Полету У-2 никто не препятствовал, так как на кубинских аэродромах он видел то, чего на самом деле не было. По завершении полета пилот самолета-разведчика принес добытые сведения о том, что на аэродромах стоят двадцать четыре бомбардировщика, когда на самом деле там находились лишь макеты и вышедшие из строя самолеты.
На следующее утро восемь американских бомбардировщиков В-26 с опознавательными знаками кубинских ВВС взмыли в небо и уничтожили «авиацию» Кубы, как они полагали, полностью. Не успели В-26 вернуться на базу, а телетайп United Press уже беззастенчиво вещал всему миру: «Офицеры военно-воздушных сил Кубы дезертировали из кубинской армии, предварительно уничтожив большую часть вооружения ВВС. В то время как Кастро пытается убедить общественность в опасности вторжения извне, сами кубинцы бегут из страны, уничтожая все, что связано с правительством, силой захватившим власть».
По счастью, не все журналисты столь легковерны, чтобы верить на слово американскому правительству. Пилот одного из бомбардировщиков, приземлившийся в аэропорту Майами, выступил с заявлением перед прессой. Он преподнес им «утку», состряпанную агентами ЦРУ, о том, как он, герой кубинского народа, дезертировал из ненавистной армии Фиделя и просит политического убежища. Однако ушлые журналисты обратили внимание на нестыковки: самолет «героя-дезертира» отличался от тех, что состояли на вооружении ВВС Кубы, да и стволы пулеметов бомбардировщика, вопреки красочным рассказам пилота о том, как яростно ему пришлось отбиваться от противника, оставались чистыми. Из них никто и не думал стрелять! В итоге американское правительство оказалось в глубокой луже, обеспечив себе международное осуждение.
И все бы хорошо: американцы считают авиацию Кубы уничтоженной, мировая общественность поймала президента США на лжи, но, к сожалению, без жертв не обошлось. По жертвам бомбардировок и был собран митинг, на котором лидер революционного движения Кубы нелестно отзывался о президенте США. На этом митинге Фидель обратился к народу с призывом поддержать «революцию бедняков», бороться с интервентами до последней капли крови, отдать свою жизнь за свободу, за правду, за независимость. И народ единым духом ответил на призыв, поклявшись защищать социалистическую революцию, творимую ради интересов бедняков! Неудивительно, что воодушевленный призывом своего лидера народ продолжал идти к Фиделю, желая показать, что никакие жертвы не заставят их отказаться от дела освобождения Кубы.
– Так и должно быть, Рауль. Ради этого мы и говорим речи. И прошу, избавь меня от вдохновенных фраз, – Фидель выставил ладонь вперед в предостерегающем жесте, останавливая слова, готовые сорваться с губ брата. – Меня агитировать не нужно и объяснять важность мнения народа тоже излишне. Тебе поручили передать волю народа – ты передал. На этом и остановимся. Сейчас меня больше волнует обстановка на побережье.
– Пока без изменений, – Рауль нехотя сменил тему.
– «Без изменений» – это как? – Фидель сердился на брата за то, что тот придает слишком большое значение пылким речам, а важное упускает из виду, потому вопрос прозвучал едко.
– Как ты уже знаешь, сегодня в ночь в провинции Орьенте была предпринята попытка высадки американского десанта, – Рауль понимал, что ночные события усилили напряжение, которое и без того было на пределе, и постарался, в отличие от брата, смягчить тон.
Но Фидель примирения в тоне брата не заметил. Он поднялся во весь рост, навис над столом и уперся взглядом в лицо Рауля.
– Как знаешь ты, – с ударением на последнем слове произнес он, – эта попытка потерпела провал. Наши патрули не дали ни одного шанса американским интервентам вторгнуться на территорию Кубы.
– Ты не дал мне договорить, – Рауль поморщился. – Да, наши патрули сработали четко.
– К тому же мы послали в этот район двенадцать пехотных батальонов, – Фидель снова перебил брата, несмотря на его недовольство.
– И это верно. Думаю, мы поступили дальновидно. По крайней мере, береговой патруль точно доволен полученным подкреплением.
– А теперь корабли так называемых «кубинских экспедиционных сил» встретились с соединением американских боевых кораблей и следуют в их сопровождении вдоль побережья! – Фидель не дал брату договорить. – И вот это наша наиглавнейшая проблема!
– У меня таких сведений нет, – Рауль растерялся.
– Потому и нет, что ты битых два часа ждешь, когда наступит возможность пропеть дифирамбы моей утренней речи! – Фидель с силой ударил ладонью по столу. – Вот о чем нужно беспокоиться, Рауль! Вот что должно занимать наши умы!
– Прости. Видимо, я действительно перестарался, – Рауль примиряющим жестом похлопал брата по ладони. – Кто принес известие?
– Береговые патрули, разумеется. – Фидель снова сел. – Самое неприятное во всем этом то, что мы не знаем, куда они идут. Где их ждать? Попытка в Орьенте провалилась, но ведь это не единственное место, где можно совершить высадку. Не можем же мы бросать пехотные батальоны из одного района в другой, пока они не пройдут все побережье?
– Думаю, оттуда их можно забирать, раз корабли ушли.
– Возможно, и они так думают. Вернее, планируют. Что, если это отвлекающий маневр? Сейчас идут в направлении от Орьенте, а как стемнеет, повернут обратно. Почему нет? Они тоже могут полагать, что там мы их больше не ждем.
– Так что же делать?
– Самое паршивое, – ответил Фидель и устало потер лицо. – Ждать.
Ожидание затянулось до четверти четвертого утра, а потом время помчалось галопом.
Бухта Кочинос, в переводе с испанского «Залив Свиней», располагалась на южном побережье Кубы, в ста пятидесяти километрах к юго-востоку от Гаваны. Залив славился своими пляжами с яркими названиями – «Красный пляж», «Голубой пляж», «Зеленый пляж». Мирное место с деревушкой Плайя-Хирон. Обычно мирное…
Ровно в полночь с 16 на 17 апреля кубинский патруль заметил движение в прибрежных водах. «Вот оно! Началось!» – пронеслось в голове сразу нескольких бойцов, несущих вахту на побережье. Под покровом ночи военные корабли с десантом подошли настолько близко, что спутать их с рыбаками было невозможно. Как только патруль навел фары автомобиля на приближающиеся суда, их накрыл шквальный огонь из крупнокалиберных пулеметов.
Несмотря на явный перевес противника, отряд вступил в бой, ожесточенно защищая родную землю от интервентов. Но что могли противопоставить пятеро кубинцев из числа самообороны против обученных пехотных и танковых батальонов и артиллерийской дивизии? Лишь надеяться на то, что выстрелы услышат в деревне. Накануне революционный лидер Фидель Кастро объявил в стране военное положение. Это значило, что нужно повысить бдительность и действовать без промедления.
Услышав шум перестрелки, им на помощь поспешил отряд народной милиции. Но сто человек – капля в море по сравнению с силами интервентов. Удержать лавину не удалось, отряду милиции пришлось отступать. По рации ушел сигнал: «Сражаемся. Их много, не сможем удержать».
Этот сигнал дошел до Фиделя в три пятнадцать утра. С узла связи примчался посыльный и с порога прокричал:
– Команданте! Перестрелка в Заливе Свиней! Отряд народной милиции просит помощи!
«Залив Свиней? Почему? Что за выбор?» – это была первая мысль, промелькнувшая в голове кубинского лидера. Он ждал вторжения, ждал с минуты на минуту. Казалось, был готов к этому, но Залив Свиней оказался для него полной неожиданностью. А собственно, почему? Местность малонаселенная, особых военных сил там нет, и от основных подразделений находится на приличном расстоянии. Чтобы перебросить в залив более-менее существенные военные силы, придется потратить не один час. Вот на что был расчет американских интервентов!
– Команданте! Отряд…
– Слышал, не ори, Алонсо, – оборвал его Фидель. – Быстро, всех ко мне! Стоп! Подробности. Точное место, состав сил и средств противника?
– Не могу знать! – Алонсо вытянулся в струну, понимая, что совершил непростительную ошибку, не задав элементарных вопросов тому, кто мог на них ответить.
– Так свяжись с тем, кто знает! – бросил Фидель и выпроводил посыльного из комнаты.
Сам же лихорадочно размышлял: в течение суток американские корабли, маневрирующие у берегов Кубы, не раз имитировали операцию по подготовке десантирования. Они спускали на воду шлюпки, сажали в них морских пехотинцев в полном боевом снаряжении, грузили орудия и боеприпасы. Такое происходило в провинции Пинар-дель-Рио и в городе Баракоа. Теперь в Заливе Свиней… Кто даст гарантии, что то, что происходит сейчас в заливе, не очередной отвлекающий маневр?
И все же он чувствовал, что время пришло. Час пробил, и теперь все зависит от того, насколько быстро он переправит на южное побережье основные силы кубинской армии. Ближайшие части в составе пехотного полка, танкового батальона и артиллерийского дивизиона находились в ста двадцати километрах от места высадки противника, в городе Санта-Клара. На их переброску уйдет несколько часов. Столько бойцам народной милиции не продержаться!
– Алонсо, ты где застрял? Пиши. Срочно! Всем! В район Кочинос отправить отряды народной милиции из районов Крусеса, Сьенфуэгоса, Колона, Агуада-де-Пасахероса, Матансаса, Карденаса и Ховельяноса, а также армейский пехотный батальон в количестве 900 бойцов! Все записал?
– Записал, команданте!
– Так гони, оправляй сообщение. О выполнении доложишь лично.
Пока Фидель решал вопрос с посыльным, в кабинете собралось командование. Обсуждение ситуации в Заливе Свиней заняло не больше получаса. Было решено перебросить к месту высадки все имеющиеся войска, так как победа на этом фронте была слишком важна.
На рассвете Фидель прибыл на место. К тому времени он уже знал: на берег десантировалось порядка четырех пехотных батальонов. В состав флотилии входят два десантных и пять грузовых судов, а бомбардировщики ВВС Кубы на подлете и готовы атаковать. Как только Фидель оказался на передовой, по цепи ушло сообщение: «Фидель с нами! Мы победим!» Фидель не собирался оставаться в стороне, взяв на себя командование операцией.