И не пожалела. От небритого парня с гитарой, внезапно возникшего у нее на кухне, Верочка и Лиза пришли почти в такой же восторг, как от заказанной Алей на всех форели с овощами и бутылки белого вина.
— Ничего, когда Лиза получит Нобелевскую премию за свою науку, а я Пулицеровскую за мои статьи, мы тоже тебя угостим, — с набитым ртом заверила Верочка.
— Жду с нетерпением, — улыбнулась Альбина.
— Но Димка-то — молодец, — оценила Верочка. — Вы с ним вместе уже лет десять, а он все еще умеет тебя удивлять.
— Зря ты так переживала из-за тех снимков, — кивнула Лиза. — Если ты вышла замуж за этого парня, родила ему ребенка, стоит быть более уверенной в ваших отношениях.
— Ну вообще-то всякое бывает, — возразила Аля. — Некоторые после долгих лет брака за пистолеты хватаются. Представляете, на Рублевке главная сплетня, что Людмила Воронина собственноручно пристрелила мужа.
— Но ты же говорила, она — интеллигентная дама. Ученая, а не истеричка, — напомнила Верочка.
— Видимо, сплетницы судят по себе, — пожала плечами Альбина. — Хотя в этой истории хватает темных пятен. Если, как ты утверждаешь, Верочка, Воронин сбежал с любовницей в теплые страны, то чью же кровь обнаружили в гараже его дома? С трудом верится, что Толик инсценировал собственное убийство. Тем более маловероятно, что Люда ему в этом помогла.
— Пока она не помогла и не помешала. Людмила Воронина была на таблетках и не помнит, что случилось в те выходные, — сообщила Лиза.
— А ты откуда знаешь? — последовал логичный вопрос.
— Профессор Валерианов будет ее консультировать, мы попытаемся поработать с ее памятью. Она же единственный свидетель.
— Здорово! В этом деле у нас везде свои люди! — поразилась Верочка такому совпадению. — Я думаю, что когда память Ворониной восстановится, всем станет ясно, что ее благоверный жив, здоров и загорел. Надо же, получается, что ты, я и Андрей занимаемся одним и тем же расследованием, но с разных сторон.
— Мне и профессору Валерианову поручили психологическую разработку свидетеля. Так что скоро я буду знать больше Андрея. — Лизе не понравилось, что он вчера утаил от них информацию. — Кстати, Верочка, как прошел твой первый день на новом месте?
— В бассейне с крокодилами трудно насладиться баттерфляем, хотя плаваю я хорошо, — вздохнула журналистка.
— Понятно, коллективчик не очень, — усмехнулась Альбина. — Как хорошо, что в моей фирме народу мало и в основном это мужчины! Я им плачу достаточно, чтобы они чувствовали себя успешными, а значит, настоящими. А настоящий мужчина не забудет сказать даме комплимент.
— В моем новом коллективе двое мужчин, — посчитала Верочка. — Один — редактор, который так боится брать на себя ответственность за материал, что чуть ли не расписку с меня потребовал: «Ежели что, во всем вините меня, глупую женщину». Другой — Казанова на пенсии. Под конец рабочего дня он мне сказал пару комплиментов, но добавил, что раньше девушки были краше, юбки короче и водка крепче. Но конечно, наши дамы не идут с кавалерами ни в какое сравнение.
— В глаза улыбаются, а за спиной шипят? — предположила Лиза. — Типичный офисный серпентарий. Мне об этом клиенты часто рассказывают на сеансах. Мол, подскажите, что делать, как наладить отношения в коллективе? Искренне недоумевают: «Я же про Гальку ничего плохого не говорю, хотя она и переспала с половиной отдела и скрепки ворует, почему же она про меня сплетни распространяет?»
— Нет, мои коллеги не дают себе труда улыбаться даже в глаза, — вздохнула Верочка, вспомнив Наталью Алексеевну. — Лентяи!
Улыбки все-таки появились. На следующий день с утра. Статья Верочки имела успех. Зама главного редактора похвалил самый главный, зам в свою очередь похвалил Верочку и весь отдел. Николай Абрамович поцеловал ей ручку. Ада и Зоя пригласили выпить с ними кофейку.
— Но у меня кружки нет. — Верочка даже растерялась.
Они ей нашли какую-то керамику в цветочек. И Верочка почувствовала себя принятой в коллектив. Сразу забылись вчерашние обиды и неприятности, и безденежье и холод на улице.
— Вот бы премию дали, — размечталась Зоя. — Раньше я слышала, за хорошие материалы всему отделу премии давали.
— Ох, мне редко что дают, скорее уж, отнимают, — вздохнула Ада. — Я вот на прошлой неделе по ошибке сдала Исакию не тот файл, так он мне штрафом пригрозил: я, видишь ли, чуть не задержала выпуск номера. А я ведь от усталости перепутала. Только пришла на новое место, а уже такая нагрузка. И дорога эта — сначала на автобусе, потом на метро с пересадками. Света белого не вижу…
Надо же, а Верочке показалось, что кофе в чашках Ада и Зоя видят чаще, чем мониторы своих компьютеров. Впрочем, на этот раз Ада оказалась права. Недолго музыка играла в Верочкину честь.
К полудню в офис с важной встречи вернулась Наталья Алексеевна. И принесла сенсационные новости.
— Я так и знала, что у вас выйдет лажа, — презрительно посмотрела она на Верочку. — Ваша так называемая свидетельница никак не могла встретить Воронина в Египте. Потому что он к этому времени был убит. Окончательно и бесповоротно. Сегодня утром нашли труп банкира.
Глава 6
«Помню, в детстве мне хотелось поприсутствовать на собственных похоронах. А что? Лежишь себе. Вокруг цветы. Музыка играет. Хоть и грустная. А главное, сразу поймешь, кто как к тебе относится. Кто искренне рыдает. Кто только делает вид, что его опечалила твоя безвременная кончина, а на самом деле ему все равно. Хорошо было бы убедиться, что таких меньшинство.
Конечно, самым главным в этом деле было вовремя воскреснуть. Открыть глаза, встать и обрадовать своих безутешных родственников: все хорошо, никто не умер, пойдемте есть мороженое. И ведь не посмеют отказать, сослаться на ангину. Накормят тремя порциями, как миленькие. Не каждый же день такое чудо происходит…
В детстве моему пониманию было недоступно, что покойник не видит, не слышит и не чувствует. И тот единственный, кому было положено, уже воскрес. А больше никто оттуда не вернется.
Хотя, если хорошенько подумать, подготовиться и кое с кем договориться, возможны варианты…»
Профессор Валерианов поручил Лизе Огаревой всю предварительную работу. Она должна была познакомиться с Людмилой Ворониной, провести с ней серию тестов, собрать материал, который профессор внимательно изучит перед тем, как самому вступить в дело и дать окончательное заключение.
Первая встреча с пациенткой была назначена на двенадцать дня в их центре. Лиза пришла пораньше, чтобы успеть поговорить со следователем Евгением Оладушкиным. Он накануне снова допрашивал Воронину, а сегодня собирался наблюдать за ее беседой с психологом в специальной комнате через зеркальное стекло.
Лизу это удивило. Обычно так поступали при работе с подозреваемыми, а не со свидетелями.
— Никак не могу решить, верить ей или нет, — неожиданно признался следователь, усаживаясь в кресло напротив психолога, которое через полчаса займет Воронина. — И не только для протокола, но и для самого себя.
Выглядел «гражданин начальник» большим, добрым и задумчивым.
— А зачем ей, по-вашему, врать? — спросила Лиза.
— Если в дом вломились преступники, устроили пальбу, ранили мужа, а потом увезли его в неизвестном направлении, разве не бросишься звонить по 02? — вопросом на вопрос ответил Оладушкин.
— Но Воронина могла и не слышать возню в гараже. Она думала, что муж уехал по делам. И лишь в понедельник обнаружила там пятна крови и оружие.
— По ее словам, примерно так все и было. В пятницу вечером она, как обычно, приехала домой с работы, как и ее муж. С тех пор его никто не видел, в том числе и супруга. Она почувствовала себя плохо, выпила таблетку и легла спать. Дальше — провал. А в понедельник собралась на работу, стала выводить машину из гаража… тут-то и заметила неладное. Все выходные прошли как в тумане. Она говорит, что все время спала, ее терзали головная боль и слабость.
— Вас это смущает? То, что богатая женщина в выходные не отправилась на какую-нибудь вечеринку?
— Да нет. Мы проверили. Она не любительница тусовок. И после аварии редко где бывает, кроме работы. Но в таком случае почему она заявила, что могла что-то видеть, слышать и забыть? Что-то здесь не чисто. Есть какой-то подвох, — не сомневался следователь.
— Знаете, последствия черепно-мозговых травм непредсказуемы. У человека возможны провалы в памяти, проблемы с речью, со зрением. Он сам себе перестает доверять. Впрочем, может быть, подвох в том, что банкир жив? — Лиза решила прощупать почву, поверили ли Верочке официальные лица.
— Мы не исключаем и эту версию, — кивнул следователь. — Как и возможность того, что Людмила Константиновна сама убила мужа. Выкуп-то так и не потребовали. Пистолет бросили. Мы проверили, на учете он не значится, в бандитских разборках не засвечен. Странные какие-то похитители. А тут ревность, знаете ли, бытовые ссоры, деньги, ведь жена — единственная наследница. Да мало ли что. Вы, Елизавета, имейте это в виду, когда будете с ней работать.
Верочка от неожиданности даже пролила кофе на свою жилетку. Нет, не зря она с утра так долго выбирала одежду: хотелось показать загар, но и не окоченеть на остановке общественного транспорта. В конце концов, она надела бежевые бриджи, которым не давали испачкаться высокие сапоги из коричневой замши, классическую белую рубашку и в качестве утеплителя — шерстяную жилетку шоколадного, а отныне кофейного цвета.
— Труп? — растерянно повторила она. — Где же его нашли?
— В лесопосадке у Рублевского шоссе. — Наталья Алексеевна ответила так радостно, словно речь шла об обнаружении хоть мизинца, но от золотой статуи Зевса Олимпийского.
Только как же это может быть? Мертвец ожил, смотался ненадолго в Египет, познакомился с Верочкой и вернулся разлагаться в лесочек?
— Это главная новость сегодняшнего дня, а не тот бред, который вы вчера написали, — торжествовала дылда в черных джинсах.