– Расскажи поподробнее, – попросил охотник, подвигаясь ближе к Диане.
– Там было сыро, холодно и страшно, – ответила девушка. – Я не спала почти двое суток – боялась, когда усну, кто-нибудь заберется в штольню и убьет меня. Только ночью смогла задремать, но мне снился кошмар. Словно я лежу раненая в темноте, а ко мне подбираются какие-то чудища. Нет, не хотят убить, а выжидают, когда я сама умру. И еще эта слежка. Чуть с ума не сошла. И помню, что я думала, что так страшно умирать рядом с этими… монстрами.
– Умирать рядом с монстрами не так страшно, – задумчиво сказал охотник. – Жить с монстрами куда страшнее. Значит, тебе тоже казалось, что за тобой кто-то следит?
– Да. Неприятное ощущение, жуткое. Помню, когда я выглянула всего на несколько секунд, такую красоту увидела, – грустно вздохнула Диана. – Там река и поля. Такие просторы. Неужели когда-то люди без боязни могли смотреть на все это?
– Могли когда-то, – глядя в сторону, ответил Аркан. – А больше ничего странного не показалось?
– Нет вроде. Только однажды сон еще странный приснился. Я видела под Кремлем удивительную машину, которая едет под землей. Помню, еще тогда подумала – вот бы нам такую, можно было бы уехать отсюда, в чистые земли. А потом проснулась – и будто правда из-под Кремля шум идет. Затем стихло.
– Нам бы такую машинку, – улыбнулся Куль. – Покатались бы. Всяко лучше, чем по поверхности шарахаться.
– Аркаш, так что думаешь по этому поводу? – спросил Техник. – Кто все-таки смотрит?
– Да бог его знает, – пожал плечами охотник. – Устал я думать про это, всю голову сломал. Еще тогда началось, когда Антон был…
Аркан оборвал реплику и умолк. Техник понял, что друг снова коснулся больной темы. Пришло время переключаться, менять тему разговора.
– А вы, кстати, на Мещеру ходите? – поинтересовался Куль. – Как там мост Борский поживает? Я слышал – рухнул он?
– Вроде бы да, – кивнул Техник. – Наши парни говорили – железнодорожный только остался. Так что на машине до вас не доехать.
– Не доехать, – согласился Юрич. – Говорили, что какие-то твари летающие его поломали.
– Брешут, – отмахнулся Техник. – У нас и не водятся такие. Это же какая силища нужна.
– Видел я разок, – внезапно отозвался охотник. – Лет пять назад. На трубах Сормовской ТЭЦ сидели. Ну и громадины, откуда только взялись. Потом улетели. Слава богу, у нас таких нет, перелетные, видимо, какие-то были.
– Да уж, нам и орланов хватает, – сказал Куль. – Парочка у нас там летает. Не вот прямо здоровые, но с человеком запросто справятся.
– Не-е, у нас такие не водятся, – покачал головой Техник. – Воронье только. Но и этих хватает.
– Да, видать, тогда не только ядерными утюжили, – предположил Куль. – Откуда все это зверье народилось?
– Говорят, что биологическим тоже бомбили, – предположил Техник. – Если бы не оно, может, и не было бы всех этих мутов.
– Да уж, все бы хорошо, если бы не «бы», – хмыкнул Юрич, осторожно глядя в окно. – Знатно сегодня жарит, как будто лето вернулось. Я весь упрел, пока шел. Хоть раздевайся.
– До вечера посидим, – сказал Куль. – Все равно днем через Волгу не сунешься – проще сразу застрелиться.
Убаюканная негромкими разговорами, девушка задремала. Глядя на нее, Аркан вдруг задумался. С того момента, как Богус в камере рассказал им все, у них и не было возможности толком поговорить. Диана больше ничего не спрашивала у охотника про Антона. Да и немудрено – своего родного брата она вряд ли могла помнить. Но, рассматривая ее хрупкую фигуру, Аркадий ощущал, как в душе словно проснулось отцовское чувство. Сколько ей довелось пережить всего за последние дни? Диана мало говорила – может быть, от природы была немногословной, а может, просто чуралась незнакомых ей людей. Да и кто они ей, что хорошего для нее сделали?
Задремав, девушка расслабилась. Что она видела во сне? Аркадий даже не знал, что они могут предложить ей. Остаться в убежище у стекольщиков, попробовать переждать новую войну там? Но примут ли их вообще на новом месте? Да и захочет ли Диана такой участи? Охотник вдруг осознал, что не знает, как им быть. Завтра, если все будет хорошо, они доберутся до стекольщиков, и Аркан сможет узнать что-то об Антоне. А что дальше?
Охотник вдруг понял, что не может даже представить, каким будет их «завтра». Будущее было словно задернуто черным занавесом, и он мог только гадать. Аркадий вспомнил, что у него осталось всего две ампулы с лекарством. А что потом? Сумеет ли он жить, борясь с постоянными приступами, или они постепенно сведут его с ума и погубят?
«Главное – узнать, что случилось с Антоном, а там – будь что будет», – сказал сам себе охотник. Казалось, что его надежда снова устала бороться и пошла ко дну. Аркадий не пытался удержать ее, бросить ей спасательный круг. Вряд ли уже что-нибудь зависело от него.
Наскоро перекусили запасами парней. Куль с Техником тихонько завели беседу и предложили остальным немного вздремнуть. Юрич приволок из соседней комнаты еще один кусок пенопласта, они с охотником улеглись на импровизированную кровать. Аркан думал о Богусе. Интересно, что стало с командиром?
Где-то далеко грохнул одинокий выстрел, и звучное эхо полетело над кварталами. Юрич встрепенулся, глянул на товарищей.
– Откуда? – спросил он.
– Да пес его ведает, – пожал плечами Куль. – Вроде со стороны Щелковского хутора. Так сразу и не поймешь, – далеко. Интересно, кто это?
– Знать бы, – отстраненно отозвался Техник. – Да мало ли кто там может быть.
Аркадий устроился поудобнее, сунув ладонь под голову. Рядом тихо переговаривались Куль с Техником, еле слышно сопела Диана у стены. Охотник смотрел на беспечно порхающие пылинки и незаметно провалился в дрему.
Во сне он видел море.
Дрема слегка ослабила хватку, выпуская из объятий. Аркадий пошевелился и открыл глаза. Солнце описало дугу над городом и сейчас клонилось к закату. Его лучи заглядывали в комнату, играли бликами на клыкастых осколках стекол. Видимо, он спал дольше всех – длинный марш-бросок утомил охотника, но сейчас он чувствовал себя отдохнувшим.
– Как спалось? – осведомился Техник.
– Да ничего вроде, – улыбнулся Аркан. – Как на море побывал. Тысячу лет море не снилось.
– Везет, – позавидовал Техник. – А я ведь так и не видал. Да теперь и не увижу, наверное.
– Кто знает, – задумчиво отозвался охотник. – Спокойно все?
– Да, – кивнул Юрич. – Песики тут рядом шарились, маленькая стайка. Больше никого.
– Выдвигаться скоро будем, – сказал Куль, наблюдающий в окно за вечерним солнцем. – Покурите еще минут десять – и двинем.
Отмеренные Николаем десять минут пролетели незаметно. Проверив еще раз снаряжение и оружие, отряд покинул квартиру. У подъезда царила сонная тишина, даже ветер не шелестел в листве. Поспешно прошмыгнув на дорогу, сталкеры зашагали к перекрестку. И снова вперед, к реке. Глядя на ржавые машины, Аркадий вдруг подумал, как же быстро они сумели бы добраться до набережной, будь у них автомобиль. Но машины не было, и приходилось снова уповать лишь на собственные ноги.
Над городом висело безмятежное спокойствие. Солнце, опускавшееся за крыши высоток, облило дорогу и здания красным вином, и улицы, иссеченные вечерними тенями, будто немного преобразились. Теперь им оставалось пройти несколько километров напрямик по улице Родионова – Куль говорил, что за Гребным каналом у них спрятана лодка. Аркадий вдруг поймал себя на мысли, что он не плавал по Волге с того самого дня, когда они с женой катались на пароме, незадолго до Страшного дня. Да и в Бору он не бывал с той самой прогулки. Каким стал маленький городок напротив Нижнего? Наверное, все так же, как и у них – ветшающие здания, дикие звери и горстка людей, цепляющихся за жизнь, за надежду.
Миновали торговый центр «Фантастика» – массивный комплекс, пустынный и угрюмый, с самым настоящим кладбищем машин на огромной парковке. Редкие сталкеры из Столицы, что добирались сюда, прозвали его Склепом. Поговаривали, что там, внутри торговых павильонов, оставалось очень много трупов. Охотник не знал истинной причины гибели людей. Бродили слухи, что сюда сбросили химическое оружие, но сейчас вряд ли можно было сказать что-то наверняка.
Вскоре «Фантастика» скрылась за деревьями, и солнце, зацепившееся краем за крыши высоток, теперь светило прямо в глаза. Шагали осторожно, часто останавливались и прислушивались, но за весь путь от дневного убежища путники не встретили ни одного хищника. Расстояние до Сенной площади сокращалось с каждой минутой, и неторопливо таял день, уходя в прошлое.
Впереди уже показались две башни-высотки, – до площади оставалось всего ничего. Не доходя немного до старой автостанции, свернули направо, и узкая дорожка, сжатая зарослями, повела их вниз. Впереди уже маячили белые стены Печерского монастыря, а за ними тянулась широкая лента реки. Последние лучи солнца скользили по водной глади, вспыхивали на золотых куполах. Волга купалась в лучах вечернего солнца, и просто невозможно было оторвать от нее взгляд.
Аркадий помнил реку разной: холодной и бесстрастной, с пустынными берегами, присыпанными первым снегом, и гонящей вдаль осколки льдин. Беспокойной, горбящейся волнами, подгоняемыми холодным осенним ветром. А еще беззаботной, радостной, с утопающими в зелени берегами, несущей вдаль баржи и пароходы. Сейчас река казалась величественной и равнодушной. Она притягивала и одновременно пугала. Кто знает, что скрывают эти темные воды? Но ведь стекольщики переплывают через нее на обычных лодках, значит, все будет нормально.
Миновали Святые врата – величавую арку входа на территорию монастыря, с золотистыми куполами и большой иконой над воротами. Отсюда дорога уводила вниз, к Гребному каналу, через густые заросли. Аркадий внимательно прислушивался к своим ощущениям, помня недавнюю стычку с ухватами, но сейчас разросшийся лес безмолвствовал. Бесшумно, словно сами обратились дикими зверями, путники выбрались на набережную. Стоял полный штиль, и идеально ровная гладь Гребного канала казалась огромным вытянутым зеркалом, отражающим плывущие над рекой облака.