– Давай так: начнем разговор по порядку, – предложил Рогов.
– Давайте, конечно, что только говорить, скажите.
Если поначалу Рогов думал, что Мише лет под сорок, не меньше, то теперь почти в два раза сократил его максимальный возраст. Лишения последних недель на внешности всех без исключения отразились, но у новенького, похоже, их было куда больше.
– Ты сам-то откуда? В смысле: из какого района? Где был перед тем, когда сюда попал?
– В смысле? А… понял. На Ильичевском, вышел из перехода, который от кольца ведет. В смысле выходил только, и тут бах, и я уже здесь. Ну не совсем здесь… – Миша махнул куда-то за спину. – Там. Высоко было, снег везде, лед, скалы и никого вообще. Только я.
– Мы здесь оказались двадцать семь дней назад. А ты?
– А я не знаю. Наверное, тоже где-то так. Я ведь не все дни запоминал. Буря была, вообще не понять, сколько длилась. Еле выжил, обморозился, язва у меня на ступне теперь. У вас врача нет? А вы откуда? Как сюда попали? Что это вообще было? Ну хоть что-то скажите.
– Мы, как и ты, в том же районе были. Кого ни спрашивали, все «прилетевшие» оттуда.
– Есть и другие?!
– Да, там, откуда мы пришли, есть. Это тоже высоко и далеко отсюда. Больше двух недель шли. Ты один там оказался?
История Миши была недлинной и страшной. Страшной тем, что все это он переживал в одиночку, не один раз оказываясь в миллиметрах от верной смерти. Некоторые случаи спасения можно объяснить лишь везением: он должен был неминуемо умереть несколько раз, начиная с первого дня.
Не погиб тогда, в тот самый первый день, только потому, что являлся не слишком успевающим студентом. И с таким же оболтусом, как сам, был во искупление грехов привлечен к работам, связанным с переездом одного из самых строгих преподавателей на новое место жительства. В процессе Мише доверили несложное дело: донести тюк с поношенной одеждой до гаража. Выкидывать жалко, тащить на новую квартиру не хотели, так что пусть там сгниет.
Добро не сгнило: Миша, оказавшись в горах, не один раз благодарил и свою неуспеваемость, и меркантильность преподавательского состава. Потому что в горах он оказался не просто так, а с запасом разнообразной одежды. Пусть старой, пусть она мало подходила для таких условий, зато радовала количеством.
Не имея дров для костра, он не замерз. Не встретив развалин, нашел кое-что другое. Какая-то машина, судя по всему, была перенесена на край обрыва, с которого катилась не одну сотню метров, расшибаясь по пути, теряя детали кузова и части груза. Заметив издали торчащую в трещине дверцу, Миша сумел догадаться, что ее не снежные люди туда притащили. Не являясь альпинистом, он несколько дней исследовал уступы обрыва и местность у его подножия. Один раз упал с большой высоты, повезло, что в глубокий сугроб. Внизу при раскопках угодил под лавину, и опять обошлось без серьезных последствий.
Именно на лавину списывал то, что так и не нашел машину. Точнее, основную ее часть.
– Там кусок на скале, потом на другой, и дальше. Летела она долго, отваливалось всякое по пути. А внизу, наверное, лавиной ее снесло. Ну то, что осталось. Там пропасть дальше, не получилось искать, спуска не было.
Исследуя обрыв, ночевал в снежных норах. Сам себе удивлялся, ведь раньше здоровьем не отличался, по любому поводу простуда, а тут за столько дней даже насморка не появилось. Организм, прекрасно понимая, что дело как никогда плохо, мобилизовал все резервы до последнего.
Мише еще раз повезло, и очень крупно – машина перевозила продукты. Кое-что из выпавшего он сумел отыскать. Основой его рациона явилось растительное масло – его было больше всего. Второе место по популярности заняло сгущенное молоко. В общем, та еще диета, но она позволила выжить.
Понимая, что мизерные запасы бесконечно растягивать не получится, Миша решил уходить вниз. Он не знал, найдет ли там продовольствие, но справедливо полагал, что холод там будет донимать куда меньше.
Позавчера он доел последнюю крошку. С тех пор питался тем, что заливал в опустевшие бутылки воду, капавшую с разогреваемых солнечными лучами обледенелых камней. Потом пил из горлышка, представляя, что это масло, благо слабый запах посуда сохраняла.
Карты гор не было, ориентировались очень приблизительно, но Миша, похоже, оказался очень далеко от руин. Скорее всего на том же хребте, но значительно южнее. Большую часть времени он потерял на поиски дороги вниз: со спуском тоже были проблемы, но он не затянулся.
Людей он не встретил, и никаких следов их присутствия, кроме тех обломков машины, тоже. Но по описаниям местность, куда его занесло, была куда хуже, чем в их случае. Кругом высоченные обрывы, скальные стены, провалы бездонные. Настоящий лабиринт, где нет прямых дорог и ровных площадок. И лавины так и ждут, чтобы похоронить. Так что могли быть и другие, но им повезло гораздо меньше. Или все же удача не отвернулась, и они нашли другие дороги. Так что сейчас, возможно, находятся выше или ниже по долине или на противоположной стороне хребта.
Да они теперь могут быть где угодно.
Припасов и вещей повышенной ценности у Миши не было. Зато он, несмотря на некоторую потрепанность, крепко стоит на ногах и может стать ценным членом команды. Хотя бы с той же поклажей поможет – уже толк.
Он удачлив, остается надеяться, что удача и дальше будет ему сопутствовать. Особенно в том, что касается пострадавшей ступни.
Врачей здесь нет. Как и лекарств.
Глава 19
Рекам свойственно течь вниз, так что достаточно держаться берегов, и они рано или поздно выведут путников на равнину.
Если в этом мире вообще существуют равнины. Кто знает, вдруг на этой планете всего два вида ландшафта: горы высокие и горы чуть пониже. Хотя куда тогда вода течет? Чтобы просочиться в итоге под землю? Или все же где-то ниже есть озера и моря?
Значит, как минимум уже три вида ландшафта должно присутствовать.
Следующий день стал днем ботанических открытий. Первым из них оказался мох, его, разумеется, обнаружил Сережа. Бесполезное растение, но находка обнадеживала. Затем, когда с немалыми трудностями преодолели крутой спуск, с которого срывался ревущий водопад, уже внизу увидели первую настоящую траву. Чахлые пучки росли кое-где среди камней на южном склоне, при их осмотре Грач поймал муху. Насекомое разглядывали с таким вниманием, какого, должно быть, ни одна жужжащая тварь до сих пор не удостаивалась, после чего пришли к выводу: принципиальных отличий от оставшихся на Земле докучливых созданий не обнаружено.
Новые находки воспринимались уже без острого интереса. Ведь практической пользы от них пока что все равно нет.
Полезное стало попадаться ближе к вечеру, когда миновали очередной водопад. Точнее, парочку невысоких водопадов, разделенных каскадом бурных порогов. Преодолели эту преграду на удивление легко, правда, пришлось перебираться на другой берег, благо подвернулось неглубокое место, заваленное огромными камнями, которыми и воспользовались. Спуск с уступа оказался приличным по высоте, но склон здесь был без серьезных препятствий, а мелкие давно уже перестали напрягать.
Внизу встретились первые кусты. Невысокие, почти что карликовые, с ветвями столь искривленными, что в сравнении с ними даже штопор – идеал стройности. Растительность скудная, но этим вечером впервые за весь поход развели костер. Ну как костер – костерок. Едкого дыма от него было куда больше, чем тепла, но сидеть рядом и потягивать чай, не сводя взглядов с пляшущих язычков огня, – это…
Вот где настоящее удовольствие.
Если так и дальше будет, то ниже растительность обещает стать побогаче. И это очень кстати, так как запасы газовых баллончиков еще не иссякли, но и не сказать, что осталось много. Можно будет перейти на биологическое топливо.
Зачем тащить по идее уже бесполезные баллончики при и без того немалом грузе, Рогов не знал. Но подозревал, что там, куда они идут, с выбором товаров в торговых центрах могут возникнуть колоссальные проблемы. Каждый предмет, созданный цивилизацией, станет уникальным, и ему обязательно найдут применение.
В полдень следующего дня наткнулись на очередные признаки того, что ранее эти места были более цивилизованными. Сперва за речным поворотом заметили что-то похожее на руины башни на берегу, и там же, уже в русле, вода бурлила среди остатков каменных опор моста. Хотя, может, и ошиблись с определением: осталось-то всего ничего, весенние разливы тому виной или паводки, но разрушило до безобразия.
От башни, кстати, тоже мало чего сохранилось. Основание из огромных, многогранных камней разной формы, подогнанных друг к дружке столь плотно, что щели едва заметны. Над такими махинами время почти бессильно, так что оставило их на потом, зато то, что покоилось на нерушимом фундаменте, изгрызло почти до основания, превратив в россыпь булыжников и пару жалких фрагментов стен.
От руин башни наверх вела узкая дорога, некогда вырубленная в монолитной скале. Труд колоссальный даже с применением современной техники, а если без нее – просто запредельный. Впрочем, в земной истории древние цивилизации немало чего создали без взрывчатки, бульдозеров и прочего, так что не стоит считать подобное невозможным.
Наиболее уставшие и ленивые остались внизу отдыхать, а прочие не удержались, направились вверх по древней дороге. Интересно ведь, куда она ведет.
Вела она к уступу на склоне общей площадью примерно в половину стандартного стадиона. Когда-то здесь располагался крошечный поселок, от которого осталось куда меньше, чем от башни: просто россыпи камней со следами обработки, кое-где просматривались угловатые очертания фундаментов. В склоне горы чернел зев пещеры, или природной, или человек поработал, придав естественному образованию арочную форму.
Может, для археологов попасть сюда – мечта всей жизни, а Рогов даже пожалел, что не остался внизу. Ничего интересного или полезного в хозяйстве.
Влад, устающий побольше некоторых, как ни странно, тоже не поленился, забрался по крутой дороге и теперь бродил по уступу, то и дело нагибаясь, чтобы поднять заинтересовавший его камень. Подойдя к Рогову, протянул ему очередную находку: