Петелина дотошно выяснила все обстоятельства семейной ссоры, закончившейся побоями, — картина получилась неприглядная. Оформив окончательный протокол допроса, разъяснила Сухоносу его статус в качестве подозреваемого и пригласила криминалиста для взятия пробы ДНК и снятия отпечатков пальцев. Когда с формальностями было покончено, она отпустила Сухоноса под подписку о невыезде. Сценарист вышел из кабинета пятясь, с опаской поглядывая на Валеева.
Марат недоумевал:
— Почему? Его можно было закрыть на двое суток, проверить чулки. А вдруг они те же самые?
— Другие.
— А за избиение супруги?
— Нестеренко его простила, а мы расследуем убийство.
— Тогда он ее побил, а сейчас убил, — настаивал Марат.
— Не забывай о первом убийстве. Допустим, Сухонос мстил жене, но при чем тут Рудакова? Два убийства совершены как под копирку.
— Он мог убить первую жертву для отвода глаз. Он же сочинитель детективов, человек с больной фантазией.
— Не сходится. В первом случае все чисто, на него ничто не указывает. А с Нестеренко скандал у ресторана. Зачем? Если это он, то должен был сделать все так же тихо и позаботиться об алиби.
— Ну, не знаю, — покачал головой Валеев. — Тогда надо трясти Сорокина.
Приводя в порядок бумаги на столе, Елена сжала губы, задумалась, затем посмотрела из-под опущенных ресниц:
— Марат, помоги понять мужскую логику. Месть за аборт — это сильный мотив? Как бы ты поступил в подобном случае?
— Понимаешь, моя бывшая, она так воспитана, что никогда аборт…
— Речь не о ней, а обо мне.
Валеев опешил:
— Ты… беременна?
— Думаешь, я настолько стара, что не способна на это? — нервно усмехнулась Елена.
Валеев вконец растерялся:
— Нет, Лен, я хотел сказать… если ты…если это…
— Иди уже, — махнула рукой Петелина. — Мне действительно пора заняться Сорокиным.
31
Ночь, проведенная в камере, подействовала на Вадима Сорокина отрезвляюще в прямом и в переносном смысле. Оказалось, что звездный статус, выручавший при нарушениях правил парковки, утрачивает свое значение, когда речь заходит об убийстве. Никто не помогает, никто не выручает, а журналисты были бы счастливы, если бы обвинения в двойном убийстве подтвердились.
Увидев в кабинете знакомую женщину-следователя, Сорокин воспрял духом. Общение с дамами ему удавалось лучше, чем с мужчинами. Ключик к женской душе — это искренность. Показная или настоящая — не важно. Главное — мастерство исполнения.
В кабинет Сорокин шагнул как на сцену. Черты его лица обострились, глаза сияли трагической решимостью праведника, взошедшего на эшафот, а руки, как надломленные крылья, пытались доказать, что он не трусливый сурок, а сокол, рвущийся к небу.
— Я все расскажу. Все, без утайки. Мне нечего скрывать. Я чист перед законом, я…
— Для начала сядьте, — остудила актерский пыл следователь, указывая жестом на стул.
Актер повиновался, набрал в грудь воздуха для новой реплики, но его опередила следователь. Включив диктофон, она спросила:
— Ваше фамилия, имя, отчество?
— Как? Я Сорокин! — актер приосанился и приложил руку к груди.
— Представьтесь полностью, для протокола. Также сообщите род занятий и место жительства.
Сорокин скороговоркой продиктовал формальные сведения и переключился на объяснения:
— Да, у меня был секс с Рудаковой, я этого не скрываю.
— Скрывали, — напомнила следователь.
— Я не хотел компрометировать женщину. Тем более, ничего особенного не произошло. Милена была жутко расстроена из-за неудачной пластики. Я заверил, что она прелесть, и в доказательство утешил ее по-быстрому в гримерке.
— Звучит, как песня. Что было дальше?
— Все! Больше ничего не было, мы расстались.
— Где?
— Я сел в свою машину, она пошла к своей.
— Так же, как Леся Нестеренко. — Петелина нарисовала на листке два чулка и провела к ним стрелки из одной точки. — Странное совпадение, Сорокин: как только вы расстались, или якобы расстались, обе женщины стали жертвами жестокого преступления.
— Никаких якобы! Я сам — жертва! — воскликнул актер абсолютно искренне.
— Звездной болезни? Захотелось острых ощущений или решили, что вам все дозволено?
— Я жертва шантажа, — убеждал покрывшийся потом Сорокин. — У меня есть доказательство. Верните мой телефон, я покажу, что мне прислали.
Петелина, подумав, извлекла из стола изъятый телефон и придвинула актеру. Технику уже проверили криминалисты и скопировали информацию.
— Сейчас, сейчас, — он вцепился в телефон, но через минуту уже хватался за голову: — О, боже! Я все удалил. Я пропал!
— Хватит истерики, вы не на сцене. — Петелина дала артисту стакан воды и салфетки. Когда тот чуть успокоился, она спросила: — Что именно вы удалили?
— Мне прислали видео и потребовали денег.
— Что там было?
— Я и Милена в гримерке в тот самый момент, когда…
— Когда вы утешали ее, по-быстрому?
Сорокин кивнул, опустил глаза и признался:
— А в конце видео — ее труп. В машине. Крупным планом.
— Тело сфотографировано ночью или утром? — встрепенулась Петелина.
— Что?
— Кто прислал запись?
— Он подписался Memento Mori.
Петелина заинтересовалась информацией и позвонила в лабораторию Устинову:
— Миша, можешь восстановить стертые записи в телефоне?
— Легко, если это произошло недавно и их уничтожил обычный пользователь.
— Речь идет о телефоне Сорокина. Зайди ко мне.
— Ну, этого не требуется, — снисходительно признался эксперт. — Подсоедините, пожалуйста, телефон к вашему ноутбуку.
Следователь положила трубку, включив громкую связь, соединила смартфон Сорокина с ноутбуком и собралась сообщить об этом Головастику, как тот опередил ее:
— Я вижу.
Петелина не прикасалась к клавиатуре, а по ее монитору двигалась стрелочка, открывались вложенные окна, мелькали списки файлов.
— Так, данные восстановлены, — докладывал Устинов. — Что ищем?
— Видеофайл от Memento Mori.
— Секундочку… Этот?
На мониторе появилось видео, о котором рассказал Сорокин. Было немного жаль, что кадры с задушенной Рудаковой были сняты в светлое время, после обнаружения трупа. Если бы снимки были ночными, то причастность фотографа к убийству стала бы практически доказанной.
— Вот видите, я не обманываю, — оживился актер. — Меня шантажировали. Потребовали тридцать тысяч долларов.
— И вы согласились?
— У меня был план не просто отдать деньги, а узнать, кто такой Memento Mori.
— Узнали?
Сорокин поморщился и потер ссадину на голове.
— Он встретил меня около ресторана, завел во двор. На нем была куртка с застегнутым капюшоном и большими очками. Я отдал деньги и достал пистолет. С виду, как настоящий, но только звук издает. Я потребовал, чтобы он расстегнул капюшон. Он так и сделал, но… На его лице оказался чулок.
— Черный чулок?
— Да. Этого я не ожидал и растерялся. Буквально на секунду. Он воспользовался, и ударил меня по голове. Кажется, рюкзаком. Он пришел с рюкзаком на встречу.
— Вы потеряли сознание?
— Да, но в последний момент я успел выстрелить. Очнулся — ссадина на голове, денег нет, а пистолет он не взял, понял, что бутафорский. Я пошел в ресторан, при входе обнаружил черный чулок на шее. Быстро снял его, сунул в карман, чтобы не заметили. И забыл! А вы нашли.
— Вам повезло: чулок не совпадает с тем, которым задушили Нестеренко.
— И вы называете это везением? — готовый расплакаться актер, покосился на конвоира, оставшегося у двери.
Вместо утешения Петелина приказала конвоиру присмотреть за Сорокиным, а сама спустилась в лабораторию. У нее появилась идея.
— Миша, проверь удаленные файлы в телефоне Нестеренко.
— Так же, как у Сорокина? Нет проблем.
Светлана Маслова при появлении следователя отключила микроскоп, встала из-за стола и взяла несколько фотографий.
— Елена Павловна, а я собиралась вам звонить, — радостно призналась она.
— Нашла что-то важное?
— Не исключено. Помните, в момент убийства Нестеренко была без перчаток, — Маслова показала снимок с места преступления.
— Да, точно. Или руль с подогревом, или много выпила и забыла надеть.
— Лопахин при описании повреждений на теле указал, что ноготь на среднем пальце правой руки частично сломан.
Петелина кивнула, подбадривая криминалиста.
— Я еще раз обследовала автомобиль Нестеренко и нашла там сломанный ноготь. — Маслова продемонстрировала крупный снимок из салона автомобиля. — Под ногтем есть засохшая кровь, пригодная для идентификации.
— Нестеренко сопротивлялась и поцарапала убийцу?
— Руку.
— Почему именно руку? Она могла дотянуться до лица душителя.
Маслова покачала головой и указала на микроскоп.
— Там есть и микрочастицы латексной резины. Убийца был в перчатках. Она прорвала их и царапнула по руке.
— Отличная работа, Света.
Стандартные слова благодарности не соответствовали всей значимости улики. Это прорыв в сложном деле. Теперь изобличение убийцы сводится к четкому алгоритму простых следственных действий. Не требуется ее интуиция, психологические схватки с подозреваемыми, метания оперативников. Погоня и задержание, скорее всего, тоже не понадобятся.
Петелина припомнила общение с Сухоносом. Его руки были чистыми, без царапин — его специально проверяли на употребление наркотиков. А вот Сорокин держал свои руки на коленях или жестикулировал ими. Сейчас она внимательно посмотрит на его руки…
Петелина заторопилась к выходу, давая на ходу указания Масловой:
— Займись анализом ДНК. Получишь результат, сразу докладывай.
Около дверей ее окликнул Устинов:
— Я восставил удаленные файлы. Есть видео от Memento Mori! Смотрите.
Петелина вернулась к столу с большим монитором, но Головастик неожиданно погасил экран и смущенно улыбнулся:
— Я вам перешлю запись. Сами посмотрите.