Ее провели в кабинет заместителя начальника СИЗО по режиму и охране. Майор Евгений Гаврилов встретил гостью настороженно. Старший следователь пришла на его территорию, интересовалась осужденным, дело которого вела, на что имела полное право, но заявилась не с постановлением, а обратилась с просьбой. Майор Гаврилов привык к прямолинейным отношениям по типу: начальник — подчиненный. Он отдает приказ — его выполняют. Ему приказывает руководство — он подчиняется. Петелина вроде как из своих, но из параллельной структуры, и звание у нее такое же. Как с ней держаться?
Он предложил Петелиной сесть и передал папку.
— Вот дело Николая Бондаря, о котором вы спрашивали. Отбывает наказание у нас в отряде хозяйственного обслуживания. Исполнительный, в нарушениях режима не замечен, скоро УДО. Выйдет условно-досрочно.
Гаврилов встал, сцепил руки за спиной и повернулся к зарешеченному окну.
Петелина пролистала тонкую папку. В отличие от нее уголовное дело, в котором фигурировал Бондарь, занимало несколько томов. Этот человек был осужден за ограбление клиентов банков, снимавших большие суммы наличных или менявших валюту. Он угонял автомобили для дела и выполнял функции водителя. Непосредственно ограблением занимались другие. За бандой числилось одиннадцать эпизодов, в том числе одно убийство и пять случаев причинения тяжкого вреда здоровью.
Тогда она уговорила его пойти на сделку со следствием. Он сдал подельников и главаря — Ткачева по кличке Ткач. В колонии ему грозила неминуемая смерть, поэтому его оставили в СИЗО на облегченных условиях с практически гарантированным досрочным освобождением после отбытия половины срока.
— Я вижу, его иногда переводят в санчасть, — заинтересовалась Петелина.
— У Бондаря гепатит, бывает обострение, даем иногда отлежаться, — пояснил Гаврилов, затем повернулся: — Открылись новые обстоятельства, хотите добавить срок?
— Хочу посмотреть на него.
— На осужденного?
— Вас я уже рассмотрела. — Петелина скользнула придирчивым взглядом по форме майора. Заметила пятно на кителе, словно его касалась рука в муке, и не удержалась от вопроса с подвохом: — Вкусные пироги печет жена?
Гаврилов нервно отряхнул полу кителя, но пятно осталось. Бросил бесполезное занятие, взглянул на часы и повел следователя в противоположную часть здания, откуда был виден арестантский двор, накрытый железной сеткой. По пути он сделал замечание одному подчиненному, напомнил о поручении другому. Его голос стал строгим и властным.
Во дворе трое мужчин в телогрейках сгребали лопатами выпавший за ночь снег.
— Вон он, справа, — указал Гаврилов.
Петелина присмотрелась, узнала Николая Бондаря и отошла в сторону, чтобы позвонить Устинову.
— Миша, ты провел повторный тест по Бондарю?
— Результат тот же, — доложил эксперт. — Совпадение ДНК на 99 процентов.
— Бондарь за решеткой, это железобетонное алиби. Как такое возможно?
— Объясняю. Во-первых, однояйцевый близнец имеет схожее ДНК. В редких случаях — родной брат.
— Рабочая версия, — воодушевилась следователь и вернулась к Гаврилову. — Я хочу побеседовать с ним.
Майор покорно кивнул и рявкнул кому-то по телефону:
— Заключенного Бондаря в допросную. Немедленно!
По правилам СИЗО в комнате для допросов осужденному надели наручники и пристегнули их к кольцу на железном столе.
— Помните меня? — спросила следователь, сев напротив него на привинченный к полу стул.
— Такое забудешь, — Бондарь демонстративно звякнул наручниками.
— Я держу слово. Скоро вас выпустят.
В глазах Бондаря мелькнула тревога, словно он боялся спугнуть удачу. Елене показалось, что он хотел сплюнуть трижды через левое плечо, но сдержался и стиснул губы. Мечтает о воле, но чего-то боится, возможно, мести подельников.
— Вас кто-нибудь будет встречать? Скажите — я предупрежу так, чтобы никто другой не узнал.
— Дружков у меня не осталось, как вы знаете. Жены, детей не было, и слава богу, а мать давно умерла.
— А брат или сестра у вас есть? Кажется, вы у матери были не первым, — задала вопрос следователь, помня о версии эксперта.
— Вторым или третьим. Она рожала по молодости и по глупости, и сдавала в детдом. На мне решила остепениться. С мужиками завязала, а с водочкой наоборот.
— В какой детдом она отдавала детей?
— А я почем знаю. Если и был брат-сестра, встречать меня никто не придет. Я никого никогда не видел.
Задав еще несколько вопросов, Петелина убедилась, что о родственниках осужденный не в курсе, надо идти другим путем. Она пожелала Николаю начать новую жизнь после освобождения и попрощалась.
Из машины позвонила Астаховской с просьбой пересмотреть свежим взглядом старое дело Николая Бондаря и архивы на предмет поиска его кровных родственников.
47
Валеев открыл дверцу «порше» и не сразу решился сесть за руль. Он считал свою «мазду» отличной машиной, тогда какими словами описать эту? Шаг с грязного тротуара — и он в интерьере умной роскоши. Погладил кожу, коснулся панели приборов, посмотрел сквозь панорамную крышу и сжал руль. Неужели теперь он распоряжается этим чудом техники…
Сзади посигналили, Марат нажал кнопку, и машина завелась, объемная музыка заполнила салон. Он тронулся, проехал вдоль дома, выбирая место для парковки, и понял, что короткой поездки недостаточно, ему нужно прокатиться «с ветерком». Выехал на проспект, обогнал несколько машин, рванул первым со светофора и почувствовал себя крутым копом. Захотелось продемонстрировать себя знакомым.
Умный автомобиль сам нашел его телефон и подключил через блютуз. Марат ткнул в контактах на панели приборов в фамилию Майоров. Музыка стихла, но вместо напарника он услышал голос его жены:
— Какого черта, Ваня спит после ночи. Дай отдохнуть, наконец!
Валеев извинился, ему спать не хотелось. Он нажал отбой, и музыка вновь окутала его со всех сторон. Он вспомнил о задании Елены разыскать Антона Пегина, просмотрел присланную ею карту и помчался в указанный район.
Первым делом подкатил к местному отделению полиции, припарковался рядом с патрульным экипажем, представился.
— Работаю по убийству двух актрис. Слышали?
— Ну, — кивнул старший полицейский, больше глядя на «порше», чем на приезжего опера.
— Этого типа видели? — Валеев показал старую фотографию Антона Пегина.
— Внешность стандартная, не припомню.
— В отделение точно не попадал, — подтвердил молодой полицейский.
Валеев показал схему микрорайона на дисплее телефона:
— В этих домах нехорошие квартиры имеются?
— Наркотики?
— Меня интересует нечто связанное с кино или фотографией.
Патрульные переглянулись, молодой вспомнил:
— Ходят тут в одну интересные девушки. С африканцем пару раз видел. Вроде не притон. Может, порно снимают или так развлекаются.
— Покажешь? — Валеев кивнул на пассажирское кресло «порше». — На моей проедем.
Патрульный сдержанно улыбнулся: ему было приятно прокатиться в классном авто.
Они подъехали к дому, поднялись в лифте, патрульный указал квартиру и смутился:
— А если не откроют? У нас теперь строго: нет веских оснований, не имеем права применять силу.
— Ломать дверь не хотелось бы, — согласился Валеев. — Ты пока выйди из поля зрения, формой светить не будем.
Он надавил кнопку звонка, прислушался. Показалось, что кто-то подкрался к двери изнутри, но замок отпирать не спешил.
— Я водитель со студии, — громко сказал Валеев. — Филипп Сонин «порш» за вами прислал, хочет предложить контракт.
На этот раз шаги за дверью слышались отчетливо. Кто-то сбегал к окну, убедился в наличие «порше» у подъезда и вернулся. Дверь открылась, на пороге стоял худой улыбающийся парень.
— Вы точно за мной приехали? Я Антон Пегин, — сообщил он, похлопав себя по груди.
— За тобой, фотограф.
Валеев накрыл руку парня своей и резко вывернул ее, припечатав Пегина лицом стене.
— Пригляди за ним, — приказал он полицейскому, а сам прошел вперед, чтобы осмотреть квартиру.
Кроме Пегина в квартире никого не было. Зато на кухонном столе Марат обнаружил раскрытый ноутбук с порнографической картинкой на дисплее. Он узнал лицо обнаженной женщины — Полина Черная! Судя по значкам внизу это был стоп-кадр видеоролика. Он нажал воспроизведение. Тело актрисы прогнулось, а ее лицо мгновенно изменилось. Теперь в той же самой постели он видел Алену Ланскую.
— Тащи его сюда!
Патрульный втолкнул Пегина на кухню.
— Что это такое? Ты что тут творишь? — Валеев двигал курсор, просматривая разные фрагменты ролика.
— Это домашнее видео. Только для себя.
В одном из эпизодов постельной сцены Валеев узнал режиссера Чантурия, который вдруг превратился в африканца.
— Для себя, говоришь… Или для того чтобы актеров шантажировать?
— Нет. Я фотохудожник.
— Вадим Сорокин так не считает. Когда ты его огрел по голове и украл деньги, он тебя узнал. — Валеев использовал типичный прием выдать версию за факт.
— Он сам мне деньги отдал!
Марат хмыкнул: уловка удалась.
— Следователь разберется. А пока, — Валеев осмотрел содержимое стола и указал патрульному, — надень ему браслеты и пригласи понятых. Мы изымем ноутбук, вот эти телефончики и фотокамеру. А также поищем черные чулки. Некоторые любят их применять не по назначению.
Пока искали понятых, Валеев включил телефон, лежавший на столе, и проверил список сообщений.
— Так ты у нас Memento Mori! — обрадовался он. — Вот твои угрозы Сорокину. Обещал ему все стереть, а ролик-то оставил. Да у тебя тут целая библиотека похабщины. — Валеев отложил телефон и надавил костяшками пальцев Пегину в солнечное сплетение. — Ты зачем Рудакову задушил?
— Не, это не я.
— Да брось, нам все известно. Она хотела разоблачить тебя, а ты ее горлышко чулочком…
— Нет! Это всего лишь шутка, я монтировал видео ради шутки, но, когда меня уволили, понял, что на этом можно заработать.