Для кубинской операции ЦРУ составило список потенциальных партизан в кубинских провинциях. Было семь групп, каждая из которых насчитывала от 180 до 4000 возможных перебежчиков. Они состояли из политических заключенных и партизан, которых, по мнению ЦРУ, можно было убедить принять участие в операциях против Кастро. Лэнсдейл беззастенчиво этим списком воспользовался, так что недостатка в агентах у него не было.
И вот сегодня, за три часа до совещания, Лэнсдейлу поступили сведения о том, что на Кубе активизировались русские. Чаще слышна русская речь, большее количество кораблей прибывает в порт и привозит грузы. На тюках и ящиках стоят штампы продовольственных товаров, но разгружают эти ящики люди с военной выправкой. Агенту не удалось сделать снимки, в порту было многолюдно, к тому же «грузчики» с военной выправкой успевали следить не только за грузом, но и за территорией порта.
Лэнсдейл, возможно, не придал бы этому сигналу особого значения, если бы не разговор с Кларком. Начиная говорить в шутку, Лэнсдейл не думал, насколько далеко уведет его подобная мысль. Он спросил Кларка, задумывался ли тот, как далеко может зайти глава советского правительства ради того, чтобы отстоять свои интересы. Спросил Кларка, а задумался сам. Люди с военной выправкой, грузы неизвестного происхождения, участившиеся встречи высокопоставленных чинов кубинского и советского государств – к чему все это приведет?
Лэнсдейл готовил ужин, а мысль продолжала работать. В мае советская делегация посетила Кубу, в июле с ответным визитом в СССР прибыл Рауль Кастро. А отношения с американским правительством становятся все хуже, и Организация американских государств исключила Кубу из числа членов (не без помощи США). Что остается делать Фиделю, к кому бежать за помощью в случае опасности? Только к Советскому Союзу.
О том, что опасность существует, кубинский народ не забывает ни на минуту. Американские ВМФ и ВВС не дают забыть. По приказу президента в водах близ острова Куба, под предлогом плановых учений, курсируют военные корабли. По тому же приказу самолеты У-2 летают над территорией Кубы, как у себя дома. Добавить к этому систематические провокации со стороны оппозиционеров, заготовленные «утки» в СМИ – и становится понятно, что тянуть с просьбой о помощи Фидель Кастро не станет. А США и Кубу отделяют всего-то девяносто морских миль. А СССР имеет хороший запас ядерного оружия. А в Гаванском порту активизировались советские суда…
Теперь перед Лэнсдейлом встал вопрос: делиться опасениями с Робертом Макнамарой и Джоном Маккоуном или стоит подождать развития событий. Сведения он получил от источника, надежность которого вызывала сомнения, а сеять панику без причины не хотелось. «Подожду, – решил Лэнсдейл. – Если через пару недель обстановка в порту не стабилизируется, пойду к Маккоуну».
Глава 4
В здании органов госбезопасности царила тишина. Ни стука дверей, ни гулкого эха шагов, ни тихого говора, привычных для служащих Лубянки. Шестой этаж будто вымер, лишь слабый свет, пробивающийся из-под двери начальника управления нелегальной разведки, указывал на то, что здание обитаемо. Помощник начальника нелегалов, сержант Орлов, пригорюнившись, сидел за рабочим столом и с тоской смотрел на телефон внутренней связи. Его непосредственный начальник, подполковник Старцев, не выходил на связь почти шесть часов. Ни чаю попросить, ни отчет набрать, ни с подведомственными подразделениями связаться – ни одного приказа.
«И чего здесь рассиживать? Все давно по домам разошлись, а мы все заседаем. – Орлов в сотый раз за последний час взглянул на часы и вздохнул. – Может, он там уснул, а я сижу, выжидаю».
Стрелки часов приближались к часу ночи, до такого позднего времени подполковник Старцев задерживался лишь тогда, когда одна из его групп выполняла особо сложное задание и в ходе работы возникали непредвиденные трудности. Сейчас же, насколько было известно Орлову, никаких особых сложностей ни у одной из подведомственных Старцеву групп не было. Все группы работали в штатном режиме, а ребята из группы Богданова отдыхали после успешно выполненной операции.
«До четверти второго жду и иду отпрашиваться. Завтра снова к семи утра на службу, а мне еще до дома часа полтора добираться», – решил про себя Орлов.
Он встал из-за стола, собираясь занять себя бытовыми вопросами, чтобы время не тянулось так медленно. Не успел дойти до шкафа, как дверь кабинета распахнулась, и подполковник Старцев вышел в приемную. Увидев Орлова, он в удивлении поднял брови:
– Ты что здесь делаешь?
Орлов, в свою очередь, уставился на начальника и едва сдержался, чтобы не ляпнуть что-то неподходящее.
– Так не было же команды расходиться, – только и нашелся, что сказать сержант.
– Разве? Мне казалось, я тебя отпустил, – Старцев озадаченно пожал плечами. – Прости, Коля, видно замотался.
– Бывает, – произнес Орлов, усталый вид начальника и явные нотки сожаления в голосе растопили его возмущение.
– Ладно, завтра можешь взять отгул. А сейчас подброшу тебя до дома, – подумав, решил Старцев. – Машину уже вызвал.
– Спасибо, товарищ подполковник, я сам доберусь, – начал было отнекиваться Орлов.
– Не обсуждается, – отрезал Старцев и пошел к лестнице.
Орлов выключил в кабинете свет, запер двери и поспешил за начальством. У ворот их ждала служебная «Победа». Водитель, капитан Алибек Кунаев, бывший военный с простреленной правой рукой, появился в управлении не так давно. Его перевели из Казахстана, где он служил в Центральном штабе КГБ при Совете министров Казахской ССР также водителем. К Старцеву его прикрепили после того, как начальники двух управлений, оперативно-технического и планирования и анализа, отказались с ним работать. Старцеву было понятно почему. Водителем Алибек был отменным, за машиной ухаживал, как иные мамаши за младенцами не ухаживают, в любом городе ориентировался, как в родном, но при этом болтал столько, что у начальства терпения на его треп хватало максимум на неделю.
Почему от него не отказался Старцев? Скорее всего, из уважения к его военному прошлому. Во время Великой Отечественной Алибек служил в 389-м отдельном автотранспортном батальоне и практически с первого дня открытия дороги через Ладожское озеро гонял полуторку с прицепными санями, доставляя в блокадный Ленинград продовольствие и вывозя оттуда людей. Как он выжил в таких условиях, когда с неба валятся бомбы, внизу трескается лед, а голодные глаза ребятишек блокадного города буравят затылок? Но он выжил, адаптировался к новым условиям с потерявшей большую часть подвижности рукой и остался специалистом в своей области. Это заслуживает уважения, так считал Старцев. А болтливость? Ну что ж, с этим можно смириться, особенно если подобрать пару-тройку методов, способных на время заткнуть рот болтуну.
– Здравия, подполковник Никола Викторыч. Ночью сегодня! Негоже. И мальца умаяли, – отчитал Алибек начальника. Разговор он вел на свой манер. Русским языком он владел отлично, но в разговоре систематически вставлял странные словечки, предложения строил так, как ему нравилось, и категорически отказывался обращаться к начальству, как того требовал устав.
– И тебе здоровья, Алибек. – У Старцева привычка Алибека досады не вызывала. – Опять начальство ругаешь? Гляди, услышит кто-нибудь, донесет куда следует, и полетишь из управления, как мяч футбольный в аут.
– Футбол сегодня? Смотрели, задержались? – Алибек хитро прищурился. – Ай, ай, дома футбол надо смотреть или на стадионе.
– Заводи машину, Алибек, с тобой до утра домой не попадешь, – добродушно одернул его Старцев и обратился к секретарю: – Коля, садись сзади. Сможешь подремать, пока этот деятель нас домой везет.
Орлов нырнул на заднее сиденье, закрыл глаза и, как советовал подполковник, мгновенно захрапел. Подполковник еще и усесться не успел, а Орлов уже второй сон видел.
– Ого, богатырь! – Алибек восхитился способностью Орлова засыпать за полсекунды. – Такого богатыря на бумажной работе держать? Скверно!
– Да уж, история, – глядя на сержанта, протянул Старцев. – И куда теперь его везти?
– Пусть спит, – заключил Алибек. – Едем к вам, Никола Викторыч, после растолкаю богатыря, куда велит, туда доставлю. А то к себе отвезу, жена бешбармак богатыря накормит, пальцы облизать.
– От бешбармака и я бы не отказался, – пошутил подполковник.
– Вам вредно. Сон плохой будет, – отрезал Алибек и завел двигатель.
Машина плавно тронулась с места. Старцев откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Алибек привычно затараторил:
– Движок барахлит, ставить надо. Пишите пропуск в гараж автобазы. Масло нашел, импорт, мужики завидуют. Погода на три дня портится, после солнце. Тогда и поставлю. В кафетерий не ходите, Славик-джан несварение, в лазарет отвез. И проблема!
Старцев его не слушал, перебирая в уме события прошедшей недели. В управлении он задержался не из-за любви к футболу. Сегодня силами гражданской авиации был произведен первый трансатлантический рейс на модернизированном ТУ-114 Д. Маршрут «Москва – Конакри – Гавана» с учетом дозаправки в столице Гвинеи занял двадцать один час шестнадцать минут. Вылет в 02:19 по Москве, посадка в Гаване в 22:16. Рейс исключительной сложности и исключительной важности. До Старцева информация о том, что рейс прошел успешно, дошла по особым каналам только без четверти час. Видно, наверху было не до него или просто не торопились с передачей сведений.
– Проблема, говорю, подполковник Никола Викторыч, – голос Алибека зазвучал громче, выводя Старцева из задумчивости.
– Понял, Алибек. Проблема, – машинально произнес Старцев.
– Где понял? Я не говорил, – возмутился Алибек. – Слушать сейчас надо.
– Хорошо, Алибек, я тебя слушаю, – Старцев открыл глаза и повернулся к водителю. – Что за проблема?