уж точно не сумеет приземлиться в указанных координатах.
– Лучше бы вам постараться и приземлиться в целости и сохранности. Нам необходимо оборудование. Если не считать предварительно запрограммированных транспортно-десантных кораблей, у нас не так уж много птичек, способных хотя бы выйти на орбиту.
– Вас понял, диспетчер. Заходим на глиссаду.
Уилкс откинулся на спинку кресла. Выходит, все куда хуже, чем казалось после просмотра и прослушивания сообщений с Земли. Похоже, информация Ороны об оборудовании устарела не одну неделю назад. Вряд ли на Земле осталось хоть что-то, ради чего стоило возвращаться, но Уилкс хотел увидеть все это своими глазами. Теперь его победа над чужими на их родной планете ничего не значила.
Когда корабль приземлился, их ожидали десятки солдат, нацеливших на них оружие. Офицер – не то полковник, не то генерал, Билли не разглядела, – зашагал прямо к ним и кивнул Уилксу.
– Мы рады, что вы доставили корабль на Землю, сержант. Он нам необходим. Это последнее безопасное судно. Мы вынуждены отступать.
– Что будет с Землей?
Офицер пожал плечами.
– Не знаю. Я должен отправить оставшиеся войска на внешний аванпост, который мы организовали, а дальше их распределением займется Главное командование.
– Вы что, просто так уйдете? А как же люди?
Офицер покачал головой.
– Я думаю, будет так: пришельцы захватят всю планету. А мы когда-нибудь вернемся и попытаемся их выжить. За время отступления найдем какой-нибудь способ уничтожить их, не навредив слишком сильно почве и воде – какое-нибудь биологическое или химическое оружие. И начнем все заново.