Он уже было попытался связаться с ней, когда с запада пришел гул. Стен повернулся и при свете звезд увидел, как большие плоские плиты — от пятидесяти до сотни футов в длину, — медленно повернулись. Площадка величиной в квадратную милю внезапно изменилась. Все плиты встали ребром, чтобы свалить с себя груз песка. Воздух заполнил гул и скрежет. Затем еще одна секция величиной с милю произвела такое же бессмысленное действие. Движимый чистым отчаянием, Стен резко сказал в микрофон:
— Эстер! Потерпи полчаса! Я свяжусь с тобой позже. У меня есть маленький шанс помочь тебе, и я должен воспользоваться им! Полчаса, слышишь?
Услышав ее невнятное восклицание, Стен бросился к концу ближайшей плиты. Было безумием даже думать об этом. У плит не могло быть иной цели, кроме как собрать на себя кучу песка, а затем, повернувшись, сбросить его вниз. Но в конце каждой плиты, там, где она соединялась с балкой, было небольшое утолщение. И это утолщение могло оказаться двигателем. Он достал из инструментального набора маленькую горелку, щелкнул кнопкой, и на ее конце вспыхнул крошечный голубоватый язычок пламени.
Стен направил пламя на утолщение у края плиты. Что-то же заставляет плиту поворачиваться. Значит, тут должен быть двигатель. И этот двигатель мог находиться только в утолщении. Он направил на него пламя горелки. При первом же прикосновении пламени взвился дымок, металл моментально раскалился добела. Покрытие было железным.
Но, взрезая крышку, Стен понимал, что колонны и плиты не могут быть просто из железа. Ежедневные песчаные бури должны буквально за недели источить даже самое прочное железо. Значит, все сооружение покрывало нечто вроде пластика — прочного, который не мог стереть ветер. Он не царапался, потому что был твердым. Частицы песка легко скользили по нему. И там, где железо было бы «съедено» миллион раз, пластик устоял.
Стен срезал крышку утолщения и откинул ее в сторону. Фонарик скафандра осветил пустоту внутри. Там был двигатель, выглядевший удивительно знакомо, хотя и явно сделанный не людьми. У него был вал, а на вале были укреплены четыре пластинки из чего-то, странно напоминающего графит. Только и всего. Ни катушек, ни арматуры. Ни малейших признаков магнитов.
Люди использовали такой же принцип, но для иной цели. Он использовался в космических кораблях. Поле Боулдона-Холла делало его весьма эффективным. Такие же графитовые пластинки двигали «Сталлифер», только там они были чудовищно громадными, весом в четверть тонны каждая. К плиткам вели изолированные кабели. Четыре кабеля, соединенные попарно, уходили в балки, образующие гигантскую сеть.
Почти без всякой надежды Стен одним взмахом горелки перерезал два кабеля. Затем вытащил соединительный кабель из «салазок» и соединил его с кабелем из плиты. Сверкнула искра электроразряда. Стен стал ждать.
Стрелка указателя энергии «салазок» дернулась и стронулась с места, показывая, что аккумуляторы заполняются током. Поразительно сильным током! Уже через минуту стрелка оторвалась от нуля. Через четверть часа показала, что аккумулятор заполнен наполовину. И тут все вокруг заскрипело!
Стен прыгнул к скрещению балок и увидел, как все плиты вокруг начали поворачиваться — кроме той, у которой он перерезал кабель. С ужасным скрипом они встали вертикально.
Наваленный на них песок с шумом рухнул вниз. Только плита, двигатель которой Стен обесточил, осталась неподвижной. Внезапно во вскрытой полости замелькали яркие искры, словно кто-то увеличил напряжение, чтобы повернуть неподвижную плиту, потом вспыхнула, но тут же погасла ослепительная голубоватая вольтова дуга.
Все гигантские плиты, которые развернулись, со скрипом вернулись в обычное положение, плоскостью к звездам. И больше ничего не случилось. Абсолютно ничего.
Еще через десять минут стрелка счетчика энергии показала что аккумуляторы «салазок» полностью заправлены. Стен закрепил на «салазках» рюкзак, сел сам и полетел на север, похожий на ведьму на помеле. Уже в воздухе он отправил по рации сообщение:
— Я лечу, Эстер! Дай мне направление. Нужно спешить. У нас времени только до рассвета!
Он пролетел миль пятьдесят, прежде чем принял ее сигналы. Наступило тревожное время, пока он искал беспомощную космическую яхту, которая упала вместе с Эстер в пустыню. Эстер была предупреждена и готова. Нечего было и думать о ремонте двигателя яхты. Для того чтобы двигатель работал в поле Боудона-Холла, нужны были чудовищные стержни и пластины из аллотропного графита. Его можно было собрать в гигантской сети сооружения, но нужное количество просто невозможно было транспортировать на «салазках». Так что нынешней ночью ремонт даже не стоял на повестке дня. Эстер оставила на корабле маленькое сигнальное устройство, каждые пять секунд посылающее радиосигнал. Она уже была в скафандре, с двумя аккумуляторами и канистрой с водой, какую смогла унести.
«Салазки» снова взлетели. Они не были предназначены для полетов в гравитации планеты, потребляли слишком много энергии и рыскали из стороны в сторону, поэтому Стену безопасности ради пришлось подняться повыше. Лицевые пластины их скафандров были закрыты, так что казалось, что они летят среди звезд. Они сидели вплотную друг к другу, но разговаривать могли лишь по рации.
— К-куда мы летим, Стен?
— К ледниковому покрову, — кратко ответил Стен. — На северный полюс. Там есть вода — по крайней мере, иней. И дневная буря будет не такая сильная, если вообще там будет буря. Обычная погода на этой планете в тропиках — смесь тайфуна с песчаной бурей. Мы устроим жилье на полюсе и станем ждать прибытия Роба Торрена. Это займет месяца три, если не больше.
— Роба Торрена?..
— Он помог мне сбежать, — кратко сказал Стен. — Расскажу позже. Нужно глядеть вперед.
Начиная с самой посадки, у него не было времени на эмоции, особенно после падения космической яхты, теперь герметично закрытой и оставленной, чтобы оказаться похороненной под песком. Но он уже знал, как Эстер очутилась здесь. Это она рассказала ему прежде всего. Она услышала в новостях про обвинения, которые Роб Торрен выдвинул против Стена. Не поверила им. Не зная, что его повезли на Землю, чтобы Стен предстал перед трибуналом, — логичней было бы провести суд прямо на базе, — она решила полететь туда сама, чтобы сказать Стену, что она не верит во все это.
На лайнер она не смогла достать билеты, так что отправилась одна в небольшой космической яхте. В некотором смысле, это было достаточно безопасно. Судно, оборудованное двигателем Боудона-Холла, прекрасно могло совершать межзвездные перелеты. Энергия давно уже не являлась для человечества проблемой с новыми сверхъемкими аккумуляторами, а белые карлики, служившие маяками, делали навигацию достаточно простой. Так что такой полет был несколько опрометчив, но не безрассуден. Только если бы она не разрушила двигатель, пытаясь изменить частоту его пульсаций. Когда она пролетала мимо звезды Кор Альфа, в ее поле Боудона-Холла ударились «космические салазки», на которых Стен летел к планете. Короткое замыкание от этого удара разрушило плавкий предохранитель и сожгло двигатель хрупкой яхты. Это же перегрузило и разрушило аллотропные углеродные пластины, которые заставляли двигатель работать. Так что затруднительное положение, в котором оказалась Эстер, было вызвано не только ее заботой о Стене, но и двигателем «салазок», на которых он сбежал с «Сталлифера».
Мысленно Стен обвинял себя. Жестоко и беспощадно. Но еще больше винил он Роба Торрена. В душе его снова начала расти ненависть к человеку, который обещал прилететь сюда и сразиться с ним на смерть. Но вслух Стен спокойно сказал:
— Роб прилетит сюда за мной. Поговорим об этом попозже. Он не знал, что здесь нет воды, а ежедневно поднимаются ураганы повсюду, кроме, как я надеюсь, полюса. Он считал, что я буду спокойно ждать его прилета. Что мы и станем делать. А пока что наблюдай за линией заката впереди. Мы должны следовать за ней, пока не попадем на север, к полярной ледяной шапке. Если у нас будет вода, то наши аварийные комплекты дадут нам возможность прожить неопределенно долго.
Они сидели в скафандрах, практически прижимаясь друг к другу. Но броня скафандров не давала им почувствовать это прикосновение. А в закрытых шлемах, переговариваясь друг с другом при помощи радиотелефонов, они никак не могли посчитать нынешнее положение подходящим для романа. Эстер какое-то время молчала. Затем сказала:
— Ты сказал, что у тебя нет энергии…
— Так оно и было, — ответил Стен. — Но я раздобыл энергию у местных жителей — если они вообще местные.
— Что?..
Он описал ей нелепое, бессмысленное сооружение в пустыне, растянувшееся на тысячи квадратных миль. Загадочное, бессмысленное, непонятно, для чего построенное.
— У каждой плиты есть двигатель, который поворачивает ее. Я вскрыл один такой двигатель и подсоединил кабель с «салазками». Таким образом, я заправил их энергией. Но я все равно не могу ничего понять. Здесь не может жить ни высоко цивилизованная, ни какая другая раса. И у этих плит нет никакой цели!
Далеко впереди появилась тонкая полоска света. Они пролетели сквозь ночь и настигли день. Теперь они поднялись очень высоко, практически покинули атмосферу на нелепых «салазках», какими пользуются шахтеры на астероидах. Потом они увидели белое солнце Кор Альфу. Лучи его были ослепительны. Они создавали четкую разделительную линию между днем и ночью. А далеко впереди лежало белое туманное пятно, являвшееся полярной ледяной шапкой планеты.
Через полчаса они приземлились, а когда слезли с «салазок», то увидели, что песок тут уже не сухой порошкообразный, а отчетливо сырой. Солнце висело низко над горизонтом. В тени песчаных пригорков лежал иней. Вся влага планеты была сосредоточена в песке на полюсах, а за время долгих зимних ночей песок промораживался так, что даже летом мерзлота сохранялась в тени.
Стен кивнул на бросающую длинную тень дюну в полумиле отсюда.
— Спать придется в скафандрах, — сухо сказал он. — Там, куда не падает солнце, царит вечная мерзлота. Ты заметила, что здесь ничего не растет? Даже мха?