Уилкс с удивлением отметил, что его это смутило и вызвало желание оградить Билли от общения с ними. Он был уверен, что Брюстер не в ее вкусе. Ей нужен был кто-то более зрелый, понимающий, через что ей пришлось пройти… кто-то вроде него, подумал он с тяжелым сердцем. Что за бред! У них была возможность начать отношения, но они решили не делать этого. Он испытывал по отношению к Билли дружеские чувства, они через многое прошли вместе, но тот сон… Уилкс отвел взгляд от стола Билли. Хорошо, что она наконец-то нашла компанию сверстников. Возможно, в нем просто проснулась отеческая забота…
Дилан Брюстер очень нравился Билли. Он был скромным и умел посмеяться над собой, обладал яркой улыбкой и был приятен в общении. Он и Том Карви дополняли друг друга. Было очевидно, что между ними хорошие отношения. Хоть ей и не хотелось этого признавать, но она надеялась, что эта взаимная симпатия была братской.
Она заставила себя вспомнить о Митче, бередя старую рану, о которой внезапно вспомнила. Да, ей по-прежнему не хватало его, и мысли о нем все еще причиняли боль. Ей не следовало сидеть и думать о другом мужчине. Тут она опомнилась и поняла, что просто обедала с ним, а не занималась сексом. И все же всякий раз, когда Брюстер смотрел на нее, сердце девушки ёкало. Билли бросила взгляд на Уилкса, сердито пялившегося в чашку с кофе. Что она для него значила? А он для нее? Она чувствовала некую связь с ним, что-то вроде… Она решила отложить эти размышления на потом. Часа пройти не успело с тех пор, как все пробудились, а она уже во всю размышляет об отношениях! Это ее утомило. Да и сон не был таким уж крепким. Ей снилось, что она безуспешно ищет Эми. Она напомнила себе, что самое важное во всей этой затее – помочь Эми.
– Прошу прощения, – сказала Рипли, вставая и оглядывая комнату. – Раз уж все собрались, то я хотела бы выступить с предложением.
Собравшиеся притихли. Билли положила вилку на стол.
– Благодарю. Мне кажется, что, будучи так близко к планете, мы могли бы узнать что-то новое из наших снов. Возможно, мы сможем уточнить местоположение королевы, или количество чужих, или что-то еще. Попытайтесь запомнить содержание ваших сегодняшних снов, чтобы завтра мы смогли обсудить их. В досье на каждого из вас говорилось, что вы – крайне изобретательные и восприимчивые люди. Подумайте об этом. Буду рада услышать ваши предложения.
Рипли села и принялась негромко беседовать с Уилксом.
– О чем думать-то? – спросил Карви.
– Карв, мне что, объяснить тебе, что такое «предложение»? Ну так и быть – это что-то вроде мысли, только свежей, – ответил Брюстер с довольным видом.
– Очень смешно. Чего мне не надо объяснять, так это то, что ты так же чувствителен, как и мое исподнее.
Билли отключилась от солдатского трепа и задумалась о том, что сказала Рипли. Она боялась снов и успела перепробовать все лекарства, какие только можно было достать на станции, стараясь отделаться от них. Теперь же сны станут ярче и подробнее. От этой мысли она слегка вздрогнула. Ее самые ранние воспоминания были связаны с плохими снами. Ей никогда не удавалось отрешиться от них надолго. Она обвела взглядом окружавшие ее бледные лица и напомнила себе, что существовали вещи похуже снов. Все присутствующие прекрасно это знали. Да что уж там, это было прекрасно известно всему человечеству.
Брюстер улыбнулся ей, и она ответила ему тем же, заметив, что его щеки залились легким румянцем. Что ж, по крайней мере теперь она не одна – все они сейчас в одной упряжке.
12
Кис Данстон стоял в черном логове королевы. Воздух был влажным и горячим. Местами вода неспешно капала с потолка, а местами – текла ручьями. Вокруг раздавались мягкие щелкающие и чирикающие звуки, будто кто-то стучал ногтями по стеклу. Или будто бы в темноте шуршали невообразимые существа, сокрытые от взгляда стороннего наблюдателя непроглядным мраком. Данстону был прекрасно известен истинный источник звука, как и то, что все вокруг было сном. Он поднял руки к лицу и пересчитал пальцы. Данстон дышал спокойно и размеренно. Это был старый трюк, помогавший ему контролировать происходящее в путешествиях по собственному подсознанию. Однако в этот раз ситуация была иной: сон был не его. Но ему и не требовалось контроля над передачей – достаточно было держать в руках себя. Нечто огромное стало приближаться к нему. Он смог смутно разглядеть очертания королевы – выше, длиннее, сильнее и крепче земной матки.
– Приди ко мне…
Голос в его голове был полон любви и желания. Его мозг перевел ее потребности в понятия, доступные Данстону. Он закрыл глаза и сосредоточился на ответе. Он уже пытался так делать, и каждый раз у него ничего не выходило. Возможно, в этот раз…
– Где ты? Я обязан тебя найти.
– Приди ко мне, я люблю тебя, я жду…
– Есть и другие?
Данстон ждал с закрытыми глазами. Шум, издаваемый чужими, усилился. Ее дети. Сотни, а возможно, и тысячи. Они были повсюду. Они приближались. Безмолвным ответом на его вопросы стали их проворные скользящие движения. Можно было подумать, что издаваемые ими звуки исходили от безумного гибрида саранчи и диких кошек.
На этот раз сон был другим, более живым. Он чувствовал пол гнезда под ногами и исходящее от сооружения чужих тепло. Воздух отдавал невыносимо мерзкой смесью запахов разложения, рвоты и каких-то вонючих химикатов. Но эмоциональное воздействие королевы было сильнее: оно бы захватило сознание Данстона, откройся он ему. Его обволакивала материнская любовь, настойчиво пытавшаяся заполнить его разум. Данстон поднял руки перед грудью и сложил ладони вместе, вытянув указательные пальцы. Первый из девяти кудзи-кири. Ту Мо, канал контроля… Королева продолжала звать его, а Данстон успокаивал сердце и разум незамысловатыми жестами. Сейчас существовала лишь неподвижность. Время для движения и действия придет позже. Во сне было время на безмятежность. [18]
Фальк находился в жарком душном помещении, в котором обитала королева и ее потомство. Чертова королева. Он уже бывал здесь, но на этот раз что-то изменилось. Выглядело все так же, как и раньше, но ощущалось присутствие чего-то нового. Воздух был влажным, и капли влаги оседали на его лице. Все вокруг него было живым, даже помещение и наполнявшие его странные звуки. Создавалось впечатление, что он стоит в животе какого-то огромного зверя. Переполненный гневом и страхом, он ждал, когда она заговорит.
– Приди ко мне…
Он уловил, как что-то грузное стало двигаться в его сторону. Фальк поднял сжатые кулаки, ожидая, когда оно подойдет ближе. Он хотел уничтожить ее, оторвать ей голову и плясать на ее костях. Ее дети убили Марлу…
Фалька захлестнуло горем. Эти огромные безмозглые насекомые разрушили его жизнь и сделали вселенную меньше и холоднее. Почему Марла должна была умереть?
– Я понимаю…
Голос в его голове звучал просто, спокойно и уверенно. Он внезапно растерялся и опустил руки.
– Марла? – спросил он дрожащим голосом.
– Я люблю тебя.
Это была Марла. Он узнал ее манеру говорить по свойственной ее голосу хрипотце, которую он уже и не чаял вновь услышать. Он попытался подойти ближе, но не мог пошевелить ногами. Он всеми силами старался разглядеть что-нибудь, но его окутывала беспросветная тьма. Неужели Марла каким-то чудом добралась до этого ужасного места живой?
– Приди ко мне, я жду…
Фальк внезапно осознал, что воспринимал слова не ушами, а слышал их у себя в голове, и что Марла существовала лишь у него в его воображении. Сообщение исходило от королевы. Это было уловкой. А ведь он на какое-то мгновение действительно понадеялся. Его горе и замешательство развеялись и сменились испепеляющим гневом, от которого его начало трясти. Перед глазами все заволокло красной пеленой, пронизывающей непроглядную темноту вокруг. Фальк набрал было полную грудь воздуха, готовясь закричать, завопить, дать выход гневу и решить судьбу королевы, но в этот момент видение исчезло, а непроглядная темнота сменилась серым фоном…
Шарлин Эдкокс стояла в полном пара логове королевы и старалась совладать со страхом. Она была испугана, но страх не был оправданием для бездействия, напомнила она себе. Ее мать часто говорила ей об этом. Она по-прежнему верила в это, хоть во время ее визитов к доктору Торчину врач и помог ей понять, что она подавляла свои эмоции и отстранилась от них… но сейчас это не имело значения. Она внимательно осмотрелась, стараясь ничего не упускать.
Место, в котором она находилась, походило на сауну, но воздух тут был влажным и липким. Вокруг было темно – свет проникал лишь сквозь трещины в высоком своде гнезда. Слышно было журчание воды. И еще она слышала чьи-то шаги, сзади и слева – там, где темнота сгущалась.
– Ты нужна мне, я люблю тебя…
Королева двинулась вперед. Ее слова отозвались эхом в разуме Эдкокс, оставляя за собой привычный оттенок нечеловеческих эмоций. Косвенные ориентиры, данные телеметрии, звездные карты, воспринимаемые в состоянии «туннельного зрения» и передаваемые с силой абсолютного превосходства. Все стало намного понятнее. Эдкокс ощущала эмоции королевы, но не поддавалась им. Любовь, исходившая от матки чужих, была огромной, но не направленной конкретно на Шарлин. Собственные мысли Эдкокс были сильнее и поддавались контролю в этом хаосе эмоций.
– Я жду тебя…
Когда королева заговорила, Эдкокс смогла уловить ее примерное местоположение. Она была в каком-то подводном сооружении чужих округлой формы. Оно имело сложную, но все же органическую структуру, и находилось где-то… лейтенант сосредоточилась и попыталась определить его местоположение, но ей это не удавалось. Эта безумная передача эмоций чужих не была рассчитана на человеческий организм. Внезапно королева подошла еще ближе. Теперь Эдкокс могла дотянуться до нее, и Шарлин обуял страх.
– Этого не должно было случиться!..
Эдкокс закричала, потеряв какой-либо контроль над происходящим. Королева занесла когтистую лапу, готовясь нанести удар…